Леонид Словин - Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)
Комфортабельный, купленный на доллары "амбуланс" - "скорая" Медицинского центра" Милосердие, 97" - выехал за отошедшие в сторону металличесие ворота, легко и свободно сразу погнал дальше по улице.
На ветровом стекле приветливо покачивался старый мультфильмовский "Крокодил Гена".
Рындин приказал убрать эту особую примету, но водила - человек основательный и суеверный, каждый раз тайно восстана вливал статус-кво.
" Скорая" плавно проехала к перекрестку, свернула, пере секла один светофор, за ним второй, третий, выруливая все дальше на окраину.
Спешить было некуда. Экипаж - водила и санитар - лениво переговаривались.
- Третьего дня подсек меня один. Сволочь! Я крутанул баранку , но не успел. Помял край, блин...
Высоченный, подстриженный под бандита спортивного вида малый в белом халате поверх пятнистого камуфляжа - санитар насмешливо покосился:
- А ты, Михалыч?
- Ну, вышел я: " Давай, братан, говорю, разбираться будем!" А рядом сразу "джип"останавливается и " вольво". Оказывается, они цугом дули. Рулила выходит, здоровый амбал. А сзади секьюрити с пистолетом...
- И сильно он тебя ?
- Да ты что, не видел ?
Санитар, взглянул на здоровенную шишку на затылке водителя, снова усмехнулся:
- Производственная травма. Начальству доложился ?
- Да ты что, не знаешь его? Спросил: "Номер-то машины запомнил?" Губы поджал: "Проверим !" - говорит...
- У него все ГАИ в кармане...
К вечеру слегка приморозило. Гололедь.
По шумным перекресткам проскакивали быстро. На сонных, плохо освещенных улицах без светофоров и реклам, дрейфовали долго и основательно. Потом был еще рейс по Ярославке, попытка закинуть трал у трех вокзалов, снова окраины...
Пригнали на Павелецкий.
Водила остался в машине. Санитар скинул халат, накинул кутку, прошел по перрону. Интервалы между электричками из-за позднего времени становились все длиннее. В Москву поезда тянулись полупустые, из столицы - более полные, но все равно не такие, как в часы пик.
Люди возвращаться поздно боялись. Милиция поезда не сопровождала. Пьяного могли запросто кинуть...
Санитар снова вышел на площадь.
Кружком тусовались таксисты, попыхивали сигаретами: ждали запаздывавший пассажирский из Дебальцева. До него оставалось еще полчаса, вот и базарили, поддевая друг друга. Из дверей вокзала по-двое, по-трое выскакивали на мороз москвичи. Пассажиры, но не с поезда, а из метро, что внутри. И сразу разбегались. К трамваю, к троллейбусу на Садовое. К таксистам почти не подходил никто. Те - не дураки, свою цену крепко знали. Кого - кого, а их не разжалобишь...
"Леваков"-частников к вокзалу не подпускали. И морду могли набить и фары раскурочить, и резину порезать... Следили за этим бдительно.
"Амбуланс" сразу же взяли на заметку: " Чего тут встал? Что надо?!"
Служебный транспорт - он самый конкурент частному извозу.
Такие вот "санитарки", машины "линейного контроля", не говоря уже о "персоналках" - все так и норовят урвать у таксистов. Отвезут хозяина и ездят, куски сшибают.
- Пора отсюда линять, - вернулся санитар. - Что-то не то сегодня. И таксисты уже косятся. Может заправимся?
- Время только к десяти. Основная- то охота начнется ближе к полуночи...
Возле палатки "бистро" притормозили.
Бородатый добряк в комбинезоне, в клетчатом платке на лбу принял заказ:
- Баночку супа, "биг маки", "чипс", кофе. Все дважды.
Суп и кофе оказались огненно-горячими: кипяток...
Подкрепившись, поехали снова, настроение уже было получше.
- А, Михалыч ?
Санитар выразительно подмигнул водиле и кивком показал на бардачок.
- Подождешь, - строго пресек тот. - Дела не сделали, и уже ?
Похожий на бандита санитар разочарованно вздохнул: прав, чего там!
Сразу заткнулся.
И опять начались поиски.
Со светлых, уличных магистралей давно съехали, погнали Варшавским шоссе к Чертанову. Вокруг смотрели внимательно, оглядывались, чтобы не пропустить, кого весь вечер искали.
Новый продовольственно-оптовый рынок, занявший огромный когда-то пустырь от Кировоградской до Красного Маяка, был уже закрыт. Ни души не было видно вдоль всего длинного забора.
- Сворачивай на Бирюлево, - санитар когда-то жил тут в общаге.
Проехали железнодорожный мост над поездами Курского напра вления: тут и вовсе было пусто.
Впереди светилось огнями Бирюлево. В стороне остались и Мусоросжигательный завод, купленный где-то на Западе на валюту, Покровское кладбище, Плодоовощная база, в свое время - имени Леонида Ильича Брежнева...
Бирюлево началось с мрачного, покрытого вечной копотью здания ТЭЦ.
