Татьяна Полякова - Единственная женщина на свете
– Катя, – позвала Жанна Викторовна деваху в кружевах. – Позови Олега с его женушкой. Мы долго будем ждать?
Деваха скрылась в глубинах квартиры и продолжительное время не появлялась. Развлекая нас беседой, Жанна Викторовна то и дело поглядывала в том направлении, ладонь ее непроизвольно сжималась в кулак, а взгляд способен был прожечь дыру в стене напротив.
Наконец вернулась деваха, вслед за ней с видом каторжан на этапе появились мужчина и женщина. Мужчине было лет тридцать пять, женщина выглядела куда моложе. Пронягина можно было назвать красавцем. Высокий, подтянутый, светлые, очень густые волосы, которым позавидует любая девушка, темные брови и карие глаза. Сочетание необычное и интригующее. Впечатление портили безвольный подбородок и тусклый взгляд. А еще привычка постоянно оглядываться, точно парню везде враги мерещились. С родительницей он старался взглядом не встречаться. Утверждение, что Пронягин боится матушку до судорог, пожалуй, небезосновательно.
Женщина, худенькая брюнетка с хорошей фигурой и милым личиком, была бледна и казалась человеком, перенесшим серьезную болезнь. За все время, что мы провели за столом, она не сказала ни слова. На колкости свекрови не обращала внимания, полностью погруженная в свои мысли. Счастьем в семействе не пахло.
– Вот, Фенечка, знакомьтесь, мой сын Олег. А это его женушка. – Имя она не произнесла, Олег вздохнул и назвал его сам:
– Мою жену зовут Марина.
– Это Фенечка, дочка Константина Викторовича. С Агатой вы знакомы.
– Очень приятно, – сказал Олег, пожимая мне руку.
– Вот, пришли поздравить меня. Счастье, что много друзей, в родном доме мне внимания не уделяют.
– Мама, – укоризненно пробормотал Олег.
– Когда сыновья женятся, родная мать перестает их интересовать. Даже если она для единственного сына готова в лепешку расшибиться. Только кому это надо?
– Мама, я тебе очень благодарен.
– Не везет мне с мужиками. Муж был полным неудачником, вечно на моей шее сидел, да и сынок готов чем угодно заниматься, лишь бы не работать. Стихи пишет. Издал на свои деньги тощую такую книжонку, без денег бы ее никто не напечатал. Жене посвятил. Конечно, такой жене только и посвящать стихи, которые никто читать не будет. Жена у него танцами занималась. Где ты, милочка, танцевала, я успела забыть?
Марина замерла, уткнувшись в тарелку, а Олег пошел пятнами, но на этот раз тоже промолчал. «С какой стати взрослый мужик терпит издевательства этой ведьмы? – терялась я в догадках. – Ну, не даст она ему денег, что с того? Или это сыновья любовь, моему разуму недоступная?»
– Иногда думаю: для кого я работаю? – продолжала ораторствовать бультерьерша. – Умру, все по ветру пустят. Может, стоит создать благотворительный фонд? Будет обо мне светлая память, наследнички-то, пожалуй, на могилу и то не придут ни разу.
– Что ты такое говоришь, мама? – вскинул голову Олег.
– Говорю, надо бы тебя наследства лишить, да сердце у меня доброе.
Подозреваю, еда у наследников встала поперек горла. Убедившись, что ее слова произвели впечатление, Жанна Викторовна переключилась на меня.
– Я слышала, Фенечка, с вами несчастье произошло?
– Что вы имеете в виду?
– Как же, говорят, погибла ваша подруга, и вы стали свидетелем кошмара.
Тетке следовало сказать спасибо за то, как ловко она переключила разговор на нужную мне тему, а я-то все это время голову ломала…
– Да, – кивнула я с большой радостью. – Если быть точной, погибли две мои подруги. Одна всего два дня назад. Овчинникова Ольга.
– Да вы что? Это не Петра Аркадьевича дочка?
– Нет. Моя подруга жила в поселке Красногвардейский. Кто-то напал на нее, когда она возвращалась из города.
При этих словах Олег заметно дернулся и быстро взглянул на жену. Та, казалось, моих слов вовсе не слышала.
– Да что вы говорите? Какой ужас! Скоро на улицу без охраны не выйдешь.
Мадам продолжила разглагольствования, а я наблюдала за Олегом. Находиться за столом ему явно в тягость. Конечно, известие о гибели Ольги могло на него произвести впечатление, хотя для скверного самочувствия и присутствия мамаши за глаза.
Через полчаса Олег вдруг поднялся и сказал:
– Извини, мама, нас с Мариной ждут Кудрявцевы. Я не знал, что у нас будут гости, и не успел их предупредить. – И, не слушая, что на это скажет мать, потянул жену за руку. Та покорно встала из-за стола, и они поспешно удалились.
