Вера и Марина Воробей - Я никому не нужна
Обзор книги Вера и Марина Воробей - Я никому не нужна
Вера и Марина Воробей
Я никому не нужна
Роман
1
Черепашка сидела, зажав в руке чашку с давно остывшим чаем. За окном уже начинали сгущаться сумерки. Если бы Люсю спросили, как долго она сидит вот так, отрешенно уставившись в стену, время от времени дуя на холодный чай, она бы, наверное, не ответила. После этого звонка, которому суждено было изменить всю ее жизнь, она как бы выпала из реальности, а потому и совершенно потеряла счет минутам и часам. Именно об этом она сейчас и думала – о том, как круто теперь изменится ее жизнь. Вернее, не думала, а просто сидела, позволяя мыслям лениво и тяжело ворочаться в ее чугунной голове.
Сколько раз Черепашка в сердцах говорила, что хочет, чтобы эту программу наконец закрыли, что ей надоела эта бесконечная суета и неразбериха, царящие на съемочной площадке, что она вообще устала от музыки, самовлюбленных рок-звезд и всего, что с этим связано, что хочет забыть про работу и жить как все нормальные школьники…
«Вот и живи теперь как простая школьница! Ты же так мечтала об этом! – со злой самоиронией подумала Черепашка. – Радуйся! Ты свободна! Никаких тебе съемок! Школа – дом, дом – школа!
Можно в кружок какой-нибудь записаться. Например, латиноамериканских танцев. Или в секцию спортивную. Чем тебя не устраивает какая-нибудь гребля на каноэ?»
Молодежную программу «Уроки рока» закрыли. Впрочем, для Люси Черепахиной, ее бессменной ведущей на протяжении целых двух лет, это не явилось такой уж неожиданностью. Для такой программы два года можно считать рекордным сроком, потому что телевидение не стоит на месте и чуть ли не каждую неделю возникают какие-то новые проекты, в эфир входят новые программы, часто они дублируют друг друга и по форме, и по содержанию, потому большинство новых проектов оказываются нежизнеспособными. Ведь ни для кого не секрет, что телевидение – это прежде всего коммерция, а уже потом творчество или искусство. Даже программы и фильмы там теперь принято называть чуждым, по мнению Черепашки, словом «продукт». Люсе всегда казалось, что слово это попало на телевидение откуда-то совсем из другой сферы. Будто программа или фильм, даже если речь идет о сериале, были не результатом творческих усилий нескольких десятков, а иногда даже и сотен людей, а каким-нибудь куском сыра или колбасы. «Нам нужен качественный продукт!» – эту фразу Черепашка не раз слышала из уст молодых продюсеров и режиссеров и всякий раз невольно морщилась. Конечно, она прекрасно понимала, что основным и чуть ли не единственным показателем успешности любого проекта является рейтинг. А он определяется количеством зрителей, отдающих предпочтение той или иной программе или фильму. Информация собирается с помощью спутников, которые летают на околоземной орбите, а потом все эти голоса подсчитываются специальными службами, которые существуют на каждом телеканале.
Именно он, этот пресловутый рейтинг, а точнее, медленное, но верное падение рейтинга программы «Уроки рока» и явилось причиной душевного переполоха Черепашки…
Хотя ее нынешнее состояние правильнее было назвать отчаянием. Внезапным и мощным. Люсю всю, с головой, словно волной черной накрыло. Даже дышать, казалось, стало почти невозможно. Внезапно Черепашка почувствовала, что ей катастрофически не хватает воздуха. Она сделала три глубоких вздоха, попыталась задержать воздух в легких, но это удалось ей с трудом, и в результате дыхание не восстановилось, а, наоборот, стало еще более частым и поверхностным. Перед глазами поплыли ярко-зеленые круги.
– Что же это со мной такое? – тихо, почти неслышно прошептала Черепашка.
«Всю жизнь все вокруг считали меня сильным человеком, – пыталась мысленно рассуждать она. – И не только считали. Видимо, я и была сильной. Была и осталась такой. Просто я не готова, не успела настроиться… Ну ничего, я справлюсь. Я возьму себя в руки. Подумаешь, какое горе – закрыли программу! Большинство девчонок моего возраста отлично обходятся без всякого телевидения. Да и я частенько мечтала о том, чтобы все это прекратилось, потому что ужасно, просто нечеловеческим образом устала. Все-таки это очень большая нагрузка, а мне ведь всего пятнадцать… Эти съемки, конечно, дико выматывают. Порой даже просыпаешься и несколько секунд, прежде чем окончательно придешь в себя, думаешь, где ты находишься и вообще кто ты такая и как тебя зовут? Все это правда, и ни капельки даже не преувеличенная правда, но все равно я не понимаю, я не могу представить свою жизнь без встреч, бесконечной спешки, суеты на съемочной площадке, без микрофона и камеры! Как я буду жить без всего этого?» – так думала Люся и не заметила даже, как по ее щекам потекли слезы.
