Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи
– Я тоже хочу остаться здесь, Билл. Я счастлива, что у нас все так сложилось.
И Кэтрин не покривила душой. Единственное, чего она жаждала, так это выйти за него замуж, хотя для спешки не было повода. Фактически они во всех отношениях уже были мужем и женой.
Как-то во второй половине дня, когда Кэтрин заканчивала выполнение очередного задания, в контору вошел Фрейзер.
– Как ты смотришь на то, чтобы сегодня вечером отправиться за город? – спросил он.
– Это было бы чудесно. Куда именно?
– В Вирджинию. Мы обедаем с моими родителями.
Кэтрин удивленно посмотрела на него.
– Они знают про нас? – спросила она.
– Не все, – улыбнулся он в ответ. – Только то, что у меня потрясающая помощница и что я привезу ее обедать.
Если она и почувствовала разочарование, то не подала виду.
– Прекрасно, – заявила Кэтрин. – Я забегу домой и переоденусь.
– Я заеду за тобой в семь часов.
– Договорились.
Дом Фрейзеров был расположен в красивой холмистой местности в штате Вирджиния и представлял собой постройку колониального стиля, возведенную на ферме, территория которой занимала двадцать четыре гектара. Часть земли была покрыта высокой сочной зеленой травой, а остальное составляла пахота.
– Никогда не видела ничего подобного, – восхищалась Кэтрин.
– Это одна из лучших коневодческих ферм Америки, – пояснил Фрейзер.
Машина проехала мимо загона для породистых лошадей, миновала ухоженный выгул около конюшен и оставила позади домик конюха.
– Я словно попала в другой мир, – воскликнула Кэтрин. – Как я завидую тебе, что ты рос здесь.
– Ты думаешь, что тебе бы понравилось жить на ферме?
– Да это, в сущности, и не ферма, – простодушно заметила она. – Когда живешь здесь, создается впечатление, что владеешь целой страной.
Они приблизились к дому.
Фрейзер повернулся к ней.
– Мои отец и мать несколько консервативны, – предупредил он Кэтрин, – но тебе не о чем волноваться. Веди себя естественно. Ты нервничаешь?
– Нет, – ответила Кэтрин. – Я в полной панике.
Сказав это, она вдруг с удивлением отметила, что говорила неправду. Следуя давней привычке, которой подвержены все девушки, впервые встречающиеся с родителями возлюбленного, Кэтрин притворилась, что испытывает ужас. На самом деле ее просто разбирало любопытство. Однако у нее не оставалось времени подумать о своем поведении. Они уже вылезали из машины, и одетый по всей форме дворецкий с добродушной улыбкой распахнул перед ними дверь.
Казалось, что полковник Фрейзер и его супруга сошли со страниц учебника американской истории, посвященных периоду до Гражданской войны. Кэтрин больше всего поразило, что они такие старые и слабые. По всей вероятности, в молодости полковник Фрейзер был жизнерадостным и энергичным красавцем. Теперь от его красоты и силы не осталось и следа. Он очень напоминал Кэтрин кого-то, и она мучительно старалась вспомнить кого. Кэтрин была шокирована, когда наконец догадалась, что он похож на своего сына, только совсем постаревшего и высохшего. Волосы у полковника покрылись сединой и сильно поредели, голубые глаза выцвели и когда-то сильные руки были изуродованы артритом. Жена Фрейзера-отца выглядела аристократкой и все еще сохраняла некоторые черты своей былой красоты. Она благосклонно и тепло отнеслась к Кэтрин.
Вопреки заверениям Фрейзера об обратном, у Кэтрин сложилось впечатление, что она попала на смотрины. Полковник и его жена весь вечер задавали ей вопросы. Старики вели себя в высшей степени прилично, но пытались разузнать о ней все. Кэтрин рассказала им о своих родителях и описала свое детство. Она обрисовала им свои постоянные переходы из одной школы в другую как веселое приключение и скрыла от них, как тяжело она это переживала. Во время беседы с родителями Фрейзера Кэтрин украдкой поглядывала на него и заметила, что он очень доволен и гордится ею. Обед был великолепен. Он прошел при свечах в огромной старомодной зале с мраморным камином. Блюда подавались лакеями, одетыми в ливреи. Кэтрин посмотрела на Билла Фрейзера, и сердце ее преисполнилось глубокой благодарностью к этому человеку. У нее сложилось впечатление, что при желании она тоже сможет жить такой жизнью. Она знала, что они с Фрейзером любят друг друга. И все-таки ей чего-то не хватало. Ей недоставало душевного трепета, волнения, подъема. «Наверное», рассуждала она, «я слишком много жду. Пожалуй, меня испортили Гэри Купер, Хэмфри Богарт и Спенсер Трейси. Любовь не похожа на рыцаря в сверкающей броне. Она скорее напоминает порядочного фермера в сером твидовом костюме. К черту все эти фильмы и книги!» Разглядывая полковника, Кэтрин представила себе Фрейзера через двадцать лет и нашла, что он будет выглядеть точно так же, как отец. Она вдруг задумалась, замолчала и затихла до конца вечера.
