Анатолий Ромов - Бесспорной версии нет. Условия договора. Совсем другая тень (Сборник)
— Зеленая восьмерка.
— Все ясно. Мы придем пораньше, постараемся занять столик у окна.
— Договорились.
В восемь Гогунава подъехал к ресторану «Вокзальный». Выключил мотор, огляделся. Двери ресторана, как он и предполагал, были закрыты, стояла очередь. Впрочем, через минуту оттуда вышел Тенгиз. Подошел к машине:
— Прошу, батоно Малхаз. Столик уже накрыт.
Гогунава вместе с Тенгизом прошел в ресторан. Место было выбрано удачно — столик стоял в нише и за колонной. Усевшись, Гогунава жестом руки отказался от выпивки — он был за рулем. Тенгиз налил себе и «шефу».
Ужинали не торопясь. Официанты и повара тоже не торопились. Гогунава не пил, но в разговорах о том, о сем время проходило быстро. Тенгиз заметно захмелел. Сергей же Петрович коньяк, скорее, смаковал, чем пил. От него по-прежнему так и веяло здоровьем и свежестью.
После горячего Сергей Петрович отставил рюмку в сторону, спросил:
— Батоно Малхаз, вы по-прежнему настаиваете на той цене? Хотите двести?
Гогунава с минуту выжидал, только после этого сказал:
— Да, батоно Серго, я хочу двести.
— Я согласен, — сказал Сергей Петрович. — Судя по копии, вещь этого стоит.
— Я хочу двести, но при некоторых условиях.
— Я слушаю, — откликнулся Сергей Петрович.
— Во-первых, сразу.
— О другом не может быть и речи. Конечно, все сразу. Деньги при мне.
— Во вторых, без неожиданностей.
Некоторое время Сергей Петрович будто к чему-то прислушивался. Отогнал появившуюся над столом муху, посмотрел на Гогунаву:
— Простите, я не понял.
— Я думаю, поняли. Цена, батоно Серго, бросовая. Вещь стоит раз в десять дороже. Вы это знаете. Поэтому за эту бросовую цену я имею право поберечь себе нервы. Условия обмена скажу я сам. И будем говорить без свидетелей, для меня это важно.
— Неужели Тенгиз мешает?
— Мешает.
Сергей Петрович посмотрел на напарника. Тенгиз прищурился, хихикнул:
— Так я, батоно Малхаз, и так собирался уйти. Мне ночевать негде, в гостинице места не дали. Пока найду, где перекемарить, пока что — вы сговоритесь. Я вам не нужен, батоно Серго?
— Не нужен.
Тенгиз встал:
— Утром тогда как? Где встретимся?
Лицо Сергея Петровича стало скучным:
— Это, дорогой батоно Тенгиз, от Малхаза Теймуразовича зависит. Разбуди меня пораньше.
— Хорошо, батоно Серго.
Тенгиз мягко, бочком обогнул столик, по-особому, чуть припадая на одну сторону, пошел по проходу, скрылся за портьерой.
Сергей Петрович налил в пустую до сих пор рюмку Гогунавы коньяк. Добавил в свою, приподнял:
— Батоно Малхаз, понимаю — вы за рулем. Но позвольте за успех дела.
— Ну что ж, раз за успех…
Глядя друг на друга, Гогунава и Сергей Петрович выпили коньяк до конца. Поставив свою рюмку, Сергей Петрович вздохнул:
— Честно говоря, сам люблю, когда нет посторонних.
Гогунава осторожно пощупал локтем пистолет. В горле першит, это нехорошо. Сказал:
— Первое условие: при обмене будем только мы вдвоем.
— Хорошо.
— Обмен между мной и вами произойдет завтра, перед батумским поездом, в шесть утра.
— Куда же я дену Тенгиза?
— Тенгиз должен пойти в другой конец поезда, в последний вагон. А мы подойдем к первому. Платить за проезд вы будете проводнику.
— Пожалуйста, если так надо.
— Надо, мне так спокойней. Это первое. Второе. Поезд стоит семнадцать минут. Вы договариваетесь с проводниками — Тенгиз у последнего вагона, вы у первого. За пятнадцать минут до отхода вы с деньгами подходите к автоматической камере хранения. Она здесь, сразу за рестораном. Утром там пусто, нас никто не увидит. У ячейки вы открываете чемодан, мы считаем деньги, чемодан кладем в ячейку, запираем, шифр видим оба. После этого идем к поезду. Вещь вы получите на перроне за пять минут до отхода поезда.
— Не понял. Обычно обмен производится сразу.
— Обычно да, но это случай особый. Я отдаю вещь дешево, за такую цену имею право зря не волноваться. Номер шифра вы будете знать. Если покажется, что вещь не та, в конце концов, можете пожертвовать поездом. Но обманывать мне вас не имеет смысла. То, что это не фуфель, вы увидите сразу. Поезд увозит вас с вещью, я остаюсь с деньгами.
— Серьезно вы все продумали. Но Витя должен был предупредить: мы играем честно.
— Верю, но я хочу без нервов, совсем без нервов. И потом, у меня ведь не горит.
