Фридрих Незнанский - Честный акционер
Лариса вспыхнула, как свечка.
— С чего вы взяли, что я в вас влюблена? — с вызовом произнесла она.
Храбровицкий прищурился и медленно произнес:
— Профессиональная наблюдательность. Моя профессия научила меня разбираться в людях.
— Какой вы… самонадеянный, — гневно выговорила Лариса. — Скажите еще, что видите меня насквозь!
— Насквозь — нет. Но… — Он нежно обхватил ее за талию. — Идите сюда.
— Что вы… — возмущенно начала Лариса, но договорить не успела. Храбровицкий впечатал в ее губы крепкий поцелуй. Отпрянул, чтобы взглянуть на ее лицо, и, прищурившись, спросил:
— Ну как? Теперь вы объявите меня хамом и дадите мне пощечину?
Вместо ответа Лариса обхватила его щеки ладонями, решительным жестом притянула его к себе и тоже поцеловала.
— Вот это да! — восхищенно произнес Храбровицкий, как только они разомкнули губы. — Вы не только очень красивая, но и очень решительная девушка. Пожалуй… я таких еще не встречал.
— Вы первый начали, — по-детски проговорила Лариса. Щеки ее пылали, сердце бешено колотилось. Она была готова провалиться сквозь землю.
Казалось, Храбровицкий понял ее состояние. Он поднял пальцем ее подбородок — жест был решительный, мужской, но нежный и осторожный.
— Не надо стесняться своих чувств, ангел, — мягко сказал он. — Оставайтесь всегда такой же открытой, и вы никогда не состаритесь. Поверьте мне, я знаю, что говорю.
Его глаза светились нежностью. «Неужели мне это не снится? — подумала Лариса. — Неужели я только что целовалась с ним?» Все это казалось ей прекрасным сном. Лариса набралась смелости и сказала:
— Оставайтесь сегодня ночевать в пансионате. Уже поздно. Пока доберетесь до города, стемнеет.
— Я не боюсь темноты, — возразил Храбровицкий и вновь, еще пристальнее, чем прежде, вгляделся в лицо Ларисы. — Вы правда хотите, чтобы я остался? — спросил он, понизив голос почти до шепота.
— Да, — так же тихо прошептала Лариса. — Вам здесь будет хорошо. Правда. В пансионате есть свободные комнаты, и они все хорошие. А перед сном вы можете поиграть в бильярд или пинг-понг… Или погулять по сосняку… Когда темнеет, здесь зажигаются фонари… Это очень красиво.
Взгляд Храбровицкого стал рассеянным и задумчивым.
— А вы тоже останетесь? — спросил он.
У Ларисы сжалось сердце от сладостного предчувствия.
— Да, — выдохнула она. Ресницы ее дрогнули, но она не опустила взгляд. — Я буду ночевать в седьмом номере… Это на первом этаже… Через две комнаты от бильярдной.
— Что ж, пожалуй, я останусь, — сказал Храбро-вицкий. — Только мне нужно будет сделать пару звонков.
— В пансионате есть телефон, — выпалила Лариса, и только закончив фразу, поняла, насколько глупой она была.
Храбровицкий улыбнулся одними глазами и тихо покачал головой:
— Спасибо, ангел, но у меня есть свой. А пока…
И снова привлек Ларису к себе.
3
«Боже, что я делаю?» — это была первая мысль, пришедшая Ларисе в голову, когда она вернулась в свою комнату. Она подошла к зеркалу и уткнулась разгоряченным лбом в его прохладное стекло. У Ларисы было такое ощущение, словно она одна выпила бутылку шампанского. Ей хотелось летать и плакать. Плакать от счастья и плакать… тоже от счастья. Пока Лариса была с Храбровицким, она была только счастлива. Но стоило ей закрыть дверь, и в сердце засаднила тоска.
«Ты не должна была так делать, — сказал Ларисе ее внутренний голос. — Ты не имеешь на это права. Михаил женат. У него есть «ребенок. Маленький сынишка, который любит его и ждет. Ты не можешь просто так вторгаться в его жизнь!»
Она оторвала лоб от стекла и задумчиво посмотрела на себя в зеркало. Глаза блестели, как у пьяной. Ресницы подрагивали. Появившийся на щеках румянец до сих пор не сошел. Волосы были слегка растрепаны.
— Ну ты и мымра! — сказала себе Лариса.
Она пригладила волосы ладонью. Затем достала из сумочки помаду и подровняла губы. Придирчиво себя оглядела, повернув голову вправо и влево.
«Интересно, что он во мне нашел? — вдруг подумала она. — Я ведь никогда не была красавицей. Да и кто я для него? Простая девчонка. Дочка навязчивого, восторженного старика — вот и все».
