Цитому Минаками - Картинка в волшебном фонаре
Хамото впервые встретился с инспектором, но, глядя на его будто высеченный из камня профиль, сразу же почувствовал, что перед ним человек непоколебимой твердости и отваги.
— Послушай, — обратился тот к Кинуи, — а не сходить ли нам сначала в Гококудзи, а уж оттуда в мастерскую художника.
— Не возражаю, — ответил Кинуи, с удивлением глядя на внезапно помрачневшего Косигэту.
Они прошли через храмовые ворота, миновали прогулочную площадку и поднялись наверх по каменной лестнице. Остановившись на минуту перед средними воротами, на которых были выбиты иероглифы "вечно юным", они вступили в обширный двор, в конце которого виднелось главное здание храма. Здесь росли огромные деревья, отбрасывавшие причудливые тени на устланную опавшими листьями землю.
— Где могила Хаямы? — спросил Косигэта.
— В той стороне, позади чайного павильона, — указал Хамото.
— А где можно найти кладбищенского сторожа?
— Его домик у входа на кладбище. Там он продает цветы и поминальные ароматические свечи.
Хамото пошел впереди, показывая дорогу. Миновав главное здание храма и обогнув чайный павильон, они прошли через рощу вечнозеленых деревьев и оказались у одноэтажного домика, крытого черепицей. Рядом был вырыт колодец, окруженный зацементированной площадкой, на которой громоздились бамбуковые полки с десятками ведерок. На каждом из них черной краской были выведены фамилии усопших.
Там же висела старая, выщербленная доска с нечеткой надписью, которую можно было прочитать, лишь внимательно приглядевшись: "Место отдыха для посетителей кладбища".
Когда они остановились у колодца, из дома вышла сторожиха в переднике.
— У вас на кладбище есть, кажется, могила генерал-лейтенанта Хаямы?
— Хаямы? — Женщина задумалась. — Да-да, я вспомнила. Это в той части кладбища, которая прилегает к улице Миякодэндори. Отсюда довольно далеко.
По-видимому, она решила, что эти трое пришли поклониться могиле усопшего.
— А не посещали ли ее родственники или знакомые в начале этого или в конце прошлого месяца?
— Помнится, они приходили только на могилу, сказав, что заупокойную службу отслужили дома.
— Когда это было?
— Кажется, в начале этого месяца. Подождите, пожалуйста. Я сейчас узнаю.
Громко стуча своими гэта, она вошла в дом и вскоре вышла.
— Оказывается, они посетили могилу двадцать седьмого числа прошлого месяца, — ответила сторожиха.
В глазах Косигэты блеснул огонек.
— Сколько пришло человек?
— Пожалуй, четырнадцать или пятнадцать.
— А кто-нибудь из семейства Хаямы был?
— Наверно. Часть гостей пришла вместе, а некоторые прибыли отдельно к условленному часу.
— Это были родственники?
— По-видимому, да, но точно не знаю. — Женщина подозрительно поглядела на Косигэту. Ее, должно быть, удивили подробности, которые его интересовали. — Если для вас это важно, могу сказать, что пришли и молодые люди, и даже женщины, — добавила она.
— И женщины?
— Да, трое или четверо.
— А вы не заметили среди них человека, похожего на рабочего?
— Все мужчины были в костюмах, а кто из них рабочий — сказать не могу.
— Спасибо.
Косигэта сделал знак Кинуи и Хамото, и все трое направились к выходу.
Они молча шли узкой тропинкой по заброшенной части кладбища, куда, по-видимому, забредал лишь случайный посетитель. Здесь царил безмятежный покой, нарушаемый только хлопаньем крыльев птиц, изредка взлетавших из-под ног.
— Сдается мне, ключ к разгадке убийства — в этом сборище по случаю поминовения усопшего. Пять лет тому назад, когда мы в Сэндае напали на след фальшивомонетчиков, они точно так же устроили встречу под видом заупокойной службы. Помнится, среди них был человек по фамилии Хаяма, — нарушил молчание Косигэта.
