Ольга Славина - Игры больших мальчиков
По ее мнению, это чей-то дьявольский план. И меньше всего ей хотелось, чтобы автором оказался Горчаков, да и Черкасский тоже. Ради Валерии. Но если не они, тогда кто? С ними была бы хоть какая-то определенность. А так — можно подозревать всех. И это пугает.
— Почему же всех? — задумалась Суровцева. — Только тех, кто был в курсе игры. А таких людей не так уж много. Только трое участников. Еще я и Светик знали в общих чертах…
— Светик могла проболтаться. И кто-то посторонний мог услышать разговор «своих»…
— Может быть, вы и правы, Катя. Но все же этот кто-то не должен быть совсем уж посторонним. Светик если и проболталась, то не по радио же. Этот кто-то — знакомый…
В мобильнике Валерии, конечно, был номер телефона Горчакова. Но они решили, что не стоит пробиваться с боями к шефу домой. Лучше спокойно все обсудить с ним в общественном месте, где Светик утратит бдительность. Суровцева дала Кате пригласительный билет на сегодняшний благотворительный вечер.
— Начало в семь, но наша фирма почти в полном составе соберется там уже к шести часам, — пояснила она. — Форма одежды — парадная.
Катю даже это не остановило. В чемодан, который она привезла из дома, мама заботливо положила пару весьма симпатичных собственноручно сшитых сарафанчиков, которые летом успешно сойдут за вечерние платья. Простенько, но со вкусом. И с босоножками на высоких каблуках, куп ленными в прошлом году на свадьбу троюродной сестры, будет неплохо. Какая польза от чужих свадеб! Хорошо, что торжество случилось в начале сентября. Время распродаж, когда дорогую летнюю вещь можно купить задешево…
Катя явилась в театр одной из первых. Открыла массивную дверь, еще раз убедилась в наличии охраны и металлодетекторов. Как же вчерашнему стрелку удалось их миновать? Или он прошел со служебного входа? Свой не только в фирме «Горчаков и партнеры», но и в театре. Кто же это может быть?
Катя встала в фойе так, чтобы видеть, кто приходит. Впрочем, в Малом театре два разных входа в партер и на балкон. И гардеробов несколько. Видимо, чтобы знать не пересекалась с галеркой. Оставалось надеяться, что основные действующие лица сегодня займут места в центре зала.
К счастью, Горчаков и Светик приехали вместе с Черкасским и Валерией. Так что Катя может спокойно подойти к Суровцевой, а не бросаться к Горчакову. Впрочем, Светик не собиралась выпускать коготки. Ее больше волновало собственное отражение в зеркалах, чем люди, снующие рядом.
Пока Светик поправляла прическу и с кем-то кокетничала, Катя совершила свой марш-бросок.
— Алексей Сергеевич, мне нужно с вами поговорить.
— Мне тоже, Катенька, — улыбнулся он. — Когда я услышал об убийстве Вольского, мне и в голову не пришло, что это историческая реконструкция покушения на Столыпина. Но Лера нам рассказала о вашем предположении.
— Это только предположение, — вмешался Черкасский. — Как было на самом деле, знает только убийца…
— В любом случае мы здесь ни при чем. Наша игра давно закончена, — перебил его Горчаков.
— А каков был ваш сценарий? — спросила Катя. — Как вы собирались воссоздавать этот эпизод?
— Гораздо элегантнее, — заявил Черкасский. — В игре должны присутствовать кураж, фантазия, легкость, а не трупный запах.
— Мое выступление предполагалось ближе к финалу, поэтому мы обговорили его лишь в общих чертах, — признался Алексей. — И конечно, речь шла не о том, что меня прикончат во время спектакля, как премьер-министра. Наоборот, предполагалось, что я поменяюсь местами с убийцей. Наверное, ни одна жертва покушения от этого бы не отказалась… Мне предстояло раздобыть снайперскую винтовку, потренироваться в тире, ухитриться пронести оружие в театр, занять удобную позицию. Олег и Коля скупают все места на одном из балконов. Садятся так, чтобы между ними были пустые кресла…
— Кресла-то пустые, но на спинку нужно было положить шляпу. Вот ее и должен был прострелить наш снайпер, — добавил Черкасский.
— Вообразив, что это тот самый еврей-эсер Бог ров — убийца Столыпина. Была бы моя фамилия Пушкин, шляпу звали бы Дантес, — завершил Горчаков.
— Не смешно! — возмутилась Валерия. — Безумная затея — стрельба в общественном месте. Как минимум хулиганство. Как максимум террористический акт. О чем вы только думали?!
— Патроны были бы ненастоящими, не волнуйся. Пневматические пульки, как в тире. — Алексей и сам понимал, что идея не очень. Даже хорошо, что они ее забросили.
