Анна Малышева - Любовники по наследству
– Как себя чувствуешь? – разжевав конфету, осведомилась она.
Марина не ответила. Неизвестно, что больше одурманивало, – снотворное или ощущение бессилия. Если бы Тамара принялась ее душить, она не подняла бы руки, чтобы защититься.
– Говорила я тебе… – беззлобно отметила Тамара. – Отсюда не убежишь.
– А… соседка ваша…
– Бабка? Да она меня знает… Раньше тоже жили рядом. Только не здесь, сюда я ее потом взяла. Несчастная старуха, одинокая. Если бы не я, она бы пропала.
– Ясно. – Марина проглотила горькую слюну. Снотворное понемногу начинало оказывать действие, правда медленнее, чем в прошлые разы. Она спросила, едва ворочая отяжелевшим языком: – Значит, бабка вроде швейцара?
– Целый день в глазок смотрит. Это для нее вроде «Санта-Барбары».
– А что я у вас, она знала?
– Знала, да еще и видела тебя. Спящую. Я специально показывала, чтобы она не ошиблась.
– А кто я такая, знала?
– Ясно! Невеста ты моему сынуле. Только вот сомневаешься, выходить за него или нет. Сбежать можешь. Вот она и стережет.
– А таких невест до меня много было?
– Было, было… Вот она и переживает – копается парень в девках, никак выбрать не может. Он ей вроде внука.
– А про девочку она говорила… Которая сбежала… Это правда?
– Девочку? – удивилась Тамара. – Может, и был кто, не помню. Но чтобы сбежала – такого не было. Либо полюбовно уходили, либо тут сидели…
– И она так и не знает, чем вы занимаетесь?
– А ты знаешь? – Тамара рассмеялась.
Она встала с кресла и принялась расстегивать на Марине пиджак. Та была уже не в состоянии раздеться.
– Всю пыль собрала! – посетовала Тамара. – Зачем он белый купил?
Марину пошатывало.
– На первом этаже… – бормотала Марина. – Тоже ваши швейцары живут?
– На первом этаже, – Тамара усмехнулась, – лейтенант милиции живет. С семейством. Напротив – слесарь Вася, алкаш. И жена его – блядь первостатейная.
– И лейтенант вами не занимается? – сонно удивилась Марина.
– Лейтенант – друг детства моего сынули, – снисходительно пояснила Тамара. – А занимается он Васей и его женой – как нажрутся, начинают концерты давать… По три раза в неделю…
Она погасила свет и вышла.
Когда Марина проснулась на другое утро, ее измученное тело отказывалось двигаться, отуманенный снотворным мозг – соображать. Она через силу поднялась, натянула халат, поплелась в ванную. Плеснула в лицо холодной водой. Тамара окликнула ее из кухни:
– Иди сюда! Кофе выпей.
Марина вошла и уселась за стол. Тамара подала чашку остывшего кофе. Она сделала несколько глотков.
– Лучше? – спросила Тамара. – Рожа-то опухла.
– Ну и что?
– Тебе надо быть в форме. В гости поедешь.
– Разве сегодня?
– Он звонил утром, когда ты спала. Зовет сегодня. А зовет – надо идти. – Тамара испытующе посмотрела на нее. – За вчерашнее не виню. Понять можно. Но на этом все твои приключения окончены.
«Еще бы за вчерашнее ты меня винила, – подумала Марина. – Деньги небось уже получила».
– Ну что молчишь?
– Голова болит…
– Аспирину хочешь?
– Хватит таблеток! И так еле жива…
– Что вы все такие обидчивые? Мой тоже на меня за вчерашнее дуется. А что такого? По головке мне его, что ли, погладить? Ты лучше приободрись, а то разлюбит!
– Кто?
– Вадим!
– А, он же влюбился… С первого взгляда.
– Ну, пусть не влюбился. Зато сразу увидел, что здесь тебе не место. А у Вадима тебе будет хорошо. Хоть поговорить будет с кем. – Тамара рассмеялась, хрипловато и добродушно. – Знаю, тебе со мной, с моим-то ПТУ, невесело… А он вообще тупой, – заметила она, имея в виду сына.
Зазвонил телефон. В комнате Делона открылась дверь. До этого Марина была уверена, что его нет дома. В прихожей раздался голос:
– Опять ты? Вроде договорились… Что? Да ну? Я от нее не ожидал… Вот стерва, а?! Так и написала? А раньше ты не замечал ничего такого?.. Ну, я прямо не знаю… Жалко все же… Да. Да. Придем.
– Кто звонил? – крикнула в коридор Тамара.
– Вадька, – хмуро отозвался Делон.
– Что он сказал?
– Потом.
Делон появился на пороге кухни, бросив косой взгляд на Марину.
– Вы идете или нет? – повысила голос Тамара. Она выглядела очень обеспокоенной. – Марина, выйди!
Все время, пока те разговаривали на кухне, она просидела в комнате Делона.