– Вот скажите, что он в ней нашел? – возмущенно заметила Жанна Викторовна. – Ни кожи ни рожи, дворняжка без роду без племени, а он с нее пылинки сдувает. Эта сучка родить ребенка и то не может. Скоро пять лет, как женаты, а она все по врачам бегает. Где ее только ни лечили, сколько денег ухнули – все без толку. Вот ведь дрянь, чего замуж-то лезть, если родилка не работает.
Очень хотелось встать и нахлобучить ей на голову супницу. Угадав мои желания, Агатка поспешила сократить визит. Рассыпаясь в благодарностях, мы направились к выходу.
– Странно, что ее до сих пор никто мышьяком не отравил, – заметила сестрица уже на лестничной клетке.
– Мышьяком ее не возьмешь, она его сожрет и не поморщится.
– Парень с нашей Ольгой был знаком, – сменила Агатка тему. – Но то, что ее убили, для него, похоже, новость.
– Похоже, – не стала я спорить.
– Фимка, мы пустышку тянем. Ребенок, конечно, его, но он к убийствам отношения не имеет. С какой стати ему Ольгу убивать? Боялся, что жена узнает или мамаша? Так ведь следакам выйти на него будет проще простого, раз он деньги переводил со счетов фирмы.
– Меня больше интересует, как в эту компанию Димка затесался. Что у него за интерес к Ольге?
Немного порассуждав на эту тему, мы простились с Агатой возле моего подъезда. Поднявшись в квартиру, я устроилась на балконе и продолжила размышлять уже в одиночестве.
Во двор въехала машина и замерла под моим балконом, а вслед за этим раздался телефонный звонок.
– Ефимия Константиновна, прошу меня извинить, это Олег Пронягин беспокоит. Я звонил вашим родителям и попросил номер вашего телефона. Набрался смелости…
– Так я свой номер в секрете не держу, – ответила я, прикидывая, что ему от меня надо. Впрочем, догадаться нетрудно.
– Я проезжал мимо вашего дома и подумал… могу я к вам зайти?
– Заходите. – Значит, он не только номером обзавелся, но и адресом. Интересно, что такого он наплел моей матушке, если она так расщедрилась.
Распахнув входную дверь, я ждала, когда Пронягин поднимется по лестнице.
– Еще раз извините, – сказал он, входя в квартиру, и с недоумением огляделся.
– Это коммуналка, – поспешила объяснить я, чтоб он зря не мучился.
– Вы живете в коммуналке? – По-моему, это у него в голове не укладывалось.
– Ага. Правда, соседи временно отсутствуют. Без них, конечно, скучно, но я справляюсь.
Слегка ошарашенный, он прошел за мной в комнату. После маминой позолоты здесь он чувствовал себя неуютно. Устроился на краешке кресла, точно боялся, что оно развалится. Зря, между прочим. Кресло практически антиквариат и довольно крепкое.
– Вы, наверное, удивлены, – начал Пронягин и на меня уставился.
– Не очень. Ко мне разные люди ходят.
– Давайте откровенно. Вы ведь сегодня не просто так появились в нашем доме.
– Не просто так, а с подарком, маменьку вашу поздравляла.
– Я и так чувствую себя скверно и ваших издевок не заслужил.
– Вы хотели откровенно, ну так валяйте.
Он взглянул исподлобья и после недолгой паузы продолжил:
– Ольга была вашей подругой? Значит, вы… знаете?
– Дочь Ольги – ваш ребенок? – вопросом на вопрос ответила я.
Он вздохнул с облегчением.
– Да. Вы правы. Это мой ребенок. О том, что случилось с Ольгой, я не знал. Ужасное несчастье. – Он потер пальцами глаза. – Что теперь будет с девочкой?
– У нее осталась бабушка, которой о вас ничего не известно.
– Ефимия Константиновна, мою мать вы видели. Если она узнает… трудно вообразить, что она может сделать. Я уверен, ребенку с матерью Ольги будет куда лучше, чем в моем доме. – «С этим не поспоришь», – подумала я и кивнула. – А мне будет трудно объяснить своей жене… В общем, я не хочу, чтобы кто-то знал… Вам Оля все рассказала?
– Нет. Я случайно узнала о денежных переводах.
– Вот как, – нахмурился он. – Когда произошла трагедия?
Я ответила, а он вновь вздохнул с облегчением.
– Мать в тот вечер устроила фуршет по случаю своего дня рождения, она его всю неделю отмечала. Так вот, мы с супругой присутствовали, там было множество людей, разошлись в первом часу ночи. Говорю на всякий случай, хотя вы понимаете: Оле я зла не желал.
– Но вы ведь не хотели, чтобы о существовании вашей дочери узнали…
– Не хотел и не хочу. Но это не повод убить мать своего ребенка. Четыре года назад мы обо всем договорились. И за это время никто из нас договоренность не нарушил. Мы ни разу не встречались, я исправно переводил деньги.