— Хорошо, пусть будет по-вашему. Но раз уж мы оба согласились, хотелось бы посмотреть вещь. Вы обещали взять.
— Она при мне. — Гогунава осторожно сунул руку во внутренний карман куртки. — Хочу быть с вами откровенным: бомбардиров, как вы, я не захватил, но в случае чего готов пойти на крайние меры, возможности для этого у меня есть.
— Я вас понял.
— Тогда сядьте ближе.
Сергей Петрович придвинулся. Гогунава перевел руку с пистолетом, достал из внутреннего кармана мешочек. Прежде чем вынуть перстень, спросил:
— У вас есть каталог двенадцатого года?
— Не сам, пересъемка с каталога.
— Понятно. Все равно вам все будет ясно.
— Мне и так будет ясно. Я сравнивал копию с фотографией.
Гогунава положил на мешочек перстень. Сергей Петрович надолго застыл, разглядывая переливающийся световой игрой бриллиант. Наконец оторвал взгляд от камня:
— Прекрасная вещь!
Гогунава убрал перстень, сказал:
— Расходимся по одному. Сначала я. Вы не раньше, чем через двадцать минут. И учтите назавтра и напарника предупредите: у меня есть чем ответить. Хорошо?
— Опять вы, Малхаз Теймуразович! Уверяю вас: все будет по условиям договора.
— Замечательно. И все же выходите не раньше, чем через двадцать минут. Договорились?
— Договорились.
— До завтра.
— До завтра.
Пройдя через шумный зал, Гогунава вышел на привокзальную площадь. Здесь было полутемно и тихо. Гогунава остановился, вздохнул полной грудью. Самое главное было сделано: условия он изложил и клиент с этими условиями согласился. Ощутив вечернюю свежесть воздуха, двинулся к машине. Открыл дверцу, сел, включил мотор, прислушался к его спокойному шуму. Задача у него теперь одна: вовремя проснуться.
Развернув машину, не спеша поехал домой. У поворота в горы сбавил ход и включил дальние фары. Машина поползла по извилистой ленте, круто меняющей направление через каждые сорок — пятьдесят метров. Дорогу наверх Гогунава знал наизусть и уверенно вписывался в поворот за поворотом. Свет фар выхватывал из темноты то усыпанный камнями и ветками асфальт, то кусты и деревья у края обрыва, то редкие здесь дома, то неровную поверхность скал. У очередного разворота дорогу преградил толстый кривой сук, которого раньше не было. Гогунава резко затормозил. Вгляделся: никак не объедешь. Как ни хочется оставлять машину — придется выйти. Может быть, кто-то подложил нарочно? Тенгиз? Выключил мотор и фары, вгляделся в окружающую машину неясную мглу. Никого. Все спокойно. Скорее всего, сук надломился во время урагана и сейчас упал под собственной тяжестью. И все же надо принять меры предосторожности. Гогунава достал из внутреннего кармана куртки пистолет, вышел из машины. Подошел к преграде на дороге, прислушиваясь к каждому шороху. Огляделся. Нет, по-прежнему никого. Похоже, он пугает сам себя. Положив пистолет в наружный карман куртки, нагнулся, легко приподнял сук, потащил к краю обрыва.
«Перстень Саломеи»
Утром мы с Джансугом наспех позавтракали в гостиничном буфете и тут же позвонили в МВД. Бочарову я коротко доложил: искомой крупной вещью, из-за которой был убит Чкония, мог быть некий «Перстень Саломеи», причем, по словам Церетели, сведения об этом перстне можно найти в каталоге Музея Грузии выпуска 1912 года. Бочаров обещал тут же связаться с Телецким и попросил быть у него в девять утра.
Когда ровно в девять мы вошли в кабинет Бочарова, там уже сидел Эдуард Алексеевич. Как только мы разместились за столом, он развернул лежащий перед ним старинный каталог — тонкую тетрадь огромного формата с потертыми краями:
— Константин Никифорович уже ознакомился, послушайте вы. Это редчайшее издание. «Каталог Музея Грузии» выпуска 1912 года. Слушайте. — Найдя нужную страницу, прочел: — «Перстень Саломеи». Перстень из платины с уникальным бриллиантом «Шах-Джахан-7» (масса 17,3 карата, класс «ривер» ИС). Бриллиант является одним из исторических бриллиантов мира. Изготовлен из одного из осколков всемирно известного алмаза «Шах-Джахан», в честь которого назван. Как известно, из алмаза «Шах-Джахан» был изготовлен бриллиант «Орлов», украшающий в наши дни Скипетр Российской Империи. Бриллиант «Орлов» был подарен Ея Императорскому Величеству, Императрице Всероссийской Екатерине II Великой в день Ея тезоименитства его светлостью графом Гр. Орловым. Таким образом, бриллиант «Шах-Джахан-7» является «родственником» всемирно известному, крупнейшему в мире бриллианту «Орлов», «Шах-Джахан-7» бриллиант редкой чистоты, с легким голубовато-зеленоватым оттенком, без видимых включений даже при 10-кратном увеличении.
