Сергей Белан - Казна Херсонесского кургана
— Например? — спросил Мироныч.
— Например, организовать кооператив или какую-нибудь фирмочку, — помедлив ответил Джексон. — Для этого необходим начальный капитал, а он как раз под рукой. Строй грамотно дело и отмывай деньги. Не мне вам подсказывать, вы же экономисты. Есть, правда, еще способ, как разделаться с состоянием.
— И какой же? — спросил Мироныч.
— Им уже как-то хотел воспользоваться сын одного турецко-подданного, да вовремя одумался.
— А-а… — понятливо протянули друзья.
— Да-да, вот найдем казну, разделим и можете тащить свою долю в какой-нибудь комитет по спасению перестройки или там в общество по борьбе со СПИДом, пусть на западе закупят одноразовых шприцев, презервативов и раздадут наркоманам и гомикам. Ладно, хватит, я вам не пастырь проповеди читать, так что вы надумали, остаетесь или…
— Остаемся, — ответил за двоих Боб.
— Только б баньку организовать не мешало бы, — добавил Мироныч, — а то тело уже зудит, будто на муравейнике ночевал.
— Как козлы провонялись, коростой скоро покроемся, — подхватил Боб.
— Принимаю к сведению, что-то придумаем, — сказал Джексон, не скрывая удовлетворения исходом переговоров, — хотя ваше состояние отнюдь не противоречит имиджу мужчины. Одна моя знакомая утверждает, что настоящий мужчина должен быть кривоног, волосат и вонюч. Ну, это так, к слову пришлось. Ладно, пока солнцепек — играйте, а там посмотрим.
Джексон, выйдя из палатки, заглянул и к Аркаше. Несостоявшийся бармен дрых без задних ног глубоким, здоровым сном махрового пофигиста, лицо его было прикрыто обрывком «Крымской правды». Одна рука вытянута вдоль тела, другая — согнута в локте с открытой ладонью и растопыренными пальцами, казалось, даже во сне Аркаша не изменял своему кредо принимать чаевые и оценивать наощупь достоинства дамских бюстов.
«Вот тот, кого не трогают вселенские печали. Счастливец!» — не без зависти думал Джексон, обозревая простирающийся перед ним плацдарм археологических изысканий. Там было все по-прежнему: расплавленный, колеблющийся воздух обволакивал холмики земли, три сиротливо торчащих черенка лопат навевали глухую тоску и лишь все та же одинокая чайка на бугорке оживляла неприглядную скудость пейзажа. Джексон не спеша приблизился к ней. Птица не испугалась, не улетела, а лишь с важным видом чуть отошла в сторону.
«Ну-ка, чайка, отвечай-ка, где сокровища лежат?» — мысленно спросил Джексон и птица, словно вняв его просьбе, приблизилась к одной из ям и заглянула в нее.
— А ну-ка, красавица, кыш! — Джексон схватил лопату, спрыгнул в эту яму и с возгласом «эх, раззудись плечо, разойдись рука» рьяно принялся за дело. Работал он увлеченно, не замечая времени, не чувствуя усталости, и какая-то неиссякаемая внутренняя сила, замешанная на фанатизме, все не давала ему остановиться, передохнуть…
«Я фаталист, а птица, кто знает, может, божий знак, — думал он, с упорством вгрызаясь в земную твердь. — Чтобы чего-то добиться, надо этого очень хотеть… очень хотеть… очень-очень… очень…»
И вдруг, будто в резонанс этим мыслям до его слуха донесся странный, необычный звук.
«Что это? — спросил себя шеф экспедиции, застыв от неожиданности. — Неужели…»
Оцепенение продолжалось недолго, он сменил основную лопату на саперную и стал копать дальше. Вскоре перед ним стала обозначаться ржавая плоскость какого-то металлического предмета.
«Неужели казна? — промелькнуло у него, и от этой мысли сладостно заныло в груди. — Эврика!.. Виктория!.. Авантюра со сказочным финалом, — калейдоскопом проносилось в его сознании, пока он, гонимый страстным желанием узнать истину, то лопаткой, а то и ногтями лихорадочно соскребал землю с поверхности находки. — Сбылось, сбылось! Вот я и стал бриллиантовым мальчиком, нет, уже не мальчиком, бриллиантовым меном. Хотя, может быть, там вовсе не бриллианты, да какая, к черту, разница — главное найден клад, сокровища, а в каком виде, не так уж и важно! Странно, однако, рыли ведь все, а жребий на удачу выпал мне. Да, там, на небесах, все видно, кто чего достоин. А впрочем, все нормалек, все как надо: в мудрой сказке тоже репку тянули скопом, до посинения тянули, а исход дела решила мышка. Главное в любом деле — суметь поставить точку. Победную…»
Хоровод радужных мыслей совершенно опьянил его, воображение рисовало картины одну отрадней другой. Пока не обнажилась еще одна любопытная деталь находки. От неожиданного отрезвляющего открытия у него на лбу мгновенно появилась испарина, лопатка выпала из разжавшихся пальцев.