Через полчаса в комнату вошла Тамара. Она выглядела уже не такой расстроенной, хотя, как видно, рассказ Делона ее не повеселил.
– Собирайся, – бросила она Марине. – Оденься, я тебя подкрашу, причешу… В последний раз.
– Я сюда не вернусь? – спросила Марина, поднимаясь с постели.
– Там будешь жить.
– Вадим звонил? А что случилось?
– Ничего. Домашние дела…
«Да на ней лица нет! – удивилась Марина. – Однако что бы ни случилось, Вадим своего решения не изменил…»
Она прошла за Тамарой в угловую комнату. Переоделась во вчерашний костюм. Тамара усадила ее перед зеркалом и взялась за прическу. Подкрасила ей глаза и губы на вчерашний манер.
– Поняла, как это делается? – спросила она, разглядывая в зеркале лицо Марины. – Теперь краситься будешь сама.
Марина кивнула. Она согласилась бы с чем угодно, только бы не чувствовать больше прикосновений этих жестких пальцев.
– Он завезет тебя по дороге сфотографироваться, – продолжала Тамара. – На паспорт. Веди себя тихо.
Марина кивнула. «На паспорт… Значит, все решено. Во всяком случае останусь жива. Зря документы заказывать не будут».
– Все, вставай! – Тамара оглядела ее с ног до головы. Слабо улыбнулась, словно о чем-то задумавшись. – Не поминай лихом. А еще лучше – совсем забудь.
Марина не ответила.
– Все, иди! – Тамара отвела взгляд, опустилась в кресло. Когда Марина выходила из комнаты, она услышала, как за ее спиной щелкнула зажигалка.
Делон ждал в коридоре, готовый к выходу. Он расфрантился – голубой костюм, белая рубашка с открытым воротом, остроносые итальянские туфли. Колец на пальцах было еще больше, чем в тот день, когда Марина увидела его впервые. Черные волосы он зализал назад, они блестели от геля. В довершение всего при каждом движении он распространял вокруг себя облако цитрусовых ароматов.
– Пойдем! – Он взял ее под локоть, отпер дверь, и они вместе вышли из квартиры.
Машина стояла у подъезда. Делон, не давая времени оглядеться по сторонам, открыл дверцу и велел ей садиться и вести себя тихо. Она уселась в кресло рядом с водительским. Он обошел машину и сел рядом. Когда включил зажигание, Марина от всей души пожелала себе никогда больше не возвращаться в этот двор.
Он проехал несколько улиц, затормозил возле фотоателье. Повернулся к ней:
– Если спросят – твоя фамилия Григорьева. А вообще-то рта не раскрывай. Ясно?
Она кивнула. Они вышли из машины, он провел ее в помещение ателье, все время поддерживая под локоть, как-будто она была не в состоянии ходить без опоры. Перед ней вспыхнул яркий свет.
– Готово. Завтра после обеда.
Делон спрятал в карман квитанцию на имя Григорьевой, и они вернулись в машину. Он повеселел и включил магнитолу. В уши ударил рэп. Она не решилась возразить, а самому Делону было, видно, все равно, что слушать. Он вел машину, лавируя во все уплотняющемся потоке транспорта. Марина замечала, что они двигаются к центру. Мимо промелькнуло метро «Новослободская», кинотеатр «Россия»… Теперь они ехали по Тверской, в сторону Кремля. По сторонам то и дело мелькали милицейские посты, но Марине казалось, что они патрулируют какую-то другую планету. Делон свернул в переулки и через полчаса выбрался на Солянку. Обогнул белую церковь с черными куполами, свернул еще пару раз и остановился в тихом переулке, рядом с большим старинным домом с колоннами.
Они вошли в просторный гулкий подъезд, выкрашенный кремовой краской, поднялись на лифте на четвертый этаж. Там Делон остановился перед высокой, обитой светлой кожей дверью и позвонил. С порога заулыбался Вадим.
– Рад вас видеть! – Его улыбка адресовалась Марине. С Делоном он обменялся быстрым взглядом, но не настолько быстрым, чтобы Марина его не заметила. – Уж вы меня простите, я живу один, скромно, по-холостяцки…
Скромная холостяцкая квартира показалась Марине уютной и обставленной с обдуманной, не кричащей роскошью.
Может быть, на чей-то взгляд она бы и не показалась роскошной – если не знать, сколько может стоить пейзаж на стене, чуть ли не кисти Буше, или огромные часы в стиле ампир, стоявшие в углу гостиной. Эти часы, с бронзовыми колоннами и дерущимися амурчиками наверху, привлекли внимание Марины. Она огляделась. Мебель старинная, но в хорошем состоянии, после реставрации. Ноги тонули в пушистом ковре кофейного цвета. Вся стена над длинным диваном с изогнутой спинкой увешана ландшафтами в позолоченных рамах. На столе лампа в шелковом абажуре – дневной свет сюда не проникал – оба окна скрыты за кремовыми портьерами.
