Ксавье-Мари Бонно - Первый человек
— Это было просто предположение, — ответил де Пальма.
— Пока «Человек с оленьей головой» был возле брата, пока брат мог прикасаться к нему, обращаться к нему, разговаривать с ним, ничего не случалось. Все ужасное началось только после того, как у нас его украли.
— Кто похитил его у вас?
— Откуда я могу это знать?
Разговаривая с ней, де Пальма, при всей своей опытности, словно наталкивался на невидимую стену. Он не мог найти ни одного слабого места в защите Кристины.
— Я повторяю вопрос: кто похитил его у вас? Я убежден, что вы это знаете.
Кристина больше не смотрела на майора — укрылась за невидимыми стенами.
— Это сделал не доктор Кайоль?
Вопрос не достиг цели: Кристина не слышала его. Она была в каком-то другом, недоступном мире. Ее прямой взгляд как будто пронзал грудь Барона.
— Великий охотник вернулся, — мрачно заявила Кристина.
— О ком вы говорите?
— Для жертвоприношения нужна раздвоенная лиственница, растущая на маленьком холме. В развилку дерева кладут палку, которая символически означает стрелу. Направление стрелы указывает, какому духу предназначена жертва.
Де Пальма наклонился к Кристине и положил руку на ее ладонь. Ее рука была холодной, и женщина не отдернула ее, словно ничего не чувствовала.
— Скажите мне, где сейчас ваш брат? Это последняя возможность спасти его от неминуемой смерти. Умоляю вас!
— Если острие палки направлено к югу и вверх, жертва предназначена одному из абааху верхнего мира, если оно направлено на север и вниз, — это жертва для одного из абааху нижнего мира.
— Кто такой абааху?
— Дух! — ответила Кристина, поднимая взгляд, как будто вынырнула на поверхность из подземного мира.
Де Пальма движением головы подозвал охранницу.
— Я даю вам время подумать. Свяжусь с вами снова через несколько дней. Надеюсь, что у вас будет что мне сказать.
Дверь открылась. Кристина встала, как автомат, и повернулась к де Пальме спиной.
— До свидания, Кристина Отран!
Сестра Тома пошла по коридору и остановилась у первой решетки.
— Постарайтесь узнать, кем был на самом деле Реми Фортен, — сказала она.
Де Пальма сделал несколько шагов к ней и спросил:
— Что вы хотите сказать?
Кристина пристально смотрела на майора и улыбалась зло и насмешливо.
— Постарайтесь узнать, кем был на самом деле Реми Фортен, — повторила она, прошла через сито из решеток и исчезла.
Дверь комнаты свиданий снова закрылась.
— Когда она должна освободиться?
— Очень скоро. Весной точно уже будет на свободе, — ответила охранница.
31
Де Пальма ненавидел рабочие собрания, особенно те, которые происходили рано утром. Сегодня он встал позже, чем надо, и не успел выпить кофе вместе с Евой, а он любил пить утренний кофе вместе с ней и делал так каждый день с тех пор, как они жили вместе.
У Карима Бессура, который сидел напротив, глаза были грустные. Должно быть, он провел немалую часть ночи в размышлениях. Лежандр председательствовал, и делал это в своем стиле — все время был чем-то встревожен и озабочен, но внешне выглядел добродушным.
— Карим занимался контролем границ, вокзалов и аэропортов. Он хорошо поработал, но пока оттуда не поступило ни одного сигнала. Или Отран уже покинул Францию, или он оказался сильнее, чем вся полиция, что нельзя исключить. Что у тебя, Мишель?
— Мое положение где-то между стартовой позицией и движением назад. Много фактов, но ничего конкретного. Совершенно ничего. Расследование буксует. Пока Отран обыгрывает нас. Кроме того, я уверен, что кто-то идет за ним по пятам или даже обгоняет его. Я думаю, что это ныряльщик, который убил Реми Фортена и едва не отправил в могилу Тьери Гарсию. И он же убил Люси Менье.
Лежандр и Бессур переглянулись. Их взгляды можно было с одинаковой вероятностью понять и как вопросы, и как изумление.
— Я хорошо знаю Отрана. Я рассматривал это убийство в уме во все стороны. Это не похоже на Отрана.
— Кого же ты видишь в роли потрошителя одиноких женщин? — осведомился Лежандр.
— Я думаю, это либо доктор Кайоль, либо ныряльщик. Если только тот и другой не одно и то же.
— Интересная версия, — сказал Лежандр и провел ладонью по еще красной после бритья щеке.
— Ладонь на стене нарисовал не Отран. Тот, кто это сделал, совершил две ошибки! — объявил де Пальма.
