Норб Воннегут - Хищники с Уолл-стрит
Ты же холостяк. Откуда тебе знать, как называют детей?
В каком-то смысле Романов прав. За годы хедж-фонды расплодились с 4 до 8 тысяч. И каждому нужно имя. Жадные до метафор хеджи называли свои конторы в честь деревьев, гор и архитектурных элементов. Подхватывали мореходные выражения, не говоря уж о греческих и римских богах. Они расхватали большинство героев, оставив от мифологии одни ошметки. Название «Сатир Капитал», правда, свободно по сей день, и отнюдь не без причины. Древние часто рисовали приапических сатиров, рыскающих по лесам с чудовищной эрекцией, – для рекламы «Виагры» образ вполне сгодится, но для владык финансов как-то не совсем.
– АРИ – это анально-резонансное исследование? – поинтересовался я у Русского Маньяка.
– Нет. АРИ – это «Алекс Романов Инвестментс», – отрезал он.
А пока я сейчас просматривал содержимое красной папки, Кранч балаболил с Лайлой.
– Тебе надо купить «Коуч», – советовал он. – Они делают премиленькие сумочки. – Накрыв микрофон ладонью, сообщил: – Я над этим работаю.
– Валяй, Кранч. – Листая бумаги, я нашел проспект «АРИ Капитал». А еще распечатку содержимого ее портфеля ценных бумаг.
Любопытно.
Кранч закончил разговор с Лайлой еще до того, как я успел просмотреть позиции АРИ. Раскрыть секрет баснословных доходов Романова я не успел.
– Все улажено, – радостно провозгласил парикмахер, отпустив звук «В» погулять. – Тебе надо послать Лайле бумаги, чтобы открыть счет.
– Отличная работа.
Кранч договорился о приказе на покупку акций, чего мне не удалось добиться от Лайлы за все восемь лет.
– Она хочет «Коуч», Томми Хилфигера и капельку «Сакс», – продолжал он, – но никакого, повторяй за мной, абсолютно никакого «Уол-Марта». Понимаешь, о чем я говорю?
– Ты лучше всех, – похвалил я. – А что насчет папки?
– Чарли оставил ее в моем салоне.
– Забыл?
– Нет, милаша, – вздохнул парикмахер. – Он не хотел ее лишиться.
Не зови меня «милашей».
– Он был встревожен? – поинтересовался я.
– Не хотел оставить ее в ресторане, – пояснил Кранч. – Чарли вечно все забывает.
– А не могла Сэм положить папку в свою сумочку?
– Ее там не было. Мы сговаривались насчет паранджей и фесок, знаешь ли.
– Усек, – кивнул я. – А почему ты даешь папку мне?
– Ты разберешься, насколько это важно. – Поколебавшись, Кранч нерешительно добавил: – Наверное, просто барахло.
– Чарли хоть раз говорил, что инвестировал в фонд Майкла Романова?
– Милаша, – тяжело вздохнул он, возвращаясь в режим казарменного положения, – мы никогда не говорили о бизнесе. Мои мозги не для цифр. В смысле, которые на бумаге.
– Но с портфелем Лайлы ты справился просто расчудесно.
– Да, и можешь в благодарность угостить меня чашечкой кофе внизу, – сказал он, – а заодно и в такси усадить.
– Еще бы, браток. – Мы с ним стали братьями по оружию, как консультант с консультантом, пусть и импровизированным.
Толпа любителей раннего ленча уже набилась в лифт, включая и личность, видеть которую мне хотелось в последнюю очередь. Скалли был облачен в темно-синий костюм, желтый галстук «Гермес» и накрахмаленную белую рубашку. Абсолютно безупречную прическу можно было объяснить только одним способом: гель и фен. Он не проронил ни слова, избавив лифт от своих оглушительных децибел, но ухмылялся с мерзопакостным самодовольством от уха до уха. С издевательской ухмылкой на своем лице, смахивающем на фрикадельку, Скалли подмигнул мне, будто вопрошая: «И кто же этот красавчик?» Он сделал одну ошибку. Он думал, что красавчик – человек, некогда высматривавший в окнах и дверях снайперов, – его не видит.
Последующее разыгрывалось очень плавно. Двери закрылись. Скалли слегка сдал влево, выиграв толику пространства, чтобы держаться от парикмахера в этой тесноте как можно дальше. Кранч глядел прямо перед собой, не раскрывая рта, устремив взгляд на двери. Он тоже сдал влево. Влево, к Скалли.
На третьем этаже два человека вышли. Вошли трое. Скалли распластался по стене лифта. Кранч прислонился к нему, попирая приватное пространство, а то и некоторые части тела громогласнейшего в мире фондового брокера. Уголком глаза я наблюдал за возрастающими страданиями Скалли.
Лоб у него взмок.
