Анатол Имерманис - Призраки отеля Голливуд
- Не ваше дело!
Мун посмотрел на часы, надо было поторапливаться.
- Маркиз, я еду в Мадрид, - объявил он.
- Почему вы сообщаете об этом именно мне? - Маркиз испытующе посмотрел на Муна.
- До вылета самолета остается несколько часов. Я хотел бы употребить их на осмотр Малаги. Вы не подскажете, какие достопримечательности следует осмотреть в первую очередь? Я полностью доверяю вашему аристократическому вкусу.
- Ах так! - изменил тон маркиз. - Начните с церкви Нуэстра Сеньора де ла Виктория. Она воздвигнута на месте, где после изгнания мавров расположился король Фердинанд со своей свитой. В ее числе был мой предок граф Хуан Кастельмаре. - Маркиз говорил долго. Если верить его рассказу, вся история Малаги была связана с его прямыми или косвенными родственниками.
- Вполне достаточно, - прервал его наконец Мун. - Значит, вы говорите, что старинную мавританскую крепость "Хибральфаро" лучше всего осматривать в сумерках? Я так и сделаю.
Мун незаметно оглянулся. Хью Браун перелистывал какую-то книгу, но по напряженным лицевым мускулам было видно, что он прислушивается.
ВСТРЕЧА НА КРЕПОСТНОМ ВАЛУ
Машина вырвалась на шоссе, и Милс развил предельную скорость. Взметнулась к ярко-синему небу и осталась позади зубчатая башня замка, и вот уже за поворотом показался перевал. Та же установленная на цоколе римской колонны рация с терявшимся в кустах проводом, та же исполосованная шинами и колесами буровато-красная глина, которую Мун заприметил еще в прошлый раз, тот же американский сержант, что проверял тогда его паспорт. А может быть, другой, но разительно похожий. Проверка заняла минимальное время. Замедлив ход, Милс помахал пропуском, сержант откозырял и исчез. Еще некоторое время джип мягко скользил по красной глине, потом она кончилась.
Дорога была монотонной. Сквозь белесое облако пыли возникали повторяющиеся с назойливым однообразием каменные ограды, оливковые и апельсиновые рощи, небольшие участки возделанной земли, на которых трудились крестьяне. Иногда казалось, что они едут вдоль сельскохозяйственного музея, в котором самым древним экспонатом был бык, понуро волочивший деревянную соху, а самым современным - старенький, почерневший от копоти трактор с большими колесами, лениво ползущий по бурой, словно окаменевшей земле. Это была бедная страна. Когда мимо мелькали распятия, чудилось, что лицо деревянного Христа выражает не абстрактную скорбь о роде человеческом, а боль за испанский народ, распятый на кресте повседневных лишений и несбывшихся надежд.
Совсем другое впечатление производила Малага. Машины с английскими, американскими, немецкими, швейцарскими номерными знаками плотным кольцом осаждали каждое историческое здание. Разноязычные надписи магазинов и ресторанов наглядно показывали, что здесь на каждых двух коренных жителей приходится по одному туристу. Второе, что сразу бросалось в глаза, - это почтение, оказываемое некоему маркизу Лариосу, о котором Мун знал только то, что он родственник маркиза Кастельмаре по материнской линии. Тут был бульвар маркиза Лариоса, кафе, носившее его имя, в центральном парке красовался его бюст.
До сумерек оставалось немного. Надо было спешить, но сначала следовало отделаться от Милса.
- Поезжайте на аэродром, - приказал Мун. - Достаньте во что бы то ни стало два билета на следующий рейс Малага - Мадрид.
- На вас и лейтенанта? - почему-то спросил сержант.
- Разумеется.
Ритчи удивленно взглянул на него.
- А как же... - начал было он, но, сообразив, вовремя осекся.
Осмотр достопримечательностей Мун начал с банка Педро Хименеса. Получив у окошка довольно крупную сумму, половину которой незаметно вручил Биллю Ритчи, он попросил клерка проводить его к владельцу банка.
- Вы чем-то недовольны? - растерялся клерк.
- Тем, что задаете ненужные вопросы! - отрезал Мун.
Кабинет Педро Хименеса напоминал выставку старинного оружия. Щиты, копья, алебарды. За покрытым искуснейшей резьбой огромным столом возвышалось похожее на трон кресло, увенчанное деревянными скульптурами двенадцати апостолов. Оно было пусто. Зато в другом, на фоне красной кожаной обивки, выделялась черная сутана. Падре Антонио! По тому, как он сидел, можно было думать, что он у себя дома.
- Приятная встреча! - Священник захлопнул гроссбух и вкрадчивым голосом пригласил: - Садитесь! Владелец сейчас придет.
- Здравствуйте, падре! - Росита, стоявшая у дверей, шагнула вперед.
