Татьяна Моспан - Подиум
- Может, ее в ученицы перевести? Негласно. Посидит пока у тебя...
- Ну уж нет! Только не у меня. Видеть не могу эту куклу. Скоро план выполнять не будем!
Татаринова наступила на больную мозоль Фуфлыгиной. План - это святое.
Зинаиду из бригады забрали.
И на кой черт ее потащило в этот техникум? Зиночка ругала себя последними словами. Она совсем приуныла. В бригаде еще можно было так-то продержаться, а на индивидуальном пошиве - нет. Да и кто же ей даст индивидуальный заказ, после того как Татаринова ославила ее на все ателье? Закройщики, поддерживая репутацию заведения, дорожили постоянными заказчиками.
Серафима Евграфовна ломала голову: куда пристроить безработного мастера легкого платья с дипломом? Уволить молодого специалиста без обязательной отработки она по закону не имела права... Жалея Зиночку, Фуфлыгина время от времени давала ей небольшие заказы. Кудрявцева зарабатывала на них меньше, чем ученица портнихи.
Впереди виделся один выход - надо увольняться. Несостоявшийся мастер с тревогой думала о будущем и вздыхала.
Егор Семенович Андреев, сорокалетний лысоватый мужчина, работал в ателье закройщиком мужской одежды - отличный мастер, ас своего дела. Чтобы пошить у него костюм, люди записывались заранее. Прием заказов искусственно ограничивался: Егорушка, как ласково называли мастера в ателье, обшивал в основном знакомых и нужных людей.
Андреев - капризный, избалованный мужчина, всегда при деньгах - женился поздно: на какой-то буфетчице, когда, как сам он сказал, надоело по кабакам желудок портить. Егорушка при оформлении заказов исповедовал незыблемый принцип: если, допустим, при шитье костюма требовалось два метра восемьдесят сантиметров ткани, клиент должен был приносить три метра двадцать сантиметров - или все три тридцать. Андреев говорил при этом: "на допуск" или "для полета фантазии".
Заказчик без звука нес столько, сколько требовалось. У опытного Егорушки, конечно, ткань всегда оставалась. Работницы ателье знали: у него всегда можно разжиться отрезом на юбку. Брал он недорого: от трех до десяти рублей. Кроме того, на вторую примерку заказчик нес мастеру коньяк. Таков был местный закон: закройщику мужской одежды - коньяк, закройщице легкого женского платья конфеты или духи.
Правду сказать, Егорушка заслуживал презентов. Сшитый в его бригаде костюм заметно отличался от других изделий. Клиенты не жалели о полуметре ткани и о подаренной бутылке: это по-божески, главное, работа выполнялась превосходно.
Сама Фуфлыгина заискивала перед Егорушкой. Мужик с норовом, но, если к нему подойти по-хорошему, мог помочь, выручить по-товарищески. Несколько раз Андреев исправлял дефекты другого закройщика, Вадима, менее опытного, чем он. Поломается немного - для порядка, чтобы не забывались, - и сделает все как надо:
- Хорошего мастера уважать должны!
Не один конфликт погашался таким образом.
Фуфлыгина говорила:
- Капризен, но что делать? Дерьма у всех навалом. Такого закройщика мужской одежды я на своем веку не встречала. Золото, а не мастер. К нему подход нужен.
Егорушка жил весело, не знал проблем и любил повторять:
- Мастерство не пропьешь!
В ателье мужчин можно было по пальцам перечесть, здесь работали в основном женщины, и Андреев среди этого цветника чувствовал себя как рыба в воде. На любом празднестве он, не скупясь, выставлял коньяк, задаривал мастериц конфетами. Когда в закройном цехе начиналось гульбище, об этом знали все цеха. "Егорка гуляет!" - перешептываясь, подмигивали работницы друг другу. Сама Евграфовна не гнушалась заглянуть на огонек - просила только, чтобы все достойно было, без скандалов и выяснения отношений.
Андреев не вел себя как завзятый донжуан, женщины льнули к нему сами. Несмотря на лысину, на него засматривались многие бабы в ателье. Высокий, подтянутый, одетый всегда с иголочки, выглаженный, вычищенный: с таким мужиком время провести - одно удовольствие! Капризный в работе, при личном общении он проявлял веселый характер и щедрость, мог в ресторан пригласить, подарить духи, отрез на юбку. Неизбалованным работницам ателье этого вполне хватало. Вне ателье Егор женщин не искал: лень одолевала, да и некогда. "Какая разница, - говорил он. - Ведь, когда их разденешь, все одинаковые".
Кудрявцева на Егорушку не пялилась, она слышала, что ему нравятся дамы постарше, с которыми меньше возни.
В один из дней, проходя по коридору, она услышала разговор двух работниц:
- У Егорки шика-арный отрез продается! Но цену заломил...
- Сколько?
- Пятнадцать.
