Питер Чейни - Такие вот дела
Мэйбл сказала:
– Господи, я никогда еще не видела столько денег! Сколько же здесь?
– Семьдесят пять обещанных, плюс двадцать пять дополнительно, как хорошей девочке.
– Спасибо, Терри.
Мэйбл посмотрела на него.
– Значит, это расчет, – продолжала она. – Теперь я уже не буду помощницей частного детектива.
О'Дэй предупредил:
– Мэйбл, ты ведь будешь строго придерживаться моих инструкций, не так ли?
– Я буду очень осторожной. Значит, я должна сделать следующее…
И она повторила то, что он ей сказал.
– Прекрасно, – одобрил он, – главное, чтобы Дугал понял, что завтра днем я еду в Истборн, в "Сплендид".
– О'кей.
На полпути к двери она остановилась и обернулась.
– Послушай, ты ведь ни во что такое не впутаешься, верно?
О'Дэй улыбнулся.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Не знаю, – ответила она. – Но вчера вечером я много думала. Я думала о том, что будет очень забавно, если этот Павэн окажется тем парнем, которого ищет Дугал.
О'Дэй сказал:
– Да, забавно. Но такой девушке, как ты, лучше поменьше думать.
– Это просто так, догадки. Что ж, Терри, пока. Еще увидимся.
И она вышла.
О'Дэй вернулся к своему креслу у камина. Он вынул из кармана письмо Нидхэма и снова углубился в его изучение.
IV
Во вторник в одиннадцать утра помощник комиссара вошел в кабинет Дугала. Тот сидел за столом, курил короткую трубку и пытался решить кроссворд из "Таймса".
Гроган спросил:
– Вы их когда-нибудь отгадываете, Дугал?
Тот покачал головой и мрачно ответил:
– Ведь я, кажется, занимаюсь ими каждый вечер, кроме воскресений, но всегда на чем-нибудь спотыкаюсь. Но как-нибудь я все же справлюсь с одним, из них.
Он отложил газету.
Гроган спросил:
– Как с делом Веннера? Читали вчерашние газеты.
Дугал кивнул.
– Одна из них ведет себя слишком насмешливо по отношению к нам, сэр. В ней написано, что Англия слишком маленькая страна, и недели вполне достаточно для поимки убийцы.
Он улыбнулся.
– Конечно, достаточно, в том случае, если работать особенно не над чем.
Гроган сел в кресло напротив Дугала и сказал:
– Ну вы-то ведь не можете утверждать, что у вас именно такой случай?
Дугал покачал головой.
– Да, мне есть над чем поработать, сэр, но я почти ничего не могу сделать. Все, чем я располагаю, – это хорошо продуманные догадки, а я люблю факты, и потом, на основании догадок человека повесить нельзя.
Помощник комиссара кивнул.
– Я понимаю. У вас есть кое-какие соображения, но нет подтверждения фактами. Верно?
Дугал встал и подошел к окну. Он присел на низенький подоконник и посмотрел вниз.
– Не совсем так, сэр, – ответил он. – Я чувствую, что мы медленно к чему-то движемся. Когда началось расследование, мы с вами были уверены, что против О'Дэя составлено убедительное обвинение. Оно рухнуло. Сама-то улика осталась, но она ничего не стоит. О'Дэй дважды ездил на свидание с Веннером: в среду вечером, когда его избили, и в четверг, когда Веннер был убит. О'Дэй это признает. При обычных обстоятельствах, если бы эта история Мерис Веннер о ее пребывании с О'Дэем в отеле оказалась правдой, мы могли бы построить обвинение. Но это ложь, и присяжные об этом узнают. Подозрение против О'Дэя исчезает, но возникает подозрение против Мерис Веннер. Забавно, что она пыталась поставить его под удар.
– Почему забавно? – спросил Гроган.
Дугал встал с подоконника.
– О'Дэй с ней виделся. С самого начала расследования мои люди ведут за ней слежку. Знаете, сэр, я всегда считал, что такая мера не бывает лишней. В прошлую субботу вечером О'Дэй ездил в Сент Джонс Вуд к ней на квартиру. Он пробыл там около пятнадцати минут и уехал. Через три четверти часа он вернулся. Она вышла из квартиры вместе с ним с чемоданом в руке. Они сели в машину О'Дэя, и он отвез ее в гостиницу возле Горинга, в отель "Гартер". Она провела там все воскресенье, не выходя на улицу.
В воскресенье вечером О'Дэй туда ездил. Он пробыл там некоторое время, потом вернулся домой. Она уехала оттуда вчера утром.
– Куда она поехала? – спросил Гроган.
– Вернулась домой.
Гроган закурил.
– Вы не думаете, что между О'Дэем и Мерис Веннер существуют близкие отношения?
Дугал покачал головой.
– Но если между ними ничего такого нет, то что означают эти странности? – спросил Гроган.