Хамото и Кинуи переглянулись.
— Вы имеете в виду Коносукэ Хаяму? — возбужденно спросил Хамото. — Так он ведь младший брат покойного генерал-лейтенанта.
— Мне все равно, кем он приходится покойнику. Для меня важна фамилия Хаямы и вымышленные имена, под которыми все они собирались здесь, на кладбище. В Сэндае они тоже участвовали в заупокойной службе под вымышленными именами, использовав для этого названия различных рыб: Масумура, Коикава, Агада [17] и тому подобные. После службы им вручили фальшивые деньги, они сразу разъехались по всей стране и тут же пустили их в оборот.
Как вам, должно быть, известно, реальный эффект получается лишь в том случае, если фальшивые деньги используются сразу по всей стране в течение одного-двух дней. Терпят неудачу те, кто пускает их в оборот в ограниченном районе — например, только в префектуре Яманаси и в Токио. Тем самым они дают возможность полиции сосредоточить все силы в этих районах. Да и экономический эффект невелик, если использовать две-три купюры. "Сэндайская группа" поступила хитрее: в один день они распространили пять купюр в Симоносэки, десять — в Фукуоке, десять — в Киото, семь — в Сидзуоке, шесть — в Ниигате, тридцать — в Осаке. Это лишь то, что было найдено, а ис'пользовали они намного больше. Полиция растерялась, не зная, где искать их штаб — ведь фальшивые деньги появились по всей стране одновременно. Один детектив случайно дознался, но опоздал. Прибыли на место — а их и след простыл.
— И вы считаете, что с этой шайкой был связан Хаяма? — спросил Хамото.
— Хаяма ведь не вымышленное, а настоящее имя. Если мне память не изменяет, человек под такой фамилией проходил по делу "Сэндайской группы". Правда, нередко встречаются однофамильцы. Да и вообще: что такое имя? Условное обозначение — не более того. Любой человек мог назвать себя Хаямой — кто ему запретит? К примеру, никто бы не удивился, если бы я назвался Хамото, а вы Косигэтой. В Сэндае мне удалось установить, что Хаяма там скрывался под кличкой Аюда. Мы также узнали, что один из сообщников служил прежде в секторе печати бывшего Армейского арсенала. Но мошенники сбежали, и установить какие-либо другие факты мы не смогли. — Косигэта сделал паузу и, подчеркивая каждое слово, заключил: — Вы даже не представляете, сколь серьезный оборот приобретает это дело. Понимаешь, Кинуи, и вы, Хамото? Сдается мне, что взбираемся мы по одной тропинке к одной и той же вершине… А теперь поспешим в мастерскую. Хочу своими глазами поглядеть на картинку с тысячеисновой купюрой, которую вы назвали "логовом зверя". Неужели художник создал ее всего лишь для собственного удовольствия?
В мастерской Косигэта долгое время молча разглядывал картинку в волшебном фонаре.
— Вам понятен ее смысл? — спросил стоявший рядом Хамото.
— Откровенно говоря, нет. Но меня прежде всего интересует купюра в тысячу иен, приклеенная к нижнему стеклу.
— Почему?
— Да потому что она имеет прямое отношение к фальшивомонетчикам, хотя серия не УЕ 637634 С, а другая.
— Разве это не означает, что никакой связи с фальшивыми деньгами здесь нет?
— Есть, господин Хамото, есть! Видите ли, когда художник приклеивал ее сюда, он просто составлял свою фантастическую картинку, никакой особой цели не преследовал и ни на какую выгоду не рассчитывал. Эта купюра была для него таким же материалом, как обломки камней, песок или там клочки бумаги. Но что бы о ней подумал несведущий человек?
— Кого вы понимаете под несведущим?
— Ну, вроде нас с вами: человек, не обладающий достаточными знаниями в способе изготовления теневых картинок. Что бы подумал такой человек, случайно оказавшись в мастерской и наблюдая за изготовлением этой картинки?
