Александр Чернов - Музей боевых искусств
Нет, я ничуть не бравировал, просто не привык ни перед кем прогибаться, тем более в присутствии женщины, в данный момент Дашки, на которую время от времени поглядывал и бросал ободряющие взгляды, хотя того и не требовалось делать: девушка держалась молодцом — не ныла и не скулила, а стояла с поднятыми вверх руками, с ненавистью глядя на наших мучителей. Крепкий орешек, эта Дашка.
— Я набью тебе рожу без очереди! — рявкнул Вещагин, однако, помня приказ Паштета не трогать меня, остался стоять на месте.
Хозяин дома, дождавшийся наконец, когда Витек выговорится, вступил в разговор:
— Так зачем ты меня искал, Игорек?
Я некоторое время раздумывал над тем, что ответить, чтобы не выглядеть дураком, но так ничего путного не придумал и сказал правду:
— Хотел узнать, где находятся украденные вами картины, — я постарался согнать с лица весьма некстати выплывшую на нем глупую улыбку.
Я подумал, что Паштет поднимет меня на смех — мол, идиот, ишь чего захотел, — но к моему удивлению, хозяин дома отнесся к моим словам спокойно и более того — серьезно.
— И тебе это удалось, — сказал он, как мне показалось, сдерживая себя, чтобы не взорваться. — Где картины?!
Я подумал, что ослышался.
— Чего?! — Я убрал локоть, загораживающий мне обзор, с тем чтобы лучше видеть Паштета, который задал столь нелепый вопрос.
На скулах хозяина дома проступили желваки, но он усилием воли погасил в себе вспышку гнева и расслабил мышцы лица.
— То, что слышал. Где картины, которые ты забрал у Оксаны? — четко, выговаривая каждое слово, произнес Паштет.
— Карт-н… забрал у-у-у…..ксаны… — я до того был озадачен вопросом хозяина дома, что вместо фразы смог выдавить из себя лишь абракадабру. — Я что-то не понимаю, мужики, чего вы от меня хотите?
— Паша, дай-ка я ему врежу! — неожиданно сказал Вещагин. — Чего он здесь дураком прикидывается?!
Витек шагнул было вперед, но хозяин дома вновь остановил его взмахом руки. Он, очевидно, вначале хотел попробовать добиться от меня желаемого мирным путем.
— Ты ночевал у Оксаны, убил ее, а потом забрал из ее дома картины. Утром я пришел в дом девушки и видел, как человек, похожий на тебя и одетый так же, как ты, перелез через забор и убежал, так что отпираться бесполезно.
Я во все глаза пялился на хозяина дома. Паша, сказал Витек… Смутная, блуждавшая где-то на задворках моего подсознания догадка о том, что прозвище Паштет мне напоминает какое-то хорошо известное имя, которое в последнее время было у меня на слуху, неожиданно обрела очертания. Паша — Паштет. Как же я сразу не сообразил. Созвучно же, черт побери!
— Так ты Паша?! — Я был настолько ошарашен сделанным мной открытием, что произнес вопрос полушепотом, словно боялся, что тайну того, что Паштет — это Паша, может кто-то услышать. — Тот самый Паша, с которым встречалась Оксана?
— Представь себе! — насмешливо изрек Паштет, но тут же вновь стал серьезным. — Вот именно, Оксана была моей девушкой, а ты, козел паршивый, влез в нашу жизнь и все испортил. Но об Оксане разговор особый, за ее убийство ты ответишь по полной программе, братан… но позже… а пока меня интересуют только картины. Пистолет, из которого ты грохнул девушку, а потом прихватил с собой, можешь оставить себе. Итак, где они?
То, что Паша, дружок Оксаны, и человек, укравший в музее картины, — одно и то же лицо, никак не укладывалось у меня в голове. Внутри у меня поднялась целая волна чувств: от недоверия — уж не разыгрывают ли меня тут? — и до обиды на Оксану — чего же она из меня дурака делала? Попутно возник десяток… да что там десяток, добрая сотня вопросов! Перед глазами у меня все поплыло, я безвольно повис на прикованных руках и откровенно сказал:
— Я ни черта не понимаю, мужики.
Не было веры мне в этом доме, это было понятно по глазам Паштета — злым, безжалостным, я уже не говорю о Вещагине — тот вообще напоминал рвущегося к глотке жертвы волкодава, которого удерживает на цепи хозяин. Но Паша-Паштет, по-видимому, дал сегодня себе зарок — при выпытывании из меня тайны вначале применить к моей персоне все известные ему методы психологического воздействия, а уж потом перейти к физическим.