Одну за другой проезжали улицы.
Возле угрюмых пустынных проездов, замедляли ход. Сильным прожектором высвечивала уходящие вглубь тропинки.
Ритмом и скоростью передвижения "амбуланс" напоминал некрупную хищную акулу, охотящуюся за рыбешкой помельче.
В кабине включили магнитофон, всю дорогу надрывавшийся хриплым голосом Высоцкого. Мужички в кабине подустали. Причалили к бровке тротуара у длинного здания, напоминавшего лежащий небоскреб. Свет горел в нем не во всех окнах, и дом выглядел как челюсть с выбитыми зубами.
- Не люблю город, - крякнул водила, открывая бардачок, - вот обоих девок своих выучу, пристрою - махну к себе в Можайский район. В Москву и не приеду ни разу. Гори она синим пламенем... Давай стакан...
- Нашел о чем тосковать, Михалыч! Ну, будем...
- Стоп !...
На автобусной остановке внезапно возникла фигура в давно исчезнувшем с улиц тяжелом, с меховым воротником, пальто, в матерчатой ушанке.
Глаза водилы - волчьи щелки - зажглись напрягом охоты. Яркими пучками света заколыхались фары.
Нет, не то! Рядом второй такой же... Их здесь пара, а охотничкам одного нужно! Одного... Единственного...
- "Охота на волков" ! - хрипит Высоцкий...
От такого надрыва и сам себя уже не охотником, а зверем почувствуешь. Да выключи ты его!.. - не говорит - рычит водила.
Снова дрейф. Дремотный, замораживающий... Но это так -кажется! На самом деле глаза все видят, мозг все подмечает.
Станция Биррюлево-Пассажирская, тоннель под железнодорожным полотном...
Выше, на платформе, навес от дождя, половина стекол давно выбита. Парочка целуется в ожидании поезда. Одинокая женщина цокает каблуками от билетной кассы. Мужик, пошатываясь,идет...
"Не тот!" Слишком направленно курс держит. Значит, знает, куда и зачем..."
Такой не для них.
- Э! А ну стой ! Только фар не включай, проверю...
Санитар выскочил из "амбуланса", осторожно перебежал через дорогу. Телефоны-автоматы. Половина трубок сорвана. Попробуй позвони, если надо, в "скорую", в милицию...
В одной из будок на полу - бесполая фигура в желтоватой, словно прокуренной шубе. Ясно: бомж! Отдохнуть прилег! Дымчатая кроличья шапка одета задом наперед, надвинута глубоко на лоб. В насвистывающем рту чернеет металлический зуб...
Дальше все идет по накатанному сценарию.
Санитар в белом халате открывает дверцу.
- Живой ? - участливо, но с хохотком спрашивает он. А рукой делает знак - водителю "амбуланса".
- Жи - вой, - не очень внятно откликается пытающаяся приподняться фигура внизу. Пьян, но лыко еще вяжет.
- Э, да ты, браток, руку отморозил... На пальцы, глянь -ка на свои... Ампутацию хочешь ?
- Где ? - нетвердо спрашивает бомж. - Чего ? - но уже с тревогой и удивлением.
- Где, где... На руку свою посмотри!
А "Амбуланс" уже тут, рядом. Притормозил и " Крокодил Гена" на ветровом стекле, качнувшись, застыл.
- Михайлыч... А ну, сюда ! Клиент есть, в больницу надо доставить...
Клацает дверь "скорой". Михалыч - мужик постарше, в самом соку, лет сорока, из них восемь - в конвое по лесным лагерям, - легко выскакивает из кабины в темноту.
- Ну ! - санитар уже сжимает нос в омерзении, - при такой работе с противогазом ездить надо...
- Да ты всех больных тогда распугаешь...
- Рас... спу... г... ешь, - зацикливается на трудном слове клиент.
- Зовут-то как? - помогая приподняться бомжу, с напрягом спрашивает крутой санитар.
- Как... как... а никак... Ты что, легавый, что ль ?
- Да нет. Медицина...
Михалыч тем временем осторожно огядывается. Вокруг никого. Но ручаться нельзя. Быстро надо сваливать.
- Чего ты у человека имя спрашиваешь? - обрушивается Михалыч на санитара за бестактность.
Бомж от этих слов оттаивает душой. Вдвоем, поддерживая, они ведут его к машине.
- Компресс на руку... К завтрему заживет...- успокаивает водила. Он посолидней, ему и верится больше. Не то, что санитару - то ли бандиту, то ли легавому...
Они открывают дверцу, вволакивают бомжа внутрь и заботливо укладывают на носилки.
- Ты здесь - как кум королю, сват министру, - заверяет его Михалыч. И глотнуть дам. Небось, хочется, а? Ладно. И не отраву какую предложу... Виски настоящий...
Он оставляет бомжа на санитара, который уже подсел в кузов, и появляется по другую сторону стекла, в кабине, на водительском месте. Лезет в бардачок, достает начатую бутылку "виски", протягивает в окошко санитару. Тот передает ее бомжу.
