Дик Фрэнсис - Игра без козырей
— Ладно. — Чико засмеялся и отправился в очередной обход.
Пока его не было, я без бинокля глядел на ипподромное поле — оно застыло в неподвижности.
Чико тихо вернулся и сел рядом со мной.
— Все спокойно.
— И здесь ничего.
Он искоса взглянул на меня.
— Ты так же плохо себя чувствуешь, как выглядишь?
— В этом нет ничего удивительного. А ты?
— Хуже. — Он осторожно потрогал бровь. — Гораздо хуже. Чертовски не повезло, что он попал тебе в живот.
— Он ударил в живот нарочно, — лениво проговорил я. — И этим выдал себя.
— Как это?
— Это показало, что он знает, кто я. Зачем бы ему нападать на нас, если мы обыкновенные служащие ипподрома, которые пришли посмотреть, нельзя ли передвинуть зеркало? Но когда он разговаривал со мной, он догадался, кто я, и понял, что никакими плакатами нам мозги не запудрить. А он не того сорта человек, чтобы спокойно уйти и не расплатиться с теми, кто встал у него на пути. Он специально целил в больное место.
— Но как он узнал?
— Это он послал Эндрюса в офис, — ответил я. — Он — тот человек, которого описывал Мервин Бринтон: высокий и сильный, начинающий лысеть, с крупными веснушками на руках, с выговором кокни. Он запугивал Бринтона, и он послал Эндрюса за письмом, которое, как он считал, находится в офисе. Эндрюс знал меня, и я знал его. Он, должно быть, вернулся и сказал нашему большому другу Фреду, что выстрелил мне в живот. О моей смерти в газетах не сообщали, поэтому Фред сделал вывод, что я остался жив, и тут же решил избавиться от Эндрюса. Думаю, он тут же отвел этого жалкого червяка в Эппинг-Форест и бросил на съедение птицам.
— Ты думаешь, — медленно проговорил Чико, — что револьвер, из которого сегодня стрелял Фред, тот же самый? Поэтому ты хотел достать пулю?
— Правильно, — кивнул я. — Я хотел захватить револьвер, но не удалось. Если я собираюсь остаться на этой работе, тебе, дружище, придется давать мне уроки дзюдо.
— С одной-то рукой!... — Он с сомнением оглядел меня.
— Изобрети новый вид спорта, — улыбнулся я. — Однорукая борьба.
— Я возьму тебя в наш клуб, — сказал Чико. — У нас там есть старый японец, который обязательно что-нибудь придумает.
— Договорились.
В дальнем конце ипподрома появился фургон с лошадью, свернувший с лондонского шоссе и направившийся прямо к конюшне. По-видимому, прибыл первый участник завтрашних соревнований.
Чико пошел посмотреть.
Я сидел в сгущавшихся сумерках, смотрел на тихий ипподром, на котором ничего не случилось, ежился от холода и от проснувшейся боли в кишках и мысленно проклинал Фреда. Не Лео. Фреда.
Их четверо, думал я. Крей, Болт, Фред и Лео.
Я видел Крея. Он знает меня как Сида, презираемого нахлебника в доме отставного адмирала, которого Крей встретил в своем клубе и у которого провел уик-энд.
Я видел Болта. Он знает меня как Джона Холли, продавца в магазине, который хотел выгодно вложить деньги, полученные в подарок от тети.
Я видел Фреда. Он знает мое полное имя, то, что я работаю агентстве, и то, что я занимаюсь Сибери.
Не знаю, встречался ли я с Лео. Но Лео мог меня знать. Если он имеет какое-нибудь отношение к скачкам, он определенно знает меня.
До тех пор, пока они не соединят всех этих разрозненных Сидов и Холли, мое положение более или менее безопасно. Но есть у меня такая особая примета, как недействующая рука, которую Крей вытаскивал из кармана, Фред мог видеть в саду, Лео мог заметить в течение тех дней, когда я, выполняя обещание, данное Занне Мартин, держал ее у всех на виду — ведь Занна Мартин работает у Болта. «Прямо карусель», — подумал я.
Из темноты материализовался Чико.
— Это Пинг-Понг, он бежит завтра в первом заезде. С ним конюх. Больше нигде никого. Я имею в виду, на трибунах. Теперь мы уже можем идти.
Было почти шесть, я согласился и стал тяжело подниматься.
— Этого Фреда, — начал Чико, подавая мне руку, — по-моему, я уже видел. Я вспомнил. Уверен, что видел. На скачках. Он не работает у букмекеров или у кого-то еще — просто ошивается. Мелкий жулик.
— Надеюсь, что он не ляжет на дно.
— А с чего бы ему ложиться? — серьезно возразил Чико. — Ему и в голову не приходит, что ты связываешь его с Креем или с Эндрюсом. Ты поймал его всего лишь на том, что он хотел повесить на дерево плакат. На его месте я бы спал спокойно.
— Я назвал его Фредом.