Слезы все текли и текли, а она все сидела и сидела, оцепенело уставившись куда-то в стену. Из этого столь странного, несвойственного и непривычного для Черепашки состояния ее вывел телефонный звонок. Вначале Люся решила не подходить, но неведомый звонящий проявлял такую настойчивость, словно точно знал, что Люся дома. Безотчетно она считала про себя звонки: «Девять, десять, одиннадцать…» На двенадцатом Черепашка поднялась и медленно побрела в комнату. От долгого сидения ноги затекли и казались чужими, все тело словно пронзали миллионы острых иголочек.
– Алло, – сказала Люся и не узнала собственный голос, таким он стал тусклым и безжизненным.
– Ты чего там, подруга, дрыхнешь среди бела дня или что? – Голос Лу вырвался будто бы из другой реальности.
Он был полон энергии, скрытого веселья и чего-то еще такого, что и делало его таким далеким от Черепашки, от всех ее проблем и бед.
– Да нет, – после паузы отозвалась Люся, – просто музыку громко слушала, – неожиданно для себя самой соврала вдруг она.
Фраза получилась неуклюжей, но Черепашка даже не заметила этого.
– На работе, что ли, музыки не наслушалась? – усмехнулась Луиза. – Извини, если помешала. Слушай, я чего тебе, собственно говоря, звоню…
Люся молча слушала. И в эту секунду ей самой было непонятно, к чему она больше прислушивается – к голосу подруги или к собственным ощущениям. А их, эти самые собственные ощущения, можно было бы назвать одним, но емким и страшным словом – «пустота». Внутри Черепашки, там, где обычно билось сердце, теперь будто бы дыра образовалась. Это и была пустота.
– Ты здесь? – Теперь в голосе Лу проступили тревожные нотки.
– Да.
– Слушай, подруга, у тебя точно все в порядке? – уже с явным беспокойством поинтересовалась Лу.
– А разве ты уже спрашивала меня об этом? – Внезапно к горлу Люси подступила жгучая обида – никому, даже лучшей подруге нет до нее никакого дела!
– О чем? – искренне удивилась Лу. – О чем я тебя уже спрашивала?
– Ты только что задала вопрос: «У тебя точно все в порядке?» Звучит так, будто ты уже спрашивала, в порядке у меня все или нет, а потом засомневалась и решила уточнить: мол, точно или не точно. – Люся снова готова была разреветься.
– Бред какой-то! – выдохнула Луиза Геранмае. – У тебя что-то случилось, Люсь? На работе неприятности?
– Можно подумать, тебя волнуют мои неприятности! – теперь уже Черепашка не пыталась сдерживать слезы.
– Люська! Ты чего? Что с тобой? Ты что, плачешь, Че? – сыпала вопросами Лу.
– Нет, смеюсь! – злобно выкрикнула Люся, разразилась зловещим хохотом и швырнула трубку.
Дальше произошло то, чего и следовало ожидать. Через несколько секунд снова раздался звонок. Минутой позже к настойчивому сигналу городского телефона подключилась полифоническая трель мобильного. Несколько раз Черепашка сбрасывала звонок мобильного, поднимала и тут же опускала трубку городского, но Лу, похоже, и не думала отступать. Наконец, устав от назойливых и агрессивных звуков, Люся сдалась.
– Ну чего тебе?! – выкрикнула она, схватив трубку.
– Люсь, ты только не кричи, пожалуйста, я тебя умоляю! – обрадованно затараторила Лу. – Успокойся, и не кричи, и не говори ничего, если не хочешь. Слушай, а давай я к тебе приду? Прямо сейчас. Заодно и пояс возьму, если дашь, конечно…
– Какой пояс? – опешила Черепашка.
– Ну, твой рокерский, с заклепками. Я ведь не знала, что у тебя проблемы, и позвонила, собственно говоря, с тем чтобы попросить пояс…
– Какой пояс? – тупо повторила вопрос Черепашка.
– Тебя там что, заклинило? Я же говорю, рокерский, с заклепками, ну, ты его еще с кожаными штанами и косухой носила, помнишь?
Напоминание о каком-то поясе казалось в эту минуту столь нелепым и неуместным и каким-то даже невозможным, что неожиданно произвело на Черепашку терапевтический эффект. Внезапно она успокоилась, с пронзительной ясностью осознав, что жизнь, несмотря ни на что, все-таки продолжается, если кого-то еще способны волновать такие вещи, как кожаный пояс с металлическими заклепками, и совершенно обычным голосом произнесла:
– Ну хорошо, приходи. Только мне что-то этот пояс давно уже на глаза не попадался.
