Фридрих Незнанский - Сибирский спрут
Андрей так задумался, что сразу автоматически полез в карман за зажигалкой. Его остановил бешеный взгляд телохранителя. Андрей немного очнулся и ватными ногами, не чувствуя пола под собой, зашел с пожарной лестницы на площадку седьмого этажа. Перед дверью лифта он увидел мужскую фигуру в длиннополом зеленом пальто и кепке с ушами. Дверь лифта неожиданно раскрылась, но мужчина не успел шагнуть в кабину. Андрей выхватил «агран» и выпустил в зеленую спину очередь.
Во все стороны брызнули фонтанчики крови, растекаясь по обшивке кабины. Человек неловко взмахнул руками, попытался заслониться от пуль, но ноги его подкосились. Человек сполз по стене, уткнулся в кровавую лужу лицом и замер.
Выстрелов Андрей не услышал и не знал, так ли тихо работал «агран», или это у него самого заложило уши от волнения.
Телохранитель Василия выглянул из-за угла, потом подошел к телу. Журналист не подавал признаков жизни. Контрольного выстрела не понадобилось.
Андрей бросил рядом с телом ствол, развернулся и вышел обратно на пожарную лестницу.
Сбежали вниз, быстро через двор добрались до машины. Чеченец сразу тронулся с места.
Проехав три улицы, они свернули в арку сталинского дома. Во внутреннем дворе их поджидала другая машина. Все трое пересели в нее.
Как только выехали за город и миновали милицейский пост, всем стало ясно, что дело прошло успешно.
Телохранитель Василия заговорил громким голосом, описывая, как все произошло, словно он был главным действующим лицом этой истории. Остальные – водитель второй машины и чеченец, – слушая его, смеялись, галдели. Кто-то достал водку, пустил бутылку по кругу.
Андрей пил со всеми, но чувствовал, что о его участии в деле стараются не говорить, обходят его стороной, словно Андрея там и не было вовсе или же он случайно оказался рядом с событием.
Одно он понял точно – что судьба его еще не решилась окончательно.
…Вернувшись к себе, Сева Маленький приказал связаться и вызвать на стрелку человека центровых, подосланного в банду Расторгуевых для слежки. Человек этот пропустил (или не захотел поставить своих в известность) о готовящемся на Шварца липовом покушении.
Договорились встретиться в казино «Фортуна».
Сева на встречу приехал первым. Через полчаса подкатил и шпион.
Это был не кто иной, как личный телохранитель Кирилла Расторгуева, подготовивший и проведший липовое покушение на губернатора. Сева Маленький об этом ничего не знал.
– Здорово! Давно не виделись, – кивком приглашая шпиона сесть напротив, первым начал разговор Сева. – Взрыв на бульваре Энтузиастов – чья затея?
На бульваре Энтузиастов жил губернатор.
Шпион вытаращил глаза, удивленно ткнул себя пальцем в грудь, потом указал на Севу.
– Не наши? – изумился он. – А в Севмаше уверены, что это мы. Так точно не мы?
Сева покачал головой.
– Кто же тогда?
– Вот и я хотел бы знать, кто же это устроил?
Шпион, все еще изумленно покачивая головой, ощипывал виноградную гроздь и выдвигал различные предположения «в порядке бреда». Сева внимательно наблюдал за его поведением и думал: врет шпион или покушение на Шварца в самом деле подстроили не севмашевцы. В какой-то момент Сева совсем было уж решил, что шпиона стоит «пропустить через мясорубку» и послушать, как он тогда запоет… Но, подождав еще немного, он передумал – мало ли, вдруг показалось?
В банде Расторгуевых свой человек может еще понадобиться, а после «мясорубки» бывший центровой уже вряд ли встанет… Не выгодно так бросаться ценными людьми из-за единственного подозрения.
– Извини, Сева, мне надо бежать. Расторгуевы совсем оборзели, всех подозревают, если исчезнешь на полчаса, так уже начинаются вопросы-допросы, – посмотрев на часы, заявил шпион.
– Что ж, давай, Штирлиц! – Сева пожал своему человеку руку. – Помни, что ты наши глаза и уши, и не пропадай надолго.
– Есть!
Шпион ушел.
Сева набрал номер генерала Киреева:
– Что у тебя нового?
– Все старое. А у тебя? Со своим человеком говорил?
– Только что.
– Ну?
– Не они.
Генерал разочарованно крякнул:
– Что ж, будем копать дальше.
…Андрей ждал, когда о нем вспомнят, когда скажут, что он свободен и может ехать или, наоборот, должен пока оставаться в доме Расторгуевых…
Он сидел на койке в «казарме» и вслушивался в неясный шорох за стеной. Или это кровь шумит в голове?..
Непонятно. Все кругом темно и неясно.