«Нет, не все, — тут же возразила она себе. — В тебе есть огонь, и ты об этом знаешь. Мальчишки всегда заглядывались на тебя. К тому же мужчины любят женщин не за красоту, ты ведь часто об этом читала. Они любят, когда в женщинах есть «изюминка». А в тебе этого «изюма» хоть отбавляй!»
Лариса улыбнулась своим мыслям. Она действительно была особенной. Ей про это мальчишки еще в школе говорили. Да и в университете, на курсе Ларисы, было много желающих завязать с ней «теплые отношения». Да только ничего не выйдет. Лариса никогда не даст затащить себя в постель желторотому юнцу, которого и мужчиной можно назвать лишь с большой натяжкой. Другое дело — Храбровицкий. Это был настоящий, «стопроцентный» мужчина. Зрелый, сильный, умный, благородный, умеющий властвовать и проявлять милосердие. К тому же он всего добился сам. Построил свою жизнь своими руками! Вот это человек!
Лариса еще раз придирчиво себя оглядела. Оставшись довольна своим отражением, она сказала ему:
— Действуй, как подсказывает тебе твое сердце! Об остальном — не думай!
«А как же его семья? — вновь спросил Ларису ее внутренний голос. — Как же его жена и его маленький сынишка? Ты заставишь его предать их?»
— Нас с ним свела судьба, — жестко ответила Лариса своему внутреннему голосу. — Вот пусть она и решает, будет у наших отношений будущее или нет. А я буду делать так, как подсказывает мне мое сердце! А ты — заткнись!
И внутренний голос больше не тревожил Ларису.
4
В ту ночь они были вместе. И окончательно разомкнули объятия, лишь когда за окном уже стал заниматься рассвет. Лариса откинулась на подушку и, распластав руки, произнесла чуть севшим от усталости голосом:
— Я так счастлива…
Михаил улыбнулся, наклонился и поцеловал ее в грудь. Потом взял с тумбочки сигареты и закурил. Лариса смотрела на его четкий профиль на фоне мерцающего окна и думала: «Чем была для него эта ночь? И о чем он теперь думает?»
— О чем ты думаешь? — спросила она вслух.
— Я? — Храбровицкий затянулся сигаретой и выпустил облачко дыма. — О тебе. О чем же еще?
— А что ты обо мне думаешь?
— Думаю, какая ты хорошая. Какая ты красивая. И как мне повезло, что я встретил тебя.
— Это правда?
Он кивнул:
— Да. Я всегда говорю правду. Я привык дорожить своим словом, поэтому им дорожат и другие. — Он постучал сигаретой о край пепельницы и спросил: —Тебе налить вина?
— А там еще осталось?
— Да, немного.
Храбровицкий взял с тумбочки бутылку и наполнил один из бокалов. Протянул один Ларисе. Она взяла бокал и осторожно, чтобы не пролить, поднесла его к губам. Пока она пила вино, он затушил сигарету, встал с кровати и стал одеваться.
— Уже уходишь? — спросила Лариса.
Он застегнул молнию на брюках и кивнул:
— Да, пора. Скоро станет совсем светло. Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел, как я выхожу из твоей комнаты.
Он надел рубашку. Лариса закусила губу и нахмурилась. Затем залпом допила вино и решительно спросила:
— Миша, что между нами было? Мы просто развлеклись, и все? Или это что-то большее?
— Не знаю, ангел, — мягко ответил он. — Возможно, мы совершили ошибку этой ночью. Как говорил поэт, нам не дано предугадать… Давай пока оставим все как есть, ладно?
— «Пока»? — с усмешкой спросила Лариса.
Он кивнул:
— Да, пока. Никто ведь не знает, что нас ждет в будущем.
Она вздохнула:
— Хорошо, как скажешь. И мы будем снова обращаться друг к другу на «вы»?
— Желательно.
— Жаль.
Храбровицкий надел туфли и, присев на край кровати, задумчиво сказал:
— Понимаешь, ангел, иногда любовь длится годы. Иногда месяцы. А иногда — одну ночь. Но эта ночь вмещает в себя все эти годы. Одна только вспышка — и оба сгорают в ее пламени. Понимаешь, о чем я?
— Да, — сказала Лариса. — Мы с тобой сгорели.
— Я знал, что ты меня поймешь. Мы с тобой очень похожи. Если б я не понял этого сразу, я бы не остался в пансионате на ночь.
Внезапно Лариса почувствовала, что он говорит правду. Она чувствовала так же, как и он. Ночь не принесла разочарования, но она опустошила обоих. Она мечтала о такой ночи. И вот эта ночь наступила. Теперь можно было жить дальше, сохранив в душе тепло. Что-то вроде тлеющих углей, которые будут согревать душу еще долгое время. Тепло воспоминаний, сладкая ностальгия.
— Мы с тобой действительно очень похожи, — проговорила Лариса. И неожиданно для себя добавила: «— Как брат с сестрой. Мы ведь можем остаться друзьями, правда?
