Питер Чейни - Такие вот дела
В Лондоне я связался по телефону с нашими людьми в Штатах и получил от них информацию, подтверждавшую мои подозрения. Эдвард Павэн, красивый и образованный англичанин, как оказалось, вовсе и не был англичанином. Это был француз, он прекрасно говорил по-английски и на двух других языках. Во время войны он сотрудничал с немцами. Против него не было явных улик – действовал он очень умно – и подвести его под трибунал не удалось.
Тогда я полетел во Францию и провел тщательные расследования, давшие мне кое-какие любопытные факты. У Павэна были тесные связи с очень богатым и, на первый взгляд, очень приятным латиноамериканцем, неким Альфонсо Д'Эскарте. Самым интересным было то, что этот Д'Эскарте оказался мужем миссис Дин, с которым она развелась в Париже за два года до войны. Д'Эскарте был назначен опекуном их с миссис Дин. Такой вариант казался лучшим для девочки: она была слабого здоровья, и ей полезно было жить во Франции. Однако не прошло и года, как ее здоровье настолько ухудшилось, что ее поместили в психиатрическую больницу, о чем и сообщили миссис Дин.
Казалось, это не вызывало подозрений, но на самом деле, все было не так.
Эта девочка, такая же нормальная, как мы с вами, содержится насильственно в больнице, адрес которой дан на отдельном листке, вложенном в это письмо. Нашлись и причины этой проделки.
Согласно постановлению французского суда д'Эскорте обязан был выплачивать крупную сумму своей разведенной жене, миссис Дин – это ее девичья фамилия, которую она взяла после развода. Д'Эскорте – человек с садистскими наклонностями. Он ненавидел миссис Дин за то, что она с ним развелась и хотел отомстить ей любыми средствами. Первым шагом на этом пути было заключение девочки в сумасшедший дом, чего он добился подкупом или каким-то другим путем. И если никто не вмешается в это дело, она может на самом деле сойти с ума.
Естественно, мне захотелось узнать закулисную сторону всех махинаций. Я чувствовал, что история с девочкой – лишь часть большой игры. Потом я обнаружил существование очень тесного контакта между д'Эскорте и Павэном – человеком, который собирался жениться на миссис Дин. Я продолжал поиски и выяснил все.
Во время войны и после нее Павэн выступал в роли профессионального шантажиста, и все дело, несомненно, в том, что, согласно положению, по которому миссис Дин получает алименты – и значительные, – она теряет на них право в случае нового замужества. Дальнейшее очевидно. Павэн приехал в Англию, познакомился с ней, и вел себя как солидный и обеспеченный человек, что удавалось ему с помощью сумм, получаемых от д'Эскорте. Суть дела в том, что он внушил миссис Дин следующее: если она выйдет за него замуж, то он тем или иным способом добьется, якобы, освобождения ее дочери из-под контроля отца, вырвет ее из сумасшедшего дома и привезет в Англию.
Вот почему миссис Дин, которая обожает свою дочь и провела годы в беспокойстве о ней, согласилась выйти замуж за Павэна. Но выйдя за него замуж, – в этом и состоит садистский замысел д'Эскорте – она обнаружит, что денег у Павэна нет, что она лишилась своих алиментов и может сделать для своей дочери еще меньше, чем прежде.
Если вы что-нибудь знаете о женщинах, вам будет нетрудно понять, как легко было красивому и обаятельному Павэну склонить миссис Дин на брак с ним.
В настоящее время я не могу открыть ни миссис Дин, ни кому-либо другому источники полученной мной информации.
Вернувшись из Франции, я снова поехал к миссис Дин в Меллоуфилд. Я пытался отговорить ее от замужества, сказал ей, что встречался с Павэном, и что он мне не нравится. Я говорил все, что мог, не раскрывая правды, которая, конечно, сделала бы ее несчастной. Но все было тщетно. Я думаю, что все мои слова она объясняла ревностью.
Вскоре я получил секретное задание и решил перед отъездом передать дело в руки опытного частного детектива, который после проверки этих фактов сможет открыть миссис Дин глаза на Павэна.
Я познакомился с одной особой, которая сообщила мне, что знает такого детектива, но что его сейчас нет в Лондоне. Лишь вчера мне позвонили и сообщили, что он, возможно, сегодня вернется, а также сообщили ваше имя. Я был очень доволен, потому что помню вас по прошлым дням в Америке и, судя по моим воспоминаниям, вы как раз тот человек, какой мне нужен. Только мне не повезло в том, что я не мог с вами сегодня встретиться.
Я хочу, чтобы вы повидались с Павэном. Пусть он узнает, что вам все известно, известно, какую он ведет игру.
Любой ценой разбейте те отношения, какие существуют между ним и миссис Дин. Дайте ей знать о том, к чему она идет. Сам я этого сделать не мог по причине, которую изложил в письме.