- Да ты что? Таких цен у него сроду не бывало.
- Говорит, чистая английская шерсть. Дипломату костюм шил.
- Да мне хрен с ним, с дипломатом. Раньше больше десяти никогда не брал. Очумел совсем!
- Пойдем посмотрим?
- Нет, за такие деньги пусть сам носит. Я подожду чего-нибудь попроще.
Работницы разошлись, а Зиночка загрустила. Юбка требовалась позарез, а денег не было совсем.
"Пойду взгляну", - решилась она. И во второй половине дня подошла к Андрееву:
- Егор Семенович, мне сказали...
Тот понял ее с полуслова и полез в стол.
- Ткань роскошная, в мелкий рубчик, почти не мнется. Качество-то какое, а? - Он положил перед Кудрявцевой отрез. - Не только попку прикрыть, если с умом кроить - на жилеточку хватит.
Андреев был уже слегка "на кочерге". Благодарный заказчик оставил в качестве презента хороший армянский коньяк, и они с Вадимом, молодым закройщиком мужской одежды, успели приложиться. Егор в силу щедрости никогда не пил один.
Кудрявцева мялась возле стола.
- Какие проблемы? - добродушно спросил Егорушка.
- Можно деньги в зарплату отдам, Егор Семенович?
Тот с удивлением уставился на Зинаиду.
- А у тебя еще и зарплата бывает? - Он беззлобно усмехнулся.
Увидев, что Зиночка покраснела, Андреев перестал улыбаться.
- Шучу, шучу, цыпочка. Ладно, разберемся, с тебя много не возьму. Подходи после шести... Нет, - перебил он сам себя, - в семь тридцать. Юбку сам тебе скрою.
- Спасибо, - благодарно прошелестела Кудрявцева. (Попала, значит, под хорошее настроение.)
- Егорушка, - раздался от дверей знакомый голос, - ты чем это там торгуешь?
Растрепанная Танька Татаринова влетела в закройный цех и кинулась к столу.
- Моей девке подойдет! - Она схватила ткань.
Зиночка замерла: ей с Татариновой не тягаться. Неожиданно Андреев пришел на помощь девушке.
- Поздно хватилась... - Он забрал отрез из цепких рук Татариновой. - Уже продано.
- Кому? Этой, что ли? - немедленно оскорбилась Танька.
Кудрявцева сжалась.
- А твое какое дело? - попер на нее Андреев.
Никому бы не спустила таких слов Татаринова, но против Егора Семеновича... Нет, ей не потянуть! Она смирилась, только злобно сверкнула глазами на Зиночку:
- Опоздала так опоздала...
Кудрявцева появилась в закройном цехе ровно в половине восьмого.
Официально ателье работало до семи вечера, но Андреев, как правило, задерживался. Иногда долго торчала в ателье Танька Татаринова, но сегодня она ушла вовремя. Остальные закройщицы всегда старались управиться до семи.
Когда Зиночка заглянула в цех, Егор увлеченно беседовал с Вадимом...
- Крой кроем, но оттяжку правильно надо делать. Понял? Без оттяжки морщить на шве будет. Ко второй примерке непременно все должно быть в лучшем виде. Гладильщица у тебя в бригаде хреновая. За хорошего мастера закройщик знаешь как держаться должен? Я вот, например, своих никогда не обижу.
На столе стояла початая бутылка коньяка.
- Заходи, Зинуля, - пригласил ее Андреев.
Кудрявцева робко подошла к мужчинам.
Андреев, не спрашивая, набулькал в стакан коньяку.
- Ой, что вы? - смутилась она.
- Коньяк хороший, армянский, поддержи компанию. - Он пододвинул к ней поближе блюдечко с лимоном.
- Конфеток бы, - подсказал Вадим.
- Мне конфеты не носят, - засмеялся Егор. - Достань у Татариновой из стола, там должны быть.
- Орать будет, - засомневался Вадим.
- На кого - на меня? - изумился Андреев. - Как-нибудь разберемся. Она у меня в долгу как в шелку. Не переживай, иди поищи: я отвечаю.
Вадим нашел в столе у Татариновой большую коробку конфет и поставил ее перед Зинаидой.
Она усмехнулась про себя: забавно, что конфеты именно татариновские... Но сидела тихо, как мышка, продолжая тянуть коньячок мелкими глотками.
С ее появлением Егор и Вадим заговорили про женщин.
- Наши женщины по сравнению с другими бабами одеваются как королевы, утверждал Андреев. - Посмотришь на нее, когда выходит из ателье: фу-ты ну-ты! Костюмчик сидит как влитой, блузочка модная, что туфельки, что сапожки засмотришься. Но... - Он поднял кверху палец. - Королева она до тех пор, пока рта не откроет.
- А зачем ей в рот заглядывать? - ухмыльнулся быстро захмелевший Вадим. Он еще не привык в таком количестве употреблять коньяк.