Майор любил приберегать самые яркие эффекты на закуску — как в операх Верди, где самая эффектная нота звучит после энергичной каватины. Он встал и подошел к стене.
— Техника рисунка другая, — пояснил он. — Отран рисовал ладони на листах бумаги. Он смешивал воду и краски во рту, а потом выдувал их вот так! Именно так делали доисторические люди и до сих пор делают аборигены и люди из других подобных обществ — например, канаки и туземцы острова Борнео.
Де Пальма приложил руку к стене, подражая художникам ледниковой эпохи.
— Делая это, Отран оставлял на рисунке свою ДНК — А на рисунке, обнаруженном в квартире Люси, ДНК нет, и контур ладони слишком аккуратный. Значит, она была нарисована с помощью пульверизатора или пистолета для распыления краски. Вот и все.
Бессур и Лежандр покачали головой: первый — чтобы показать, что усвоил урок наставника, второй — от недовольства, что его подчиненный еще раз утер ему нос.
— Хорошая лекция с демонстрацией опыта, — похвалил он де Пальму. — Но остается мотив. Зачем кому-то было рубить на части эту бедную Люси?
Де Пальма молчал: больше ему нечем было произвести впечатление на слушателей.
— Скоро мы будем это знать, — сказал он наконец.
— А Кристина Отран? — спросил Лежандр.
— Была холодна и бесчувственна, как камень. По-моему, я перепробовал все, что возможно, но ничего не подействовало. Когда я уходил, она задала мне загадку, которую я записал. Сейчас я ее расшифровываю, но должен признаться, что ничего не понимаю.
— Что ты хочешь сказать?
— Она рассказала мне о месте жертвоприношения и о духе в религии народов Сибири. Мне кажется, это закодированное сообщение для меня, но я не могу его понять.
— А тебе не кажется, что она немного не в своем уме? Она и раньше была не совсем нормальной, а тюрьма вряд ли привела ее мозги в порядок.
— В твоих словах, шеф, есть и ложь, и истина. Но я думаю, что ее брат собирается убить кого-то и она хотела меня предупредить таким странным причудливым образом, потому что скоро это произойдет у нас перед глазами или почти перед глазами. Лежандр провел рукой по галстуку. Он всегда так полировал ладонью галстук, когда беспокойство перерастало в мучительную тревогу.
— Карим много работал над материалами дела Отранов. Ему есть что сказать. Твоя очередь, Карим.
Бессур нагнулся и поднял с пола толстый том материалов дела, который лежал у его ног. Он рылся в протоколах допросов, проведенных десять лет назад, когда Тома и Кристина были арестованы.
— Они ни в чем не признались, ни разу не признались — ни Кристина, ни Тома, — сказал он. — У нас нет настоящих признаний. И нет почти никаких доказательств их вины.
— На что ты намекаешь? По-твоему, они невиновны? — прогремел голос де Пальмы.
— Я вовсе не хотел это сказать, — уклонился от ответа Карим.
— Тогда зачем ты роешься в этом дерьме? Разумеется, они виновны: суд в этом не сомневался.
Лежандр стукнул ладонью по столу и потребовал:
— Спокойно, Мишель! То, что Карим хочет нам сказать, интереснее, чем ты думаешь.
Барон сжал челюсти.
Первое дело Отрана было состряпано так, что невозможно было разобраться во всех обстоятельствах. Целые стороны этого дела оставались в тени, и теперь на них пролился свет. Карим заинтересовался семьей Отрана, желая узнать, может ли беглец укрыться у кого-то из родни. Из небытия возник один родственник, старик, который живет недалеко от Авиньона. После короткого сопротивления он рассказал, что проводил отпуск с семьей Отран в ее загородном доме, который не был упомянут ни в одном из протоколов и ни в одном другом документе. Отраны имели деревенский дом, и никто ни разу не обратил на это внимания.
— У тебя есть предположение насчет того, где этот дом может находиться? — поинтересовался де Пальма.
— Увы, нет, — ответил Карим. — Родственник уже не молод, а это было больше сорока лет назад. Он сказал: недалеко от Марселя. Мне придется поднять все архивы, а это может занять много времени.
Де Пальма тут же связал слова Карима с местом катастрофы, в которой погибла Мартина Отран. Скорее всего, дом стоит на дороге Терм, там, где от нее отделяется дорога на Регаж. Но свой вывод он оставил при себе и покинул собрание. Бессур исчез — убрался подобру-поздорову со своим томом под мышкой. Де Пальма позвонил Местру и объяснил ему, где находится дорога на Регаж.