Вкладываю в конверт 750 фунтов. Думаю, этого хватит на расходы и оплату ваших трудов. У меня есть предчувствие, что вы всерьез займетесь этим делом и доведете его до конца. Мне бы очень хотелось оставить вам адрес, по которому вы могли бы мне написать, но это невозможно. Вероятно, через несколько недель я вернусь в Лондон, но также возможно, что я никогда туда не вернусь! Уверен, вы понимаете, что я имею в виду.
Желаю вам удачи, О'Дэй. Мне кажется, что если вы возьметесь за эту работу, то не пожалеете. Надеюсь, что вы с ней справитесь, и все уладится. Еще раз желаю удачи.
Искренне ваш
Николас Нидхэм".
О'Дэй сложил письмо, убрал его в карман пиджака. Он подумал, что этот документ представляет большой интерес, и особенно для инспектора Дугала. И в то же время, подумал он, именно Дугалу совершенно незачем его когда-либо видеть.
Он посмотрел на часы. Ровно шесть. Подошел к телефону и набрал номер Мэйбл Бонавентюр.
Услышав ее голос, он сказал:
– Послушай, Мэйбл, надень шляпу и приезжай ко мне. Мне бы хотелось с тобой поговорить.
Она ответила:
– О'кей. Еще одна поездка за город?
– Нет. Твоя работа почти закончена.
– Сейчас приеду, – ответила она.
О'Дэй положил трубку. Он уже решил что будет делать.
Через двадцать минут приехала Мэйбл. Она была в новой шляпке, на ее лице застыло самое строгое выражение.
О'Дэй заметил:
– Ты очень мило выглядишь, Мэйбл.
– Вот как? Ты задумал еще что-то начать?
– Пытаюсь кое-что закончить, – ответил О'Дэй. – Дело очень срочное, так что не будем терять времени. На данный момент положение таково: наш друг Павэн должен получить известие от миссис Уильямс. Ты будешь миссис Уильямс. Завтра утром позвонишь в Истборн в отель "Сплендид" и спросишь Павэна. Скажешь ему, что у тебя был разговор с вашим общим другом, миссис Веннер, что ситуация, по ее словам, несколько изменилась и что твой муж, мистер Уильямс завтра вечером будет в Истборне и очень хочет увидеться с мистером Павэном. Я думаю, что он на это согласится. Ему придется согласиться. Тебе понятно?
– Как будто, – кивнула Мэйбл.
– Следующее, – продолжал О'Дэй. – Тебе, Мэйбл, завтра утром придется собрать в комок свои нервы. Тебя очень беспокоило убийство Веннера, понятно? Оно стало беспокоить тебя с того момента, когда инспектор Дугал пришел в клуб "Пименто" и начал задавать тебе вопросы. Как ты думаешь, тебе удастся напустить на себя обеспокоенный вид?
– Это нетрудно, – ответила Мэйбл. – Я часто бываю обеспокоенной и помню, как при этом выгляжу.
О'Дэй сказал:
– Я считаю тебя хорошей актрисой. Итак, завтра утром ты отправишься в Скотланд-Ярд и спросишь инспектора Дугала. Скажешь ему, что ты обеспокоена. Он захочет узнать, чем. Тогда ты скажешь, что беспокоишься обо мне. Что после вашей с инспектором встречи я приехал в клуб, говорил с тобой и хотел знать все, что он тебе сказал. Одним словом, хотел узнать все об этом деле. Думаю, что Дугал станет тебя расспрашивать, не знаешь ли ты случайно, что меня интересовало в последнее время. Не искала ли встречи со мной некая особа, и не знаешь ли ты ее имени. Не Мерис Веннер и не Ральф, а кое-кто еще. Он будет очень ловко пытаться узнать имя того, кто сотрудничал с Мерис Веннер. Ты об этом ничего не должна знать. Скажешь ему, что просто беспокоишься и не имеешь ни малейшего понятия, о чем он толкует. Ты никогда не слышала от меня ни одного имени в связи с делом Веннера.
Но когда ты соберешься уходить, когда разговор подойдет к концу, скажи ему, что сегодня вечером ты встретилась со мной на улице и что в разговоре я упомянул о том, что собираюсь поехать в Истборн, в отель "Сплендид". Тебе понятно?
– Понятно, – ответила Мэйбл. – Это все?
– Да, все, кроме того, что у меня есть для тебя деньги. Ты мне очень помогла.
Он подошел к письменному столу, открыл ящик и вернулся с пачкой банкнот.
Мэйбл сказала:
– Господи, я никогда еще не видела столько денег! Сколько же здесь?
– Семьдесят пять обещанных, плюс двадцать пять дополнительно, как хорошей девочке.
– Спасибо, Терри.