На втором этаже вошел один человек. Больше места в лифте не нашлось. Ни в какую щель Скалли забиться не мог. Кранч склонился еще ближе, выходя за границы дозволенного и прижимая свою кто-твой-папочкину маечку к темно-синему костюму. Когда двери закрылись, я подумал, что Скалли вот-вот взорвется.
И он взорвался.
– Послушайте, отстаньте от меня! – вскипел Скалли. Извернулся, тряхнул плечами в битком набитом тесном помещении и левой рукой попытался оттолкнуть Кранча.
В эту долю секунды навыки спецподразделения «Дельта» показались мне похожими на езду на велосипеде. Научившись однажды, больше не разучишься. Кранч совершил быстрое, но небрежное движение, будто хотел прикрыть ладонью зевок. Правой рукой он захватил кисть руки Скалли, прервав толчок едва ли не до того, как тот начался.
– Ну-ну, здоровяк, – выговорил Кранч.
Двери распахнулись на цокольном этаже. Люди хлынули в вестибюль. В лифте мелькнуло какое-то движение. Они понимали, что происходит что-то неладное.
Кранч захватил руку Скалли с небрежной мощью слесарных тисков. Сжимая. Сокрушая. Раздавливая. Лицо Скалли побелело. Колени у него начали подкашиваться.
И как он это делает?
– Не надо, Кранч, – сказал я, видя, как Скалли сморщился и на лбу у него выступили крупные капли пота. – Всё в порядке.
Левой рукой Кранч поправил Скалли галстук, правой разжав свою смертельную хватку. То ли в качестве бойца отряда «Дельта», то ли в роли стилиста он слегка взъерошил пропитанные гелем волосы Скалли и улыбнулся.
– Удачного дня, милаша. – Потом обернулся ко мне. – Не надо кофе. Мое дело сделано.
Инцидент раздосадовал меня. Но я вернулся наверх, к компьютеру Чарли и красной папке. Фрэнк Курц был прав.
«Когда люди помирают, на свет вылезает всякая всячина».
Глава 26
После шикарного ленча из «Коки» и еще двух таблеток «Адвила» я прекратил торги. Больше никаких звонков клиентам. Во рту был мерзкий ватный привкус, будто я заглотил целую пыльную бурю времен 1930-х. Мгновение я раздумывал над тем, что изучать в первую очередь – красную папку или ноутбук Чарли. Семи пядей во лбу выбор не требовал. Инвестиционные секреты Романова могут и обождать. Я отодвинул красную папку в сторонку.
Первым делом Сэм и Бетти.
Одно нажатие на клавишу «Ввод» – и компьютер Чарли очнулся ото сна. Догадка насчет «угодника» оказалась удачной. В большой брокерской фирме такой пароль ни за что не прошел бы. СКК требует минимум восьми знаков с минимум одной цифрой и одной прописной буквой, что на Уолл-стрит – задача нетривиальная. Наш лексикон редко выходит за рамки слов из трех букв, от силы четырех.
С чего же начать?
В ОФЛ беспроводной связи нет. Но в нашей зоне ловится целый ряд беспроводных сетей – две из соседних зданий, а еще одна в СКК. Из этих сетей одна небезопасная и паспорта не требует. Яснее ясного, что поддерживающая ее компания отношения к ценным бумагам не имеет. В инвестиционном банке или брокерской конторе столь свободный подход к частной жизни ни за что бы не допустили.
Это интернет-подключение пришлось очень кстати. Единственный способ проверить личную электронную почту. Компьютеры СКК ограничивают доступ к аккаунтам на «Яху», «Гугл» и у всех прочих провайдеров «мыла». Руководство всякий раз поясняет: «Внешняя электронная переписка делает нас уязвимыми для вирусов».
Фильтры достали меня по самое некуда. СКК, с виду гордый оплот свободного предпринимательства, напоминает мне красный Китай. У них действуют свои ограничения на Интернет. У нас – свои. С помощью личного ноутбука я частенько пиратствовал в этой беспроводной сети. Почтовый ящик Чарли в «Аутлуке» показывал, что у него 661 непрочитанное сообщение.
Еще день из жизни финансового жокея.
В отличие от электронных писем, наводняющих мой компьютер день ото дня, у Чарли трафик представлял собой по большей части отстой. В графе «Тема» значилось в том числе: «Сбросить 30 фунтов за 45 дней… Очистить почки от токсинов… Большая экономия на маленькой синей таблетке». Тут же уйма массовых «форвардов», обрушивающийся на своих же спам от друзей с патриотическими диатрибами, письма счастья, советы о здоровье и циничные анекдоты о супругах. Лайле Приоло явно нужно прополоть свои списки рассылки. Как минимум парочка ее «форвардов» угодила в почтовый ящик Чарли в эти выходные.
Кто читает это дерьмо?
Как и папка АРИ, почта Чарли может обождать до лучших времен. Сражусь с 661-голо́вой гидрой после работы, хоть от этой перспективы мне и не по себе. В чтении всего этого есть что-то от вуайеризма.
Сэм. Бетти. Фред. Придется пережить.