Хамото вопросительно поглядел на инспектора.
— Там под ящиком установлены лампочки. Включите их, пожалуйста.
Хамото воткнул в розетку вилку со шнуром. Зажглись лампочки, осветив картинку. В лучах электрического света купюра сразу привлекла внимание, хотя и казалась чуть смазанной, будто не в фокусе.
— В самом деле, — продолжал Косигэта. — Картинка напоминает логово зверя, но, глядя на нее, дилетант прежде всего обратит внимание на купюру.
— А мне вся картинка с самого начала показалась странной, — задумчиво произнес Кинуи.
— Это тебе, а представь, что в мастерскую зашел фальшивомонетчик. Что прежде всего привлечет его внимание? Конечно, купюра. — Инспектор мрачно поглядел на Кинуи и продолжил: — Итак, в мастерскую вошел мужчина в пиджаке мышиного цвета. Вне всякого сомнения, это был То-номура — сообщник фальшивомонетчиков. Именно сообщник, иначе мы не поймем дальнейшего хода событий.
А теперь хорошенько подумайте. Нитта заказал сотню визитных карточек и, не преследуя какой-либо определенной цели, опустил их в ящики для визиток на кладбищенских могилах. На его несчастье, ящик на одной из могил использовался шайкой фальшивомонетчиков для связи. В Сэндае они собрались под вымышленными именами, первый иероглиф которых означал различных рыб — горбушу, карпа, форель, кету и так далее. На этот раз они опустили свои визитные карточки в ящик на могиле, принадлежавшей их боссу, где был похоронен его старший брат. Нитта, опустив туда свою визитку, сообщил им тем самым свое имя и адрес. Ты упомянул, Кинуи, что человек, приходивший к Тономуре, назвался Ходзё. Это ведь фамилия известного самурая'. Не исключено, что на этот раз члены шайки приняли вымышленные имена, принадлежавшие некогда известным самурайским кланам: Ходзё, Камисуги, Асикага, Кусу. И вдруг обнаружили в ящике визитку Нитты — тоже известной в прошлом фамилии. Они сразу же стали подозревать, что их камуфляж раскрыт — тем более, что Нитта оказался лишним. Ведь они собрались на кладбище, чтобы под видом посещения могилы получить от босса фальшивые купюры. И вдруг объявился какой-то аутсайдер, а может, подсадная утка. По-видимому, босс сразу дал указание одному из своих подчиненных сходить по адресу Нитты и выяснить, что это за птица. Если станет ясно, что они под колпаком, он приказал прикончить Нитту на месте. Я этого не исключаю. Исполнителем избрали Тономуру, а может, другого соучастника. И все же выбор, по-видимому, пал на Тономуру, поскольку именно его отпечатки пальцев оказались на бутылке с фруктовым соком. Выполняя приказание босса, вечером второго июля Тономура под благовидным предлогом зашел в мастерскую. Спустившись по лестнице, он увидел Нитту, занятого изготовлением "логова зверя", и первое, что ему бросилось в глаза, — купюра в тысячу иен. К тому же, в углу он заметил печатный станок. Все было ясно: перед ним конкурент или подсадная утка. Выполняя приказ босса, его следовало немедленно убрать. Предположим, Тономура на всякий случай спросил: "А что означает эта купюра в тысячу иен?" Как мог объяснить это художник? Скорее всего, он молча продолжал работать у своего волшебного фонаря. Убийца решил, что медлить опасно. "У вас, должно быть, от такой работы пересохло в горле. Я как раз купил по дороге бутылочку соку. Не желаете ли выпить?" — предложил он. "С удовольствием, — отвечал художник. — Это очень кстати." Он взял протянутую ему чашку, выпил и сразу же упал на свой волшебный фонарь, у которого работал. Убийца отнес бутылку и чашку на столик, а на всякий случай, чтобы окончательно замести следы, прихватил бумажник Нитты… Все это лишь мое предположение, но, думаю, оно не плод фантазии.
