Светлана Потоцкая - Убийство и Дама пик
— У тебя еще невероятное терпение, — стала я ковать железо, пока оно было горячим. — Деликатность и такт штуки, конечно, хорошие, но надо же и меру знать. Если Мила по каким-то причинам не хочет тебя видеть, она могла бы об этом сказать, а не…
Павел заметно напрягся, и я поняла, что обсуждать поступки любимой женщины он ни с кем не будет. И я в этом плане не исключение. Пришлось срочно трубить отбой.
— Впрочем, это ваше дело, мне просто больно смотреть, как ты волнуешься.
— Спасибо за сочувствие, Наташа, — достаточно мягко сказал Павел, — но я и сам… Хотя ты, как женщина, наверное, лучше понимаешь: стоит навязывать свое общество или не стоит.
— Нашел с кем советоваться, Павлуша, — вмешался Андрей, — даже если она и женщина, то нипочем в этом не признается. Потому что гордая.
— Уважаю.
— Я тебя тоже очень люблю, — машинально откликнулась я. — Давайте собираться, мальчики, время поджимает. Спасибо за завтрак, Павлуша, я таких мужчин только в кино видела.
— Ты же все равно на завтрак только бутерброды ешь, — возмутился Андрей. — Так чего ради я буду стараться?
— Ладно, коллеги, отставить, — вмешался Павел. — Ваши перепалки становятся утомительными. Наташа права, надо собираться.
Разумеется, перед отъездом он еще раз позвонил Милочке — и… о счастье, о радость! — она оказалась дома. Собственно, никуда из него и не уходила: просто отключила на ночь телефон, чтобы выспаться, и только сейчас об этом вспомнила. Настроение Павла поднялось мгновенно, как ртуть в градуснике, если на него подышать. Он договорился, что заедет за ней по дороге на кладбище — в Белых Столбах ей делать нечего, — и погнал нас с Андреем в машину.
Тарасовы и Елена уже были на месте, хотя мы приехали минута в минуту. Мужчины и Елена пошли улаживать грустные формальности, а мы с Галкой остались возле машин.
Галка была мрачнее тучи и беспрерывно курила. Я не решилась морочить ей голову вчерашними событиями и предположениями: даже у меня иногда пробуждается чувство такта. Но она сама спровоцировала меня на короткий разговор.
— Узнать бы, какой подонок это сделал, — собственноручно убила бы, процедила Галка сквозь зубы, яростно втаптывая в землю очередной окурок.
— Скоро узнаем, — утешила я ее. — У Павла три основных подозреваемых: алкоголик Колян, Масик и я.
— Прибереги свои шуточки до другого раза, — холодно посоветовала мне Галка. — Не время и не место.
— Знаю. Но оттого, что ты будешь себя накручивать, ничего хорошего не произойдет.
Ответом она меня не удостоила. А потом началась печальная процедура выноса гроба, установки его в катафалк, определение маршрута. В катафалке с гробом должны были ехать Елена, Галка и я. А мужчины — сопровождать нас на автомашинах. Вроде бы все утряслось, но тут Галка посмотрела на меня и заявила:
— Наталье в катафалке делать нечего. Трое похорон за год — многовато получается. Она потом год будет от нервного истощения лечиться.
Да, когда говорят о том, что наши с Галкой отношения — это не дружба, а какая-то кармическая связь можно хихикать сколько угодно, но факт остается фактом. Она абсолютно безошибочно прочитала мои мысли в этот момент и немедленно отреагировала. Облегчение, которое я при этом испытала, просто не поддается описанию.
— Завтра придется снова ехать в Белые Столбы, — сказал Павел Андрею, когда мы ехали в сторону Москвы. — Или этот самый Колян, который алкоголик, действительно убийца, и это грустное дело можно будет закрывать, или искать нужно совершенно в другом месте. Я после кладбища поеду к Милочке, а ты постарайся что-нибудь разузнать про эту самую Марианну. И попроси ребят — пусть по старой дружбе проверят комиссионки, может, всплывет что-то из украшений. Там ведь есть пара-тройка уникальных вещей. Дело, конечно, почти безнадежное, но вдруг…
— Мне все больше и больше хочется познакомиться с супругом Елены, задумчиво ответил Андрей. — Странная какая-то личность. Готов спорить на бутылку пива, что никакой срочной командировки у него нет. Просто…
— Просто нет желания участвовать в печальной процедуре, — подхватила я. — Но ведь это, по-моему, не криминал?
— Просто непорядочно, вот и все, — пожал плечами Павел. — К тому же этого загадочного Санечку все равно придется проверять, даже если он чист как слеза младенца.
— Между прочим, Андрюша, — сказала я, — совсем забыла тебе сказать. Меня на завтра пригласили в клуб любителей детективов. Ну, помнишь, где мы с тобой познакомились?
— Такое не забывается, — хмыкнул Андрей.
— Пойдешь?