По дороге домой Фрейзер спросил ее:
– Тебе понравился вечер?
– Да, очень. У тебя такие милые родители.
– Ты им тоже пришлась по душе.
– Я рада.
Она сказала правду, если не считать, что ее несколько беспокоило собственное равнодушие при встрече с ними. Кэтрин казалось, что ей стоило больше понервничать накануне такого события.
На следующий вечер во время ужина Фрейзер сообщил Кэтрин, что ему предстоит провести неделю в Лондоне.
– В мое отсутствие, – заявил он, – ты сможешь заняться интересной работой. Нас попросили взять на себя руководство съемкой рекламного фильма о наборе пилотов в армейскую авиацию. Его снимает в Голливуде компания «Метро-Голдвин-Майер». Я хочу, чтобы ты курировала этот фильм, пока я буду в отъезде.
Кэтрин недоверчиво уставилась на него.
– Я? Да я даже «Брауни»14 не смогу зарядить! А что я понимаю в фильмах о подготовке военнослужащих?
– Ты знаешь об этом не меньше других, – улыбнулся Фрейзер. – Дело кажется тебе незнакомым, но не стоит волноваться. Ведь там будут продюсер и прочие специалисты. Командование сухопутных сил собирается привлечь к съемкам голливудских актеров.
– Зачем?
– Видимо, они считают, что солдаты не сумеют достаточно убедительно сыграть самих себя.
– Как это похоже на военных!
– Сегодня у меня состоялся долгий разговор с генералом Мэтьюзом, и он раз сто употребил слово «обаяние». Военные хотят, чтобы фильм получился шикарным. Они начинают широкую кампанию по набору в армию молодых людей из цвета американского общества. Это один из первых фильмов такого рода.
– В чем же состоит моя роль? – спросила Кэтрин.
– Просто следить за тем, чтобы все шло гладко. За тобой последнее слово. Я заказал тебе билет на авиарейс в Лос-Анджелес. Самолет вылетает завтра в девять утра.
Кэтрин кивнула головой:
– Хорошо.
– Будешь скучать по мне?
– Сам знаешь, что буду, – ответила она.
– Я привезу тебе подарок.
– Мне не нужны подарки. Просто возвращайся целым и невредимым.
Секунду она колебалась, а затем спросила:
– Ведь обстановка ухудшается. Я права, Билл?
Он кивнул головой в знак согласия.
– Да, – ответил он. – Думаю, что скоро мы вступим в войну.
– Какой ужас!
– Будет еще ужаснее, если мы не вступим в нее, – тихо заметил Фрейзер. – Англия чудом выбралась из Дюнкерка. Если Гитлер вдруг решит сейчас перейти Ла-Манш, мне кажется, англичане не сумеют остановить его.
Они молча допили кофе, и Фрейзер оплатил счет.
– Хочешь зайти и остаться на ночь? – спросил он.
– Только не сегодня, – ответила Кэтрин. – Тебе завтра рано вставать. Да и мне тоже.
– Ну ладно.
Он отвез ее домой. Перед сном Кэтрин задалась вопросом, почему она не осталась у Билла накануне его отъезда.
И не нашла ответа.
Кэтрин выросла в Голливуде, хотя и не была там ни разу. Сотни часов провела она в темных залах кинотеатров, забыв обо всем на свете и перенесясь в волшебное царство, созданное киностолицей мира. Кэтрин навсегда осталась благодарна фабрике грез за эти часы счастья.
Когда самолет приземлился, Кэтрин охватило волнение. Там ее уже ждал лимузин, чтобы отвезти в отель. Пока автомобиль ехал по широким, освещенным солнцем улицам, Кэтрин прежде всего обратила внимание на пальмы. Раньше она только читала о них и видела на фотографиях, но реальность превзошла все ее ожидания. Пальмы встречались здесь повсюду. На фоне неба они выглядели высокими. Нижняя часть их грациозных стволов была голой, а наверху красовалась шапка из широких листьев. В центре каждого дерева выделялся шероховатый круг ветвей, который напомнил Кэтрин грязную нижнюю юбку, неряшливо свисавшую из-под зеленой пачки балерины.
Машина подъехала к огромному зданию, похожему на заводской корпус. Над входом висела большая вывеска: «Уорнер бразерс», а под ней бросалась в глаза надпись: «Высокое качество картин неотделимо от высокой гражданственности». Автомобиль миновал ворота, и Кэтрин вспомнила о Джеймсе Кэгни в «Янки дудл дэнди» и Бэтти Дэвис в «Мрачной победе». На лице Кэтрин появилась счастливая улыбка.