— Ах, да! — воскликнул Чико. — Точно.
Мы вышли на шоссе и направились к фургону Марка Уитни.
— Фред, наверно, и есть тот, кто непосредственно выполнял акты саботажа. Копал канавы-ловушки, поджигал конюшню, переворачивал при помощи трактора цистерну, — решил Чико.
— Но флагами махал не он. Он в это время сидел на дереве.
— Хм, пожалуй. А кто же махал? — спросил Чико.
— Явно не Болт — махавший был слишком грузный для него. Может быть, Крей. Или Лео. Я бы скорей поставил на Лео, кто бы он ни был.
— Может быть, один из рабочих. Или десятник. Да. Вдвоем с рабочим Фреду было бы удобнее переворачивать цистерну и делать прочие гадости.
— Двоим легче, — согласился я.
Мы поехали к Марку и вернули ему лошадь и машину. Потом Чико с явным удовольствием пересел за руль моего «Мерседеса» и повез меня в Лондон.
Глава 14
Старший инспектор Корниш явно обрадовался, увидев меня, хотя и старался не подать вида.
— Полагаю, это дело вы можете записать на счет вашего агентства. — Он говорил так, будто я собирался спорить.
— Если честно, он просто на нас напоролся.
— И снова напорется, — сухо заметил инспектор.
— Вы его просто не видели, — скривился я.
— Такие дела надо предоставлять нам, — сказал он.
— Где же вы были?
— Да, это резонно, — признал он, улыбаясь.
Старший инспектор снова открыл спичечный коробок и посмотрел на пулю.
— Маленькая бестия. Хорошие отчетливые следы. Жаль, что у него револьвер, а не автоматический пистолет. Хорошо бы еще иметь и гильзу.
— Не жадничайте, — улыбнулся я.
Он окинул взглядом алюминиевую лестницу, прислоненную к стене кабинета, плакат и фотографии на столе. Два четких снимка фургона с хорошо читаемым номером и четыре снимка Фреда, дерущегося с Чико. Конечно, не студийные портреты, но фотографии, сделанные при ярком солнце, позволяли как следует рассмотреть и при необходимости узнать человека.
— Со всем этим материалом он и охнуть не успеет, как мы сядем ему на хвост, — усмехнулся инспектор.
— Прекрасно.
Чем раньше они изолируют Фреда, тем лучше. Раньше, чем он причинит еще какой-нибудь ущерб Сибери.
— Вам придется запастись сетью для тигра, — предупредил я. — Он очень крутой парень и знает дзюдо. И если у него не хватило ума выбросить револьвер, то оружие еще при нем.
— Запомню. Спасибо.
Мы пожали друг другу руки и расстались друзьями.
В агентстве день тоже оказался результативным. Едва я переступил порог, Долли сообщила, что Джек Коупленд просил меня подняться в Bona fides. Я совершил восхождение по винтовой лестнице. Джек, довольный работой своего отдела, весело сверкнул на меня полукруглыми стеклами очков.
— Джордж вывернул Крея наизнанку. Сейчас он тебе все расскажет сам.
Я подошел к столу Джорджа. Увидев меня, он расплылся в самодовольной улыбке. Когда, закончив телефонный разговор, он рассказал мне о своих находках, я признал, что он заработал право гордиться собой.
— Шанс был ничтожным, — начал он. — Я узнал, что Крей недавно передал в Геологический музей шлифы кварцев. Я взял у них на время несколько образцов и попросил Сэмми снять отпечатки пальцев. Мы их сфотографировали. Но в британских досье ни одного из этих отпечатков не было. Тогда я с одним приятелем передал их в Интерпол и в другие агентства, показывал коллегам. И теперь, брат мой, вознаградятся ли труды наши?...
— Вознаградятся, — с улыбкой пообещал я.
— Значит, идем дальше. Твой друг Крей — бывший заключенный штата Нью-Йорк.
— За что он сидел?
— За насилие.
— Над девушкой? — спросил я.
Джордж вскинул брови.
— Над отцом девушки. Крей избивал девушку, вроде бы с ее согласия. Она не жаловалась. Но отец заметил кровоподтеки, поднял скандал и пригрозил посадить Крея за изнасилование дочери. Хотя, похоже, девушка не собиралась прерывать отношения. Но все равно для Крея это могло кончиться плохо. Он схватил стул, обрушил его на голову отца и смылся. Его задержали на борту самолета летевшего в Южную Америку, и привезли в Нью-Йорк. У отца оказалась серьезная травма мозга. В деле имеется длиннющее медицинское заключение, суть которого в том, что у отца нарушена координация движений. Крей избежал приговора за изнасилование, но получил четыре года за нападение на отца. Три года спустя он появился в Англии с деньгами и новым именем, а вскоре нашел себе жену — ту, которая потом покинула его из-за жестокого обращения. Приятный парень.
— Да уж, ничего не скажешь, — согласился я. — А какая у него настоящая фамилия?
