Сергей Рокотов - Воскресший для мщения
И услышав это, Алексей решил не отказываться от услуг Сидельникова.
18.
... - Молодцы, какие вы у меня все молодцы, - потягивался в мягком кресле Евгений Петрович Шервуд. - Воистину, кадры решают все. А у талантливого руководителя и кадры должны быть столь же талантливыми. А ты, Мишель, просто выше всех похвал, - слегка приподнялся он с кресла и хлопнул по плечу Лычкина, сидящего напротив. - Ну я понимаю, Петр Петрович, опытнейший человек, матерый волк, но ты - тебе только двадцать три. А фору можешь дать многим старым лисам. Нет, поверь мне, быть тебе большим человеком! Но пока ты ещё человек маленький, выполняй все, что я тебе говорю. И продолжай наблюдение за этим одноногим Фроловым. Я верю, что на этом поприще нас ждет успех... Ты только не подумай, Мишель, что все это для меня имеет большое значение. Нет, разумеется, обули мы этот "Гермес" на немалую сумму, но, сам понимаешь, я занимаюсь не только этим, дел невпроворот. Время сейчас решающее - кто не подсуетится сейчас, будет потом лапу сосать, или другой какой-нибудь орган. Время новых Морганов и Дюпонов... Но если каждый будет выполнять свой долг так же артистично и филигранно, нас ждет большой успех. А время таких дуболомов, как Славка-Цвет, скоро канет в лету. Успеха будут добиваться интеллектуалы, талантливые борцы за денежные знаки, такие как ты, Мишель. Сожалею, что твой батюшка не дожил до наших светлых дней, полагаю, что он развернулся бы сейчас в свою полную мощь.
- А Черный? - вдруг сорвалось с языка Михаила.
Гнедой внезапно помрачнел и сделал глоток своего любимого виски "Джонни-Уолкер" с содовой водой.
- А откуда ты про него знаешь? - тихо спросил он, глядя куда-то в сторону.
- Так от вас же и слышал, вы о нем при мне говорили... Что Сергей Фролов обращался к нему за помощью.
- Я говорил? Что-то не припомню... Но, возможно и говорил, склероз, понимаешь, ранний склероз... Ну и забудь, раз слышал. Ты, Мишель, что-то стал задавать лишние вопросы. А у нас совсем иная картина, нежели, например, в Плехановском институте или в каком-нибудь другом учебном заведении... Там приветствуется задавание вопросов, у нас же это может стоить жизни - единственной, данной человеку Богом жизни. Так что вот - ни о каком Черном ты ничего не слышал. Впрочем, как и обо мне. Понял? уставился он своими бездонными глазами на оторопевшего от своего глупого вопроса Михаила.
- П-п... Понял, - пробормотал тот.
- Ну а раз уж ты спросил, раз уж ты так любопытен, как моя бывшая подруга Варвара, я тебе отвечу в двух словах. Черный - это человек очень опасный, непредсказуемый и кровавый. Его слово дорогого стоит. Только сейчас ему не до этого. Его сейчас и в Москве-то нет. Над ним нависли тяжелые обвинения, статейка такая есть в Уголовном Кодексе - 93 - прим. Хищение государственного или общественного имущества в особо крупных размерах. Слышал, полагаю?
- Еще бы, отец по ней проходил...
- Ну вот, а у твоего отца не было возможности продернуть за кордон, времена были иные. А вот у Черного они имеются, чем он и не преминул воспользоваться. А уж где он, сие нам не ведомо, Михаил Гаврилович. Ну что, слышал ты когда-нибудь про Черного?
- Никогда.
- А про Гнедого?
- Тоже никогда.
- Ну и правильно, - рассмеялся Гнедой. - Не слышал, значит здоровее будешь и долго проживешь. Но что самое главное - проживешь в богатстве, а так что толку в нищете сто лет жить? Совершенно нецелесообразно, лучше уж пораньше загнуться. Как, например, моя бедная Варвара, моя любопытная бедная Варенька, - сделал он грустное лицо и даже прикоснулся белоснежным платочком к краешку левого глаза. - Эта девушка, чистая, нежная, задала какой-то неосторожный вопрос нашему общему другу Живоглоту и этот грубый человек посадил её в машину, вывез на природу и закопал живой в землю. Вот сволочь-то, - покачал головой Гнедой, а Михаил похолодел от ужаса. Ведь ещё две недели назад он заехал на виллу Гнедого. Был солнечный полу-зимний, полу-весенний день, Гнедой пировал с друзьями на закрытой отапливаемой веранде, а разряженная веселая Варенька сидела рядом с ним, и Гнедой оказывал ей всевозможные знаки внимания. Она была шикарно одета, на каждом из её холеных пальцев сверкали солидной величины бриллианты, за её здоровье поднимали тосты джентльмены уголовного вида, и вдруг...
- Так-то вот, - пришел в совершенно прекрасное расположение духа Гнедой. - Вот какие у нас с тобой общие знакомые. Воистину - Живоглот... Я так переживал, так переживал... Я даже не стал перехоранивать её, для моей хрупкой нервной системы подобная психическая травма может стать непоправимой... Нет, ты вообрази, Мишель, какое варварство - закопать женщину живой в землю... Не устаю поражаться человеческой дикости... Ой, дремучий у нас народ, ой, дремучий...