Дугал ответил:
– Я скажу вам, сэр, что я думаю. Но помните, пожалуйста, что это лишь догадка. Письмо, оставленное Нидхэмом в конторе О'Дэя, в действительности не было сожжено. Кто-то лишь сделал вид, будто сжег его. Я думаю, что это сделала Мерис Веннер. Хотел бы я взглянуть на это письмо, оно, наверное, является очень интересным документом. Думаю, что О'Дэй тоже хотел бы на него взглянуть. Содержание письма должно заинтересовать О'Дэя больше, чем меня. Я думаю, что он сделал все это, чтобы завладеть этим письмом.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Гроган.
– Послушайте, сэр, предположим, Мерис Веннер завладела этим письмом. Если она инсценировала уничтожение письма, значит оно было важным. Она должна была сохранить его у себя. Вероятнее всего, у себя на квартире, на Сент Джонс Вуд. Вам понятно, что я имею в виду?
– Нет, не совсем. Что же дальше?
Дугал сказал:
– Это старый трюк, сэр.
Он улыбнулся. На мгновение его мрачное лицо просветлело.
– Я думаю, – продолжал он, – что в субботу вечером О'Дэй приезжал к Мерис Веннер для того, чтобы напугать ее. Возможно, он сказал ей, что я был в гостинице "Сэйбл" и достал доказательства правоты его истории. Я думаю, он сказал ей, что подтверждение его истории практически снимает с него подозрение. Думаю, что О'Дэй кое-что ей предложил, возможно сказал, что ей лучше на день-другой уехать из города. Наверно, он что-нибудь выдумал, чтобы ее убедить.
Дугал сухо улыбнулся.
– Должен отметить, что у него очень богатое воображение. Итак, она испугалась. О'Дэй вернулся и отвез ее в отель "Гартер", потому что знал, что она возьмет письмо с собой. Он решил приехать повидаться с ней в воскресенье и взять у нее письмо силой, если не удастся взять убеждением. Он был уверен, что оно у нее, либо в ее сумочке, либо где-то на ней. Он решил получить его во что бы то ни стало, и когда раздобыл, то сел в машину и уехал в Лондон, а ее оставил там.
Помощник комиссара кивнул.
– Логично. Но зачем все это? Чего добивается О'Дэй? Предположим, он получил письмо. Что он будет с ним делать?
Дугал пожал плечами.
– Понятия не имею, сэр. Но одно из двух он сделать должен: либо принесет это письмо мне, поскольку оно должно пролить свет на убийство, либо скроет его. Если он не принесет письмо, то должен что-то сделать сам.
Дугал выколотил трубку в стоящую на столе стеклянную пепельницу.
– Этот О'Дэй – человек очень настойчивый, сэр. Помните, в той записке, которую оставил Нидхэм у него на квартире, о леди из Суссекса? Думаю, что все это очень заинтересовало О'Дэя. Если он раздобыл письмо, то обязательно что-то предпримет. К этому у него есть две причины: во-первых, он захочет полностью реабилитировать себя в наших глазах, во-вторых, он, вероятно, захочет отработать те деньги, которые оставил ему Нидхэм в письме.
Гроган встал.
– Ну, что ж, желаю удачи. Заходите ко мне завтра.
– Непременно, сэр. Надеюсь, у меня будут для вас лучшие новости.
Гроган вышел.
В кабинет вошел полицейский – делопроизводитель Дугала.
Он сказал:
– Только что явился Мартин, сэр. Он сообщил, что вчера в шесть двадцать вечера Мэйбл Бонавентюр – та девушка, с которой вы говорили в Пименто-клубе – приезжала к О'Дэю на квартиру. Она провела там двадцать минут.
Дугал кивнул.
– А что она делала потом?
– Мартин сказал, что она сразу же вернулась домой. Она была там все время и вышла только полчаса назад. Он потерял ее из вида. Говорил, что было слишком оживленное движение.
– Жаль, – сказал Дугал. – Я бы хотел знать, куда она поехала. Хорошо, Смит.
Полисмен вышел из кабинета.
На столе Дугала зазвонил телефон. Он снял трубку. Дежурный доложил:
– Внизу мисс Бонавентюр. Она спрашивает вас, сэр.
Дугал улыбнулся.
– Пусть поднимется ко мне.
Он ждал ее в коридоре, у двери кабинета. При виде ее на лице Дугала появилась одна из его редких улыбок.
Он сказал:
– Ну, милочка, решила прийти со мной повидаться?
Он провел ее в кабинет и закрыл дверь.
– Садись и устраивайся поудобнее.
– Спасибо, – ответила Мэйбл. – Я бы хотела поговорить с вами, мистер Дугал. Я просто чувствую, что должна это сделать. Я встревожена, если только вы понимаете, что я имею в виду.
– Я знаю, милочка, что ты имеешь в виду. И я рад. Ведь знаешь, когда люди встревожены, они начинают говорить.
