Дик Френсис - Расследование
– Что означает, – медленно добавил Тони, – что Грейс Роксфорд действительно способна на все, что угодно.
Я кивнул, чувствуя, что во рту у меня пересохло.
– Ну а теперь поехали.
Фургон медленно тронулся с места. Тони завернул на заднюю аллею, чуть прибавил ходу и резко затормозил у конюшен. Он снова помог мне выбраться.
– На конюшне есть телефон, – сказал я. – Найди в справочнике телефон местного доктора. Пусть мчится сюда. Потом дождись, когда вернется с тренировки Декстер Крэнфилд, и сделай так, чтобы он не вошел в дом.
– Келли, ты не преувеличиваешь?
– Может быть. Но в нашем случае лучше слегка перестраховаться.
– Разве мне удержать Крэнфилда? В такой ситуации?
– Скажи ему, что всегда надо надеяться на лучшее. Он посмотрел на меня секунду-другую, затем укатил на конюшенный двор.
Я заковылял к дому по задней аллее, дернул за ручку двери. Открыто. Естественно. Чтобы Крэнфилд мог беспрепятственно войти в дом и... И что дальше?
Я бесшумно прошел в главный холл и прислушался. В доме тишина.
Сначала я решил заглянуть в библиотеку, перебросив на одну сторону правый костыль, опасаясь, как бы он с грохотом не рухнул на пол. Повернул ручку, медленно толкнул дверь.
В библиотеке никого не было. Только громко тикали большие часы на камине. Мое сердце билось быстрее.
Я оставил дверь открытой. Медленно, бесшумно стал подкрадываться к маленькой гостиной. Снова осторожные манипуляции с костылями, ручкой. Если они увидели, как мы приехали, то скорее сидят именно здесь.
Дверь подалась внутрь. Прекрасно смазанные петли. Без скрипа. Я увидел поношенные ситцевые чехлы на стульях, потертые коврики, следы того, что здесь недавно кипела жизнь: разбросанные газеты, пара очков на каком-то письме, головной платок, корзинка с цветами. Но людей не было.
На другой стороне холла были двойные двери, которые вели в большую, очень парадную гостиную, возле лестницы – дверь в столовую и в личный кабинет Декстера Крэнфилда, где он хранил все свои бумаги.
Я добрался до кабинета, распахнул дверь. Там стояла тишина. Только пылинки циркулировали в воздухе.
Оставалось осмотреть две большие комнаты на первом этаже и весь второй этаж. Я недовольно покосился на широкую и длинную лестницу. Вот бы мне эскалатор.
В столовой тоже не было никого. Я пересек холл и подошел к двойным дверям. На сей раз манипуляции с костылями заняли куда больше времени, потому что нужно было открыть обе двери сразу, а для этого пришлось освободить обе руки. В конце концов я сунул костыли под мышку, как тросточки, и стоял, балансируя на одной ноге.
Двери стали подаваться, и я распахнул их настежь. Огромная гостиная. Стулья, обитые золотой парчой, китайский ковер кремового цвета, бледно-голубые шторы на окнах. Изящная, элегантная комната, плацдарм для боевых действий стремящегося в высшие социальные слои Крэнфилда.
Все в ней застыло в неподвижности. Как на картине. Я вернул костыли на место и двинулся вперед. Но, сделав лишь несколько шагов, остановился. Из-за того, что увидел.
Они все были там. Миссис Крэнфилд. Роберта. Миссис Крэнфилд стояла у камина, облокотившись на каминную полку так, словно без этой опоры могла бы рухнуть на пол. Роберта сидела очень прямо на деревянном стуле без подлокотников, выдвинутом на самую середину ковра. За ее спиной и чуть сбоку, одной рукой крепко ухватив Роберту за плечо, стояла Грейс Роксфорд.
В другой руке Грейс был нож из тех, что обычно используют торговцы рыбой. В фут длиной, острый как бритва, с кончиком словно иголка. Смертоносное лезвие было приставлено к шее Роберты.
– Келли! – сказала Роберта. Голос ее был высоким и слегка дрожал, но в нем было явное облегчение. Мне показалось, что она радуется преждевременно.
На высоких скулах Грейс Роксфорд играл румянец, глаза ее лихорадочно блестели. Вся ее фигура была в невероятном напряжении. Рука с ножом спазматически подрагивала. Она была непредсказуема, как сырой гелигнит, и тем не менее она знала, что делает.
– Ты же ушел, Келли Хьюз! – воскликнула она. – Ты же ушел!
– Ушел, – согласился я. – Но потом решил вернуться поговорить с Робертой.
– Один твой шаг, – предупредила Грейс, – и я перережу ей горло.
Миссис Крэнфилд испустила вздох, больше похожий на стон, но Роберта и бровью не повела. Грейс, судя по всему, уже угрожала ей этим. Возможно, неоднократно. Особенно когда мы с Тони звонили в дверь.