— Не уверен. Сама видишь, сколько дел. Могу только попозже подъехать и тебя забрать, чтобы ты вечером одна не болталась по темным улицам. А что там на сей раз за мероприятие?
— Встреча с нашей главной детективщицей, Ксенией Марусевой. Ее книгами вся Москва зачитывается.
— Пойдешь перенимать опыт?
— Не исключено, — осторожно сказала я. — Что может одна женщина, то прекрасно сможет и другая. Я читала ее повести — интересно.
— И тебе захотелось попробовать? — с легкой насмешкой поинтересовался Павел.
— Павлуша, — как можно мягче сказала я, — я уже попробовала, ты забыл. Повесть лежит в редакции, рецензии положительные. Месяца через два подарю тебе книжку.
— Ну да? — изумился Павел. — И как это у людей получается?
— А я тебе объясню, — тут же встрял Андрей. — Наталья садится перед компьютером и делает умное лицо. Потом начинает колотить по клавишам, время от времени вскакивает из-за стола, бегает по комнате и бормочет: «Ну как же сделать так, чтобы этого идиота никто не заметил? Там же пропускная система». Или еще: «Почему героиня получается такой идиоткой? Это же не так!»
— О чем хоть повесть-то? — спросил Павел.
— А о том, как вы меня с Андрюшей сначала заподозрили в измене родине, а потом спасли от серийного маньяка-убийцы, — охотно пояснила я.
— Воображаю, что ты там обо мне понаписала, — поморщился Павел.
— Павлуша, — нежно сказала я, — я тебя обожаю, временами просто люблю, поэтому ты у меня там вышел просто голубой персонаж…
— Что-что? — ахнули оба приятеля.
— Да ну вас, — обиделась я, — дураки пошлые. Идеальный, значит, герой получился, рыцарь без страха и упрека. Андрею понравилось. Ну все, закончили обсуждать мой бессмертный труд, подъезжаем. Елене и Галке сейчас потребуется моя помощь, а не чувство юмора.
На самом деле чувство юмора мне лично не повредило бы ни в какой ситуации. Но я мало знала покойную тетю Таню, да и особой сентиментальностью, как уже говорила, не отличаюсь. Однако Елену мне было безумно жаль. Галку — тем более, и следовало собраться и поддержать их обеих. Впрочем, я рассчитывала и на Милочку, которая по части сочувствия и поддержки могла мне дать сто очков форы и которую мы подобрали по дороге на Преображенское кладбище, благо жила она в Сокольниках и нам даже не пришлось делать крюк.
Хоронить тетю Таню пришло много людей: дурные вести не лежат на месте. Родственники, подруги, бывшие пациентки, соседи по дому и по даче. Эту женщину любили все, у нее никогда не было врагов — и вот такая жуткая смерть. Пока говорили слова прощания, я потихоньку отступала все дальше и дальше за спины собравшихся, потому что чувствовала: слезы близко. Заиграли траурный марш, и я, естественно, заплакала, опершись об ограду одной из могил. А когда подняла глаза, обнаружила, что ноги сами принесли меня к могиле моего мужа, на которой я рыдала полтора года тому назад.
Господи, почему, ну почему хорошие люди долго не живут?
Глава 10
Ax, какая женщина!
Когда он подошел к дому, из окна слышалась музыка любимого всеми сериала. Он тихо прошел по дорожке, осторожно поднялся на крыльцо. Если его заметят, то всегда можно сказать, что ошибся адресом. Дверь была открыта, но женщина его не видела, впрочем, как и он не видел ее лица. Он видел только ее голову над спинкой кресла, седые волосы, гладко зачесанные в пучок на затылке, два завитка на шее, за которую ему и надо схватить.
Он тихо стоял в дверях, боясь шелохнуться, завитки притягивали его взгляд, он понял, что не сможет стиснуть эту шею руками. Мелькнула мысль все бросить и убежать, пока его не заметили, бутылка в кармане есть, и ладно. Но тут он вспомнил сегодняшнее утро, свои мучения и решил довести дело до конца, чего бы это ни стоило. Он снова спустился в сад, достал бутылку, отхлебнул, подумал и отхлебнул еще пару раз. В бутылке осталось еще примерно с полстакана, он осторожно поставил ее между кустами флоксов, чтобы захватить на обратном пути, и снова решительно направился к крыльцу.
Но все-таки схватить женщину за шею руками он не мог — завитки точно завораживали. И тут он заметил зеленый шарф, висевший на перилах крыльца. Вот — то, что нужно! Он тихонько взял этот шарф, намотал концы на руки, решительно шагнул в комнату и накинул его петлей на голову женщины. В следующее мгновение произошло то, чего он уж совсем не мог предположить: женщина вскрикнула, дернулась, попыталась вскочить, он, стараясь удержать ее, затянул шарф, она вдруг как-то странно дернула головой, захрипела, обмякла и стала оседать. Ему стало страшно. Он обошел кресло и заглянул ей в лицо.