— Детский сад какой-то! — прокомментировала Суровцева.
— Кто бы говорил, — усмехнулся Олег. — Помнится, ты сама, Лера, года два назад здорово подсела на одну компьютерную игрушку. Вообразила себя Клеопатрой, строила империю, набирала войско…
— Это была стратегия, — объяснила Суровцева. — Нормальная компьютерная стратегия. Развивает мышление. Почему бы и нет?
— А почему бы не судить, чтобы не быть судимым?
Катя почти не слушала их перепалку. Она думала о другом. Нужно понять, кто и зачем устроил двойную игру. Как будто этот кто-то получил такие же задания, как Черкасский, Волконский и Горчаков, но выполняет их более тщательно и более безжалостно. Они знают, когда остановиться, а он нет. Им достаточно намека, а он готов идти до конца. И каков будет его сценарий «убийства Столыпина»?
— Вряд ли тот, другой, станет стрелять в шляпу, — сказала Катя Горчакову. — Не исключено, что он захочет убить вас. Здесь и сейчас. Именно потому, что ваша фамилия не Пушкин и вас можно не вызывать на дуэль.
— Не нагнетайте, Катенька, — хмыкнул Черкасский. — Не исключено, что неизвестный игрок или подражатель существует только в вашем воображении. Мало ли похожих преступлений. Мали ли дам душат, милиционеров стреляется из табельного оружия, и мало ли бизнесменов убивают в самых неожиданных местах конкуренты. Ну и что с того, что Вольского звали как Столыпина и погиб он тоже в театре? Если какая-нибудь Анна бросится под поезд, что же, сразу подозревать историческую реконструкцию судьбы Карениной?
Но Черкасский ошибался. Человек с винтовкой как раз в эту минуту зашел в театр. Так же как и вчера. Кивнул охране, прошел через металлоде-тектор, который, как и положено, издал писк, но человека не попросили открыть объемную сумку. Ведь охранники думали, что знают, что там находится. Но они тоже ошибались…
Глава 18
— Привет, мальчики! — Олеся, только появившись в театральном фойе, по очереди прильнула к каждому из своих боссов. — Что такие серьезные? Сирот же здесь не будет. Терпеть не могу акции, когда этих несчастных детей вытаскивают на сцену петь песни о качелях-каруселях. А нам остается сидеть в зале и ерзать в своих креслах. Как будто это мы — алкашки с фингалом под глазом, которые от них отказались. Кстати, не такие уж они и несчастные. Я недавно читала исследование про психологию сирот. Эти детишки привыкают, что им все должны: наши — коробками поставлять игрушки и бананы, иностранцы — усыновить и свозить в Диснейленд. Потом они вырастают и вместо того, чтобы работать, сидят и ждут, когда им что-нибудь дадут…
— Похвально, Олеся, что тебя интересует и это, а не только психология правильной охоты на мужчин, — заметила Суровцева.
— У меня вообще обширные интересы, — многозначительно улыбнулась та.
— А психология игры вас интересует? — встряла Катя.
Конечно, под прозрачной блузочкой Олеси вряд ли можно спрятать винтовку с оптическим прицелом, но под подозрением находятся все.
— О, я бы с удовольствием провела исследование игр больших мальчиков — бизнес, политика, яхты, что там еще?
— Гольф, но это уже исследовала я, — вступила в разговор Светик. — Кстати, некоторые женщины в него тоже играют. На самом деле! Приходят в гольф-клуб ради клюшек. Вообрази?!
У Олеси и Светика оказалось много тем для разговоров.
— Ой, я тоже рада, что все ограничится деньгами на счет сироток, — согласилась исследовательница гольфа. — Что все носятся с этими детдомовцами? Это на сцене перед спонсорами они опускают глазки и ведут себя как ягнята. В прошлый раз двоих оболтусов застукали в женском туалете, помните? Они закрылись в одной из кабинок и подглядывали в соседние. И уверяю вас, они не маму себе высматривали…
Как-то незаметно Катя осталась в одиночестве. Приехала Елизавета Алексеевна, и Горчаков с Черкасским поступили в ее полное распоряжение. И Валерия отправилась проверять список приглашенных. Олеся и Светик заметили какого-то известного актера и наперегонки рванули строить ему глазки.
Катя же не знала, что ей делать. Но маячить на входе она устала. В конце концов, Малый театр — один из ее любимых. Не Ла Скала, конечно, но двести пятьдесят лет — это вам не шутки. Это какой-то Херасков. Ведь именно он стоял у истоков. Ей нравилось здесь все: и множество ступенек, и маленькие балконы, и таблички про прием в гардероб зонтов и галош. И репертуар не смущал обнаженкой и матом.