- Нет, нет! - поднял руку падре Антонио. - Пойдите подышать свежим воздухом, я переведу не хуже вас.
- Как угодно! - Росита вышла.
- Почему вы ее услали?
- Слишком красивая, - задумчиво сказал священник. - Не советую доверять красивым женщинам.
- А вам?
- Мне можно. Пока наши интересы не столкнутся. - Казалось, из-под седых косматых бровей на Муна с угрозой нацелились два дула. - Эвелин Роджерс должна выйти замуж за Рамиро Вилья.
- Вернее, за папу римского, - усмехнулся Мун. - Поскольку я не собираюсь сватать ее за патриарха константинопольского, не вижу никаких причин говорить со мной таким тоном.
- Она сильно изменилась, и виноват в этом Хью Браун! - Падре Антонио в упор взглянул на своего собеседника.
- А я тут при чем? - Пожав плечами, Мун быстро перевел разговор на более нейтральную тему. - Не понимаю, почему вы так стараетесь спасти именно ее душу, а не любую другую?
- Нет дела более угодного богу, чем вернуть в лоно истинной церкви великого грешника, - немного высокопарно объяснил священник.
- Что ж, возьмитесь за меня! - предложил Мун. - По части грехов я тоже представляю собой некоторую ценность.
- Из вас в лучшем случае получился бы верующий богохульник... - Падре Антонио неожиданно рассмеялся. - Можете меня не опасаться. Таких, как вы, я оставляю в покое. Вы ведь видели моего негра. Как был, так и остался язычником. У него есть божок, слепленный из хлебной мякины. Сначала помолится, а потом съест.
- Довольно удобная религия. Но от хлебного божка до католического бога не такое уж большое расстояние.
- Во всяком случае, недостаточно большое, чтобы помешать стать католиком. Но как язычник он меня больше устраивает. Слуга знает только один из языков банту, и я единственный человек, который его понимает, поэтому он мне так предан. А прежде чем обратить в католическую веру, необходимо научить латыни.
- Чернокожий слуга, выражающий свою преданность на языке литургий, это довольно оригинально, - съязвил Мун.
- Но вы забываете, что на той же латыни он мог бы меня предать, а это не слишком оригинально, - жестко ответил падре Антонио.
Мун невольно съежился.
- Между прочим, кто такой святой Хулиан? - спросил он, вспомнив полученную от дона Бенитеса лубочную открытку. Спросил просто так, чтобы хоть чем-то разрядить гнетущую атмосферу. Он чувствовал себя чуть ли не преступником, представшим перед всевидящим оком святой инквизиции.
- У нас столько святых, сколько абонентов в телефонном справочнике... Между нами говоря, святые не моя специальность. Бог нуждается не в святых угодниках, а в солдатах, в людях, которые стойко переносят страдания и мужественно умирают.
- И если надо, так же мужественно убивают? - с вызовом спросил Мун.
- Если надо - да! Но живой союзник ценнее мертвого врага. - Падре Антонио сменил угрозу на мирное предложение. - Не советую вам слишком доверять генералу Дэблдею.
- Это совет в счет будущего союза?
- Расценивайте как угодно. Я бы рассказал вам больше, если вы, в свою очередь, скажете мне, кто такой Хью Браун.
- А ваше мнение?
- Я навел справки. Он не сын пуговичного короля, у того Брауна вообще нет сыновей. Остальное рассчитываю услышать от вас. Вы знаете, кто такой Хью Браун?
- Возможно. Но если бы все делились своими тайнами, на свете стало бы скучно жить. Я, например, не спрашиваю вас, почему клерк панотаросского отделения после моего визита звонил именно вам.
- О, это все очень просто. Клерк знал, что я еду в Малагу, и просил меня передать насчет чека. А к банку я имею самое непосредственное отношение. Он принадлежит нашему ордену "Дело господне". Вы удивлены? В наш век вульгарного материализма трудно бороться за духовные ценности, если не опираешься на материальные. - Священник с улыбкой показал на гроссбух. - Мы первые поняли эту истину и этим гордимся. Разве мы имели бы в правительстве представителей нашего братства, если бы за нами не стояла реальная сила?
- Поздравляю! - Мун не смог удержаться от иронии. - Судя по моему знакомству с Испанией, ваши святые министры, очевидно, считают: чем более тощий кошелек у мирян, тем крепче их вера в провидение божье.
В кабинет вошел низенький господин с конторскими книгами под мышкой. Увидев Муна, он поморщился и что-то властно сказал по-испански, очевидно предлагая подождать за дверью, пока не закончит разговор с падре Антонио. Священник бросил ему какую-то испанскую фразу. Недовольная гримаса на лице Педро Хименеса сразу же уступила место почтительной улыбке. Мун изложил цель своего визита. Банкир закивал:
