Норб Воннегут - Хищники с Уолл-стрит
– А я должен вынести Попрыгунчика Джей-Джея на тарелочке.
– Если не сможешь, то я смогу, – уверенно и чуть ли не самодовольно дала мне отповедь Пэтти.
– А чего ж Сазерлинг не позвонил мне напрямую? – осведомился я.
– Потому что у руля я, О’Рурк. Я вычислила интерес «Брисбейна» к «Джеку». Я уведомила банкинг. И только я знакома со всеми игроками, включая и Джей-Джея.
Сосуд у меня во лбу едва не лопался.
– Ты провела с Джей-Джеем сорок пять минут, обосрав все мои труды по организации коллара на его акции. Кстати, чего такого ты ему наговорила?
– Ты опять за свое? – На сей раз настала очередь Пэтти проявить сарказм. – Тебе вообще не достучаться до Джей-Джея. Он не возьмет коллар, О’Рурк. Ты прохлопал ушами по всем направлениям, приятель.
– А ты изящна, как горилла в жару. Объяснить суть сделки CEO можно правильно, а можно неправильно.
– Никак нельзя, – перебила она. – Я узнавала у Халека. Джей-Джей не может хеджировать «Джек Ойл». Займы коту под хвост. И потом…
– И потом что?
– Халек оценил коллар. Джей-Джей может получить около двадцати семи процентов сверху; двадцать восемь, если повезет. По моим прикидкам, «Брисбейн» заплатит пятьдесят процентов премии. Твой коллар, О’Рурк, – дурацкая затея.
Она подготовилась на совесть.
– Пэтти, позволь тебе объяснить это словами, которые даже тебе будут понятны.
Тут послышался стук в дверь переговорной.
– Войдите! – крикнула Пэтти.
Это оказался Каспер, ушедший в самоволку от стрижки ногтей.
– Народ, вы не могли бы потише? – спросил он. – Мы с клиентом слышим вас из соседней переговорной. Гроув, ты громче окаянного Скалли.
– Извини, мужик, – откликнулся я.
Закрыв дверь, Каспер вернулся к своим переговорам. А мы с Пэтти вернулись к своей перепалке.
– Гершон, – процедил я, тщательно отмеряя децибелы, – у тебя есть наитие, ничего более. Никаких фактов. Ни прямого подтверждения от твоего типа из «Брисбейна». Хотел бы я получать по доллару всякий раз, когда кто-нибудь сложит два и два и выдаст полоумную финансовую идею.
– Сазерлинг жалел, что сам до этого не додумался, – холодно обронила она.
– И что? Хорошая идея. Ты умна. – Тут нельзя не воздать ей должное. – Но Джей-Джей – мой клиент. Я знаю его шесть лет, Пэтти. Шесть лет.
– Ты закончил?
– Нет еще. Я ни хера не собираюсь брать тебя в долю только потому, что ты загодя упредила банкинг. И вообще, для таких сделок Джей-Джей пользуется «Голдманом». Он не станет нанимать наших банкиров только потому, что ты говорила с ним сорок пять минут. Не надо ля-ля.
– Ты закончил? – повторила она.
– Я не буду брать тебя в долю, Пэтти.
– Что ты знаешь про эти сорок пять минут? Эти минуты, которые ты упорно гнобишь? Я сделала то, чего тебе ни в жисть не удастся.
– И что же это? – поинтересовался я.
– Поговорила с ним по-польски, – индифферентно вымолвила она. – Я владею им свободно, О’Рурк. Джей-Джей никогда не упоминал, как он гордится своими польскими корнями? Он пожертвовал польско-американскому обществу миллион зеленых. Он субсидирует стипендии для детишек польского происхождения.
– Шесть лет, Пэтти.
– Позволь растолковать тебе так, чтобы ты понял, – спопугайничала она мою прежнюю подколку. – СКК огребет на комиссионных от этой сделки десять миллионов долларов. Может, двадцать миллионов. Это больше денег, чем ты можешь принести за десять лет с Джей-Джеем. Я – главный козырь Сазерлинга. Ни один другой банк не может привлечь к переговорам носителя польского языка. А ты же знаешь Сазерлинга. Он ненавидит «Голдмана» не меньше других.
– И чего ты хочешь?
В моем голосе не было ни намека на капитуляцию. Я все еще собирал факты, хотя один из результатов очевиден. Если Гершон устроит банковское поручение на 20 миллионов долларов, Попрыгунчика Джей-Джея как клиента я потеряю. СКК передаст обслуживание леди Золотой Рыбке.
Чувствуя свое преимущество, Пэтти начала излагать свои требования.
– Одноразовое вознаграждение за реферала от банкинга не пойдет, – заявила она. – Сколько это, полмиллиона? Мелочь пузатая. Я хочу шестьдесят процентов от всей премии за управление активами Джей-Джея.
– Хер тебе.
– Хер мне? – рассмеялась она. – Нет. Хер тебе, О’Рурк. Двадцатимиллионная банковская премия означает, что условия дележа диктую я. Сомневаюсь, что ты заслуживаешь хоть на грош свыше тридцати процентов. Но ты мне нравишься, О’Рурк. И меня как-то тянет на благотворительность.
– Давай посмотрим, что скажет Курц, – пошел я на блеф.
– Да сколько угодно! – не спасовала Пэтти. – Он уже пускает слюни по поводу бонуса в этом году. Если наш отдел запишет на свой счет двадцатимиллионое банковское поручение, босс будет в шоколаде.
Рукопашная пошла всерьез. Чувство у меня было такое, будто лицо мое размазано по хромированной радиаторной решетке «Мак-Трака». Но Пэтти, мать троих детей, отнюдь не 18-колесник. Она обставила, обскакала, обыграла меня в схватке за верховенство в департаменте. Я и не знал, что сказать.
Наконец Пэтти прервала молчание:
– Гроув, ты бледен, как смерть. Как ты себя чувствуешь? – неискренне поинтересовалась она.
– Jestem udupiony, – пробормотал я, вспомнив слова Джей-Джея, когда он лишился секретарши.
– Это ты к месту, – заметила она. – Вот только произношение отстойное.
– Нам нужно сделать так, как лучше для фирмы, – наконец сказал я. Больше мне сказать было нечего. Гершон перескажет Курцу все до слова.
– Я знала, что ты поймешь мою точку зрения, – позлорадствовала Пэтти.
– Мне нужно подумать.
– О чем? – не уступала она.
– Я сегодня говорил с Джей-Джеем. Он не хочет разговаривать ни о чем до следующей недели. В весьма недвусмысленных выражениях.
– Не играй со мной, О’Рурк. Никаких разговоров с ним у меня за спиной. – Как и всякий фондовый брокер, Пэтти знает единственный способ выигрывать все территориальные войны. Перетяни клиента на свою сторону.
– И в мыслях не было, Пэтти.
Пора на исповедь.
– И не вздумай профукать премию в двадцать миллионов долларов, – добавила она.
– Дай срок до после обеда в понедельник. Я попрошу Джей-Джея встретиться с банкингом.
– Я ему позвоню, – вскинулась она.
– Скверная идея, – возразил я. – Будет куда разумнее, если встречу организую я. Джей-Джей будет недоумевать, с чего это звонишь ты.
– Позволь беспокоиться об этом мне, – отрезала Пэтти. – Я не хочу, чтобы эта сделка ускользнула у нас из рук.
– Я тоже.
– И еще одно, О’Рурк.
– Что еще?
– Держись подальше от этих сайтов. Я не хочу, чтобы моего нового партнера вытурили за просмотр порнухи в офисе.
Глава 28
Назавтра утром я лег на дно, отложив политические происки Пэтти на потом, понимая, что наша схватка далека от завершения, и вернулся к повседневной работе, больше не думая о трех акулах, драгоценностях Сэм или «Келемен Груп». Все мое внимание поглотили рынки. Радио Рей, заправляющий отделом высокодоходных облигаций, исполнял коллы, выскребая остатки из чашки Петри своей команды. Пустив в ход новояз трейдеров облигаций, он предлагал:
– Пять миллионов огаев пять семь восьмых до сорок седьмого по шесть.
Перевод: можно купить облигации у эмитента из Огайо. Каждый год облигации приносят 58,75 доллара – упомянутые Радио Реем «5 7/8». Учитывая рыночные условия, покупатель может приобрести эти облигации дешевле их лицевой рыночной стоимости в 1 тысячу долларов и зарабатывать шесть процентов в год вплоть до 2047 года. Обычный бизнес.
– Слишком долго. Мне нужно что-нибудь такое, что дозреет, пока мы все еще живы.
– Мне нравится «Флорида Дерт Пантер Крик» пять одна восьмая до тринадцатого по шесть пятьдесят.
– Уже лучше. Три миллиона мне пригодятся.
– По рукам.
Следующие 45 минут я консультировал клиентов. Тогда-то и позвонила Лайла Приоло.
– Как дела? – спросила она.
– Шикарно, – ответил я, не выходя из роли топ-продюсера, хоть мы с Лайлой и дружили еще с колледжа.
Мгновение поколебавшись, она шепнула, подпустив в голос всю сладкую патоку солнечного юга:
– Да хватит тебе, Гроув.
– В каком это смысле?
– Что-то тебя гложет. Я же вижу.
Лайла была права. Эвелин всегда говорила, что я для ее третьей соседки по комнате как открытая книга. Может, дело в наших общих южных корнях.
– Я вчера кое-что узнал о Чарли и толком не знаю, как сказать об этом Сэм.
– А ты скажи мне.
– Дело непростое.
– Сэм мне не чужая, – не уступала она. – Мы спали вместе три года.
– Ну-ну! – До меня шутка дошла. Лайла имела в виду общую комнату в Уэллсли, а вовсе не общую постель. В сетевых предпочтениях Чарли ничего забавного нет. Но я понимал, что с подсказки Лайлы могу подобрать подходящие слова для Сэм. И рискнул: – Неудобно как-то.
– Неудобно? – с насмешкой бросила она. – Тебе ли знать, что такое неудобно!