Михаил мычал что-то нечленораздельное, пытаясь хоть как-то поддержать разговор. Ведь он прекрасно знал, что без санкции Гнедого Живоглот не посмел бы даже грубого слова сказать Варваре . И Гнедой знал, что Михаил знает это. И наслаждался произведенным впечатлением от души...
"Что же это она могла такое сделать, если он решился на такое?" буравила мозг неотвязная мысль. Он понимал, что все, кто окружает Гнедого, могут внезапно закончить свои дни именно таким чудовищным образом...
Далее распространяться на эту тему Гнедой не стал. Он предложил Михаилу поплавать с ним в бассейне.
Они пошли в шикарный небольшой бассейн с голубой водой и плавали там по дорожкам. Но настроение у Михаила было настолько испорчено страшной новостью Гнедого, что он даже не мог заставить себя улыбнуться в ответ на приветливые улыбки Гнедого. Гнедой прекрасно понимал, что происходит с его собеседником и наслаждался его подавленным настроением.
- У меня в душе какая-то пустота, Мишель, - произнес он, выходя из бассейна и облачаясь в ярко-красный халат. - Я так тоскую по своей Вареньке, вздохнул он и скорчил какую-то омерзительную гримасу, которая должна была бы выражать вселенскую скорбь. - И поэтому нам с тобой скоро доставят двух очаровательных нимф, русалочек эдаких... Как ты насчет нимф, имеешь желание, а?
Михаил промычал в ответ нечто нечленораздельное, что привело Гнедого в неописуемый восторг.
- Знаю тебя, скромника, знаю, вижу, как глазенки-то загорелись... Хочешь, небось, поглазеть, как русалочки плавают в голубой водичке? А потом за ними нырнуть и прямо там их, прямо там..., - хохотал Гнедой.
Михаил тоже попытался расхохотаться, но получилось что-то такое странное и нелепое, что Гнедой просто зашелся в смехе.
Ему припомнилась книга Светония "Жизнь двенадцати цезарей", её главы про Калигулу и Нерона. Он не мог себе представить, что такие Калигулы могут быть и в наше время.
Вскоре появились и русалки. В бассейн ввели двух совершенно обнаженных красоток. Обе были ростом под метр восемьдесят с великолепными фигурами. Одна жгучая блондинка с распущенными волосами, другая столь же жгучая брюнетка.
- А вот и они, наши нимфы, - потер руки Гнедой. - Ну что, гостю право выбора. Какую желаешь, Гаврилыч?
Михаил желал только одного, скорее одеться и умотаться отсюда чем дальше, тем лучше. Но он лишь пожал плечами с угодливой улыбкой на лице.
- Ты какой-то смурной сегодня, - посетовал на его мрачное настроение Гнедой. - Ладно, я беру для разнообразия блондинку. Так будет целесообразнее - сначала блондинка, потом шатенка, теперь снова блондинка. Я человек не столь молодой, как ты, мне, чтобы быть в форме, нужна смена впечатлений. Эй ты! - прижал он к себе блондинку и стал гладить её роскошные волосы. - Как тебя зовут?
- Неля, - белозубо улыбнулась блондинка.
- И прекрасно, это просто замечательно. Ты не поверишь, Михаил, в моей коллекции ещё не было ни одной Нели. А ну, ныряй в воду, очаровательная Неля!
Неля улыбнулась ещё ослепительнее и нырнула в воду. Гнедой скинул свой кроваво-красный халат и нырнул вслед за ней. Она красиво плыла, рассекая голубую воду, а Гнедой пытался её догнать, заливисто хохоча. Михаил же нехотя подошел к брюнетке.
- А вас как зовут? - несмело спросил он.
- Лолита, - как-то презрительно глядя на него, ответила брюнетка, досадуя на то, что шеф предпочел не её, а она досталась этой унылой "шестерке", с открытым ртом глядящей в рот хозяину.
- Хватай её, Мишель! - кричал из воды Гнедой. - Чего стоишь, напирай на неё и швыряй в воду. Завтра столько дел, давай хоть сегодня оттянемся! Эх, молодежь, молодежь, не умеете вы веселиться! Пожили бы с мое, знали бы цену кратким минутам отдыха, умели бы предаваться им без оглядки! Напирай на нее, швыряй её, швыряй в воду, что стоите там, как истуканы? - вдруг нахмурился он. - Не шугайте мне кайфы, не люблю...
И Михаил, словно загипнотизированный, одеревеневшими руками столкнул черноволосую Лолиту в воду. Та захлебнулась и чуть было не пошла ко дну, что очень понравилось Гнедому. Он поплыл к ней, схватил за волосы и стал её топить. Та фыркала и кричала.
- Спасай её, Мишель! Твоя русалочка тонет, спасай ее! - вопил Гнедой. И Михаил солдатиком прыгнул в воду, поплыл к ним.