«Недолго музыка играла, недолго фраер ликовал… — горько усмехнулся Джексон. — Возрадовался, раскатал губу, как пацан зеленый… А боженька, оказывается, шутник!..»
Не нужно было быть человеком военным, достаточно просто мужчиной, чтобы догадаться о существе откопанного: это был стабилизатор крупной авиабомбы!
Его оцепенение было непродолжительным. Решение пришло как-то само собой — ни в коем случае не афишировать опасную находку. Реакцию приятелей предугадать не составляло труда. Он скорехонько забросал непрошеный подарок судьбы землей, выбрался наверх и потянулся за сигаретой.
— Командор, какой расклад на вечер? — услышал он за спиной голос Аркаши. — Опять окопы рыть?
— Будет видно, — бросил Джексон и кликнул Боба с Миронычем.
Те, жмурясь от яркого солнца, с большой неохотой покинули свое лежбище.
— Наш уважаемый коллега интересуется, чем мы займемся, когда спадет жара? Ваше мнение?
Приятели в нерешительности переминались с ноги на ногу.
— Ну, надо бы еще покопать, — сказал Мироныч.
— Только пусть каждый сам выберет место по душе, — добавил Боб. — Поиск по твоей системе себя не оправдал.
— Пока не оправдал, — заметил шеф экспедиции, пристально вглядываясь куда-то в даль моря. — Рано хоронить идею, операция пока еще не закончилась. Впрочем, на сегодня все работы, видимо, откладываются…
— Почему? — спросил Боб.
— Видите, там, в бухте, караван военных кораблей?
— Он, кажется, называется эскадрой? Так вот, эскадра выходит в море, в боевой поход, а это значит, что не далее как завтра мы идем штурмовать Севастополь и, уверяю, мы возьмем его без единого выстрела.
— Что-то не понял: какой штурм, какие выстрелы? — беспокойно завертел головой Мироныч.
— Легендарный Севастополь — город русских моряков, а когда моряки покидают город, их с успехом можем заменить мы. С успехом и на ура! Поэтому, гренадеры, отдыхайте, набирайтесь силенок — завтра они вам очень даже сгодятся. А теперь — вольно!..
И хотя пояснение Джексона не вполне удовлетворило его команду, старатели предпочли от дальнейших расспросов воздержаться, а то, не дай бог, еще передумает, переиграет, тогда опять берись за лопаты, глаза б их не видели!..
* * *Закат наступил почти мгновенно, словно кто-то зашторил небо плотным темным занавесом. Стало по-весеннему зябко, и Савмак отошел от открытого окна. Тяжелые думы одолевали его, и он не хотел оставаться с ними наедине.
— Я хочу видеть Улифаса, позовите его, — сказал он одному из охранников.
— Слушаюсь, царь…
Улифас явился незамедлительно; с начала восстания он неотступно был при царе и почти никогда надолго не покидал его. Правда, за последние месяцы старик сильно сдал: его и без того тощая фигура совсем иссохла и была похожа на корень поваленного дерева, вечно всклокоченная борода поредела, а единственный глаз уже не светился прежним молодеческим задором, а был тускл, как истлевший уголек. Призрачной тенью он проскользнул в зал и предстал перед Савмаком. Савмак подвел его к окну и хотел было заговорить, но проницательный старик опередил царя:
— Сын мой, тебя волнуют эти жалкие кораблики, которые загородили бухту Пантикапея и не дают ловить рыбу нашим людям? Так боги милостивы к нам и, может, уже этой ночью буря потопит их.
— Улифас, — резко оборвал его Савмак, — не тешь себя пустой надеждой. Это не кораблики, а флот стратега Диофанта, и он здесь не для того, чтобы мешать нам ловить рыбу, а для того, чтобы переловить и передушить нас и не позднее, как завтра на рассвете. Вчера пала Феодосия, последний рубеж, так что сухопутные части Диофанта окружат город как раз к утру. У него отборное грозное войско, нам не устоять…
— Так, может, пришло время уходить? — перешел на шепот старик.
— Куда? — грустно промолвил Савмак. — Ойкумена велика, но до некоторых пор я и представить не мог, что мне на ней не окажется свободного места. С моря нас запер Диофант, а со степей — скифы, которые выдадут меня ему раньше, чем он попросит. Они хорошо помнят меч Диофанта и будут лезть из кожи, чтоб ему угодить.
— Что ж, значит завтра мы умрем или победим, — твердо сказал старик.
— Ты верен мне, спасибо и на том, — сказал царь с теплотой в голосе и стиснул локоть Улифаса, — но победы нам не добыть. У Диофанта настоящие воины, закаленные, выученные, а у нас кто? Мало иметь только отважные сердца, чтоб всерьез рассчитывать на успех, нужны умение, военная техника… А у нас-то и отважных наперечет: свободный раб — все равно раб, душу-то не переделаешь. Многие боятся Диофанта, как лягушки голодную змею. Ты ведь не знаешь: в Феодосии одни дрались до последнего дыхания, но другие сдавались на милость победителя без боя, не взмахнув мечом. Это они привели с собой Диофанту связанного Зеттара. Шкуры свои спасали. А победитель приказал порубить всех до единого и скормить бездомным псам.