Грейс выглядела как человек, готовый на все. Ни у меня, ни у миссис Крэнфилд не было сомнений в том, что она вполне готова выполнить угрозы. А я был в двадцати футах от нее – несчастный калека!
– Что вам надо, Грейс? – спросил я как можно спокойнее.
– Что надо? Что надо? – Ее глаза засверкали. Она явно пыталась припомнить, что ей было надо. Затем ее зрачки уставились на меня и из них хлынула ярость. – Декстер Крэнфилд... Проклятый сноб... Ему ни за что не получить обратно наших лошадей! Я убью его... убью... и тогда не видать ему лошадей! Не видать!
И эти слова никак не удивили ни Роберту, ни ее мать. Грейс уже успела сообщить им цель прихода.
– Грейс, смерть Декстера Крэнфилда не поможет вашему мужу!
– Поможет! Да, да! Да! – Грейс энергично кивала при каждом «да», и нож прыгал у горла Роберты. Она слегка прикрыла глаза и покачнулась на стуле.
– Как вы собираетесь убить его, Грейс? – спросил я.
Она рассмеялась. Смех быстро вырвался из-под ее контроля и превратился в визгливый хохот маньяка.
– Он ведь обязательно придет сюда, так? А потом подойдет и станет рядом со мной. Потому что он будет меня слушаться, верно?
Я взглянул на лезвие ножа, плясавшего у белоснежной шеи Роберты, и понял, что он сделает так, как прикажет Грейс. Я на его месте послушался бы.
– А потом, – сказала Грейс, – я ударю ножом не ее, а его. Понятно? Понятно? Понятно?
– Понятно, – сказал я.
Она все кивала, и ее рука дрожала.
– А что потом? – спросил я.
– Потом? – Она слегка опешила. Она не знала, что будет делать, зарезав Крэнфилда. После этого начинались сплошные потемки. Она не могла заглянуть так далеко.
– Эдвин Байлер может передать лошадей кому-то другому...
– Нет, – возразила Грейс. – Только Декстеру Крэнфилду. Только ему. Тому, кто посоветовал Байлеру завести себе тренера-сноба. Тому, кто украл у нас Байлера. Я убью его. И он не получит наших лошадей. – Она говорила с каким-то монотонным надрывом, и этот автоматизм, с которым произносились слова, особенно пугал. Похоже, эти мысли не давали ей покоя очень давно.
– Было бы, конечно, лучше, – сказал я медленно, – если бы мистер Крэнфилд не получил обратно своей лицензии.
– Да! – взвизгнула она.
– Это я заставил их вернуть ему лицензию.
– Они сами взяли и отдали ему ее. Просто так. Они не имели права!
– Они ничего не делают просто так, – возразил я. – Они это сделали, потому что я их к тому вынудил.
– Неправда!
– Я заявил во всеуслышание, что добьюсь этого. И добился.
– Нет, нет, нет!
– Да! – сказал я.
Выражение ее лица стало медленно меняться, и это тоже было пугающим зрелищем. Я ждал, пока в ее взбаламученных мозгах не укоренится мысль: если Байлер и впрямь вернет лошадей, благодарить за это нужно только меня. Я ждал, когда ей и меня захочется приговорить к смертной казни. Настороженное ко мне отношение постепенно перерастало в дикую ненависть.
Чтобы ускорить этот процесс, я сказал:
– Если бы я не заставил стюардов вернуть лицензию Крэнфилду, он по-прежнему был бы дисквалифицирован.
– Нет, Келли! – в ужасе проговорила Роберта. – Не надо! Не делайте этого!
– Замолчите! – перебил ее я. – Я или ваш отец – у кого больше шансов? А вам советую при первом удобном случае спасаться бегством.
Грейс не слушала. Она углубилась в свои раздумья, разрабатывая план действий. Белки ее глаз сверкали.
– Я убью вас, – наконец проговорила она. – Убью!
Я стоял как вкопанный. И ждал. Секунды растянулись на столетия.
– Подойдите сюда, – приказала Грейс. – Иначе я перережу ей горло.
Глава 15
Я стал приближаться к ней, прыгая на костылях. Когда я был уже недалеко от стула, миссис Крэнфилд громко простонала и упала в обморок на ковер, задев каминную решетку, которая с жутким грохотом рухнула на пол.
Грейс дернулась. Нож впился в кожу Роберты. Та вскрикнула. Я застыл на месте, пытаясь телепатически внушить Грейс не ударяться в панику, не бросаться в пропасть, сохранить остатки здравого смысла.
Еще немного, и она начнет колоть и резать все, что ни попадется под руку.
– Сидите и не двигайтесь, – сказал я Роберте прерывающимся голосом. Она посмотрела на меня глазами, в которых застыл ужас, и сделала все, чтобы выполнить мою просьбу.
Грейс по-птичьи дергала головой. Острие ножа касалось шеи Роберты. Другой рукой Грейс держала ее за плечо. По шее Роберты стекала струйка крови и расплывалась пятном по белому свитеру.