Он вышел из «казармы», поднялся на первый этаж, или уровень, как говорили сами Расторгуевы. Заглянул на кухню. Там сидел Боксер со своим прихлебателем Шахом, телохранитель Василия и чеченец, с которым они сегодня утром ездили на дело. Все четверо играли в преферанс.
В углу на холодильнике работал телевизор.
Как Андрею ни хотелось первому задавать вопрос, но пришлось открыть рот:
– Что мне сейчас делать?
Вопрос повис в пространстве. Никто из игроков не ответил.
Андрей ушел из кухни.
Ключи от джипа у него временно конфисковали вместе с самой машиной.
Он вышел во двор через заднюю дверь, обошел вокруг дома. Никто за ним не следил вроде бы.
Андрей дошел до бани, свернул с расчищенной тропинки и, проваливаясь выше колена в снег, побрел к забору. Перемахнул через него, спрыгнул в такой же глубокий снег на той стороне. Никто его не остановил.
Добравшись на попутке до города, Андрей первым делом отправился домой к Оксане. Дверь ему открыла незнакомая женщина в черной косынке на голове.
– Здравствуйте, – похолодев внутри при виде этой траурной косынки, произнес Андрей. – Я друг Оксаны. Можно поговорить с ее матерью?
– Она в больнице, – ответила женщина, пропуская Андрея в прихожую.
Большое зеркало, висевшее на стене в прихожей, теперь было завешено темной тканью.
Андрей все понял, но еще цеплялся за последнюю возможность.
– У них кто-то умер?
Женщина посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Я только что приехал, – объяснил Андрей. – Только что вернулся в город.
Женщина заплакала.
– Оксаночку вчера похоронили.
Ни слова больше не говоря, Андрей вышел из квартиры.
Он шел по улице, не видя, куда идет. Шагал и шагал, не чувствуя ни холода, ни усталости, пока не попал в свой двор, и тогда только понял, что оказался дома.
– Ты где был? – встретила его мать. – Хоть бы позвонил… А машина где?
Андрей ничего не ответил.
– Ты, случайно, не разбил? – ахнула мать.
– Нет. Оставил на работе.
Мать, как и все остальные родственники, думала, что Андрей работает водителем на фирме. Сын всегда приезжал домой на машине. Сейчас, впервые увидев, как сын возвращается с работы домой пешком, мать заволновалась:
– Они тебя, случайно, не уволили, а? Сынок, что ж ты молчишь?
Андрей усмехнулся:
– Не уволят, не бойся.
Он кивнул матери и заперся в своей комнате.
Там все осталось так же, как в то утро, когда он поссорился с Ксюшей. На смятой постели он обнаружил забытую Ксюшей губную помаду. Наверное, вытряхнула из кармана, когда спала…
Андрей сел на пол. Рука сама потянулась к пульту телевизора. Он щелкал с канала на канал, но почему-то все местные каналы, кроме кабельных, транслировали дурацкую симфоническую музыку. Вдруг на канале АТН симфонический концерт прервался программой новостей.
– Вчера в нашем городе совершено очередное громкое заказное убийство, – глядя в камеру строгим взглядом, говорила красивая дикторша. – В подъезде своего дома был расстрелян наш коллега Дмитрий Бондарев. В связи с этим наш канал объявляет о прекращении трансляции всех своих программ.
На экране, на черном фоне, возник черно-белый портрет убитого журналиста с черной каймой и зазвучала та же прерванная симфоническая музыка.
Андрей быстро переключил телевизор, но по всем местным каналам вместо нормальных программ транслировали записи концертов или просто черный кадр, за которым звучала заунывная мелодия.
Андрей вышел на кухню. Родители пили чай и обсуждали сегодняшние новости.
– Это ж надо, – шепотом, чтобы не раздражать сына своими бабьими разговорами, сказала мать. – Журналиста и у нас убили.
– Как Листьева, – подтвердил отец.
– И за что? Такой симпатичный был молодой мужчина…
– Вам что, говорить больше не о чем? – заорал Андрей. – Вам-то до него какое дело? Что вы раскудахтались? Он вам что, родственник? Такой же… как и все!
Он обозвал покойного таким словом, что даже у отца, проработавшего жизнь на заводе, полезли глаза на лоб.
– Да ты как с родителями разговариваешь, щенок! – встал из-за стола Папутин-старший.
– Коля, не трогай его! – полезла защищать сына мать.
– Хорошего дебила воспитала! – плюнул отец. – Защищай больше. Он и тебя такими словами вспомянет! Тьфу!
– Лучше бы я не приходил!
Андрей схватил куртку, выскочил из квартиры, грохнув дверью.
Идти было некуда. Друзей у него, кроме как своих из Севмаша, не было. Да и видеть никого не хотелось.