— Хорошо, — сказал он, запасаясь терпением, — я дам тебе полный расклад того, что произошло, но лишь для того, чтобы ты понял, что мне все известно, и не валял ваньку. Но если ты и после этого будешь запираться, — Паштет направил на меня сухощавый палец, — то я тебя на куски порву. Уяснил? — Поскольку я молчал, хозяин дома продолжил: — Итак, мне предложили — не буду говорить, кто именно, — под заказ украсть в Музее искусств три картины. Я решил не привлекать к этому делу всю бригаду, а провернуть его малыми силами. Надеюсь, понятно почему? Вот именно — чем меньше народу, тем доля больше. Так что Стас, Флинт, Каспер и Вовка о картинах ничего не знают. Использовал я их для поимки тебя втемную. В деле участвовали я, Витек, Тропарь — тот парень, которого в переулке замочили, — и Оксана. Мы с девушкой давно друг друга любили и решили после того, как получим за картины бабки, пожениться. Моя, Витька и Тропаря задача была выкрасть из музея картины, задача Оксаны — прикрыть, в случае необходимости, наш отход. И такая необходимость возникла. Охранники раскусили нас и пустились в погоню. Девушка не растерялась. По плану она должна была отвлечь на себя внимание преследователей, что и сделала. Правда, накладка вышла: девушка думала, что ты охранник, и бросилась тебе под ноги, но в конечном итоге эта ошибка сыграла даже положительную роль. Охранники решили, что ты один из нас, набросились на тебя, а мы за это время успели смотаться. Это Оксана мне позже рассказала… Ну, так вот, по обоюдному согласию с заказчиком, сделку мы решили отложить на месяц, дождаться, пока шумиха вокруг ограбления музея уляжется, а потом уже в спокойной обстановке отдать полотна и получить причитающиеся за них деньги. Я посчитал, что самым надежным местом, где картины смогут пролежать в течение месяца, будет кладовка Оксаны, там я их тайком вместе с пистолетом и спрятал. Да вот просчитался — ты умник такой выискался…
— После того как ты из дома моей девки ушел, я тебя вспомнил, — вступил в разговор Вещагин, дыша злобой и ненавистью. — Ты тот самый, что по переулку бежал, а мы с Тропарем тебя обогнали. Я сразу же Паше позвонил и рассказал, что ты его разыскиваешь. Вот мы и взялись за тебя, а потом выяснилось, что ты все же разнюхал, где картины находятся, и выкрал их.
Да, черт побери, как ни прикинь, все так и получается, как этот злыдень говорит. Но это же не так, в конце концов!
— Мужики, поверьте, я ни в чем не виноват, — вкладывая в слова всю имеющуюся у меня в запасе силу убеждения, произнес я. В голове был сумбур. Все то, что сейчас мне рассказал про Оксану Паштет, было настолько чудовищным, что разум отказывался в это верить. Силясь объяснить присутствующим, а еще больше себе, что же, в конце концов, произошло, я сбивчиво заговорил: — Нет, ей-богу, мужики, я, как говорится, не при делах. По-видимому, я очень понравился Оксане, она влюбилась в меня и стала искать со мной встреч. Мы с ней переспали, и она забеременела от меня…
— Что?! — вдруг вскинулся Паштет, и к лицу его неожиданно прилила краска. — От тебя беременна? Ты что, братан, совсем дурак?! Оксана от меня была беременна! Всем об этом известно.
«Если я сейчас буду доказывать, что это не так, да еще выдам тайну Паштета, заявлю, что он не может иметь детей, да еще, возможно, и импотент, то мне тогда уж точно ничего не доказать», — промелькнула в голове мысль, и я торопливо произнес:
— Ладно, ладно, от тебя, от тебя, просто я не так понял и потребовал, чтобы Оксана сделала аборт. Она согласилась, но не сделала. — Я чувствовал, что несу какую-то ахинею, все больше и больше увязаю в своем рассказе, но тем не менее продолжал: — После того как я встретил ее у института гинекологии, мы поехали к девушке домой. Я переночевал у Оксаны, а утром обнаружил ее труп в кладовке. Я все время мучился вопросом, за что убили Оксану, а вот теперь понял — из-за картин…
— Которые ты и украл… — затянул свою песню Паштет.
— Ну, как я мог их украсть?! — возмутился я, и от избытка чувств так дернул руками, что браслеты впились в запястья, причинив боль. — Ты же сам утром видел, что, когда я утром убегал из дома Оксаны, у меня в руках ничего не было.
Паштет, гад, так и не верил ни единому моему слову.
— Так, может, ты картины через забор перебросил, — с саркастической ухмылкой произнес он. — А там подружка тебя поджидала, вот эта… — и он пренебрежительно кивнул в сторону Дашки.
— Была ты там, сука?! — взвился Витек. У него давно чесались руки, а поскольку Паштет запретил до поры до времени прикасаться ко мне, он решил почесать их о Дашку, подскочил к девушке и размахнулся. — Говори, ну?!
— Да пошел ты, козел, — не проговорила, а будто выплюнула девушка.
