Иван Дмитриев - Все стороны злосчастной медали
— Я вас понял, — ответил Вертен, взяв листок бумаги и нарисовав какую-то схему и пару цифр, — Обратитесь вот по этому адресу. Вам выдадут телефон с номером, который оформлен на другое лицо. Пользуйтесь сколько нужно и затем просто выбросьте.
— Спасибо. Было бы здорово, если бы вы дали мне свой номер. Ну и номер Ганса, если есть, потому что я остался и без контактов.
— Конечно! — сказал Вертен и дописал свой номер, а затем и номер Ганса, обратившись к телефонной книге своего мобильника.
— Позвоните мне, как всё будет готово, — ответил я.
— Думаю, мы задержимся. Возьмите еще вот это, — Вертен протянул мне конверт с деньгами.
Я еще раз поблагодарил Вертена и вышел на улицу. Облака на небе приняли подёрнутый вид, и с севера подул неприятный ветер. Я сунул руки в карманы, вздрогнул и пошел к машине. Путь домой занял чуть больше времени, чем к Вертену, потому что я не только забрал телефон, но и заехал за тортом и цветами для Эрики.
Когда я подъехал к её дому, перед гаражом стояло спортивное купе. Этот хрен вернулся. Злость моментально накопилась во мне, и я, не теряя времени, быстр о вышел из машины. Я ворвался через незапертую дверь и через пару шагов был в гостиной, где они ругались.
— Никуда ты из дома не выйдешь, ясно? — кричал он, судя по виду, пьяный.
— А ну заткнись, — крикнул я, стоя у дверей гостиной.
Он повернулся в мою сторону с бешеным видом, оказавшись крупнее, чем я представлял.
— А ты кто нахрен такой? — спросил он и сделал шаг в мою сторону.
Где-то позади в углу стояла Эрика, вся в слезах, держа руки по швам.
— Стоять, — сказал я, достав из кармана пистолет и направив на обидчика.
Тот изменился в лице и стал еще злее.
— Пойдем на улицу, поговорим, — продолжил я.
— Эрика, вызови полицию, — сказал он и, видя, что она этого делать не собирается, крикнул, — Эрика, твою мать!
— Пошел! — крикнул я, указывая дорогу к двери.
На этот раз он послушался и вышел.
— Сейчас ты сядешь в машину и уедешь к чёртовой матери. Забудь дорогу сюда. Вернешься — будет хуже, — сказал я.
— Не надейся, — ответил он, — Ты уже труп.
— Вернешься и станешь как раз им, — парировал я.
Муж Эрики сел в "БМВ" и уехал.
Я пришел обратно в дом с цветами и тортом.
— Я купил тебе тортик, толстушка, — сказал я худой Эрике, которая немного успокоилась.
— Я не ем тортики, — ответила она, — Ты ведь понимаешь, что он вернется?
— Да, — солгал я, — И получит своё. Поставь цветы.
Я отдал букет и вышел на кухню. Достав телефон, я набрал номер Ганса.
— Дружище, я ведь редко тебя о чем-то просил?
Её муж приехал вечером. И не один. За ним следовала чёрная машина, из которой вышли три человека. Я встретил всех их у гаража. Он вышел, слегка шатаясь, и еще не протрезвевшим голосом громко сказал:
— Ну что, умник? Что ты теперь сделаешь?
Трое встали в ряд немного позади него. Это их и подвело, несмотря на то, что у каждого было оружие. Автоматная очередь положила всех троих прежде, чем они успели что-то понять.
— Ах ты… — начал он, вытаскивая пистолет.
Я прервал его навсегда теперь уже своим выстрелом. Из-за красиво оформленных кустов вышел Ганс. Он подошел ко мне и сказал:
— Вот это мы натворили.
Погрузив все тела в чёрный седан, мы встали около "БМВ".
— Отгони её к гаражу, — произнес Ганс, — Будут спрашивать, куда делся этот урод, молчи. Скажи, поругались с ним, и он ушел. Я позабочусь о телах, благо, род занятий располагает.
— Да, я понимаю, спасибо, — ответил я.
— Знаешь, за что я люблю этот город? Только что мы убрали четверых, но никто не позвонит в полицию.
— Никто ничего не слышал, ага. Все боятся, Ганс.
— Блин, а про снег мы и не подумали, — ответил он, указывая на пятна крови.
— Езжай, я что-нибудь придумаю.
Когда Ганс уехал, я собрал гильзы в пакетик и сунул его в карман. Кровь занимала площадь два на четыре, и не сказать, что её было много. Я взял моторное масло из багажника джипа Эрики и вылил на окровавленный снег так, чтобы это выглядело, как утечка. Над новым пятном я поставил сам джип. Пришлось пробить масляный поддон камнем, чтобы всё выглядело правдоподобно.
Когда я вернулся к Эрике, она спросила:
— Что случилось?
— Мы поговорили, и он уехал. Не бойся, он больше не потревожит тебя… нас.
— Ты убил его? — она приняла серьезный вид.
— Нет, — ответил я, — Я напугал его так, что он и близко не подойдет.
Она обняла меня, и мы пошли на кухню.
— Ну ладно, давай разрежем торт, — сказала Эрика и полезла в холодильник за моим дневным презентом.
В этот момент раздался дверной звонок.
— Я открою, — сказал я и подошел к двери.
На пороге стоял полицейский, который произнес:
— Добрый вечер. Вы слышали выстрелы?
Упс.
Глава 10. Чаевых не будет
— Н-нет, — растерянно произнес я, — Был какой-то треск. Я думал, это ворота гаража хрустят от ветра.
Полицейский смотрел на меня, как на идиота, не умеющего врать.
— А когда вы это слышали?
— Ну, может быть, минут десять назад, — назвал я точное время.
— Если потребуется дать показания, вы сможете повторить то же?
— Да, конечно. А что случилось?
— Ваши соседи заявили о стрельбе на улице.
— Ужасно, — ответил я, сделав озабоченное лицо, — Безопасно ли сейчас?
— Мы опрашиваем людей из всех домов в округе. До утра советую закрыть все двери и окна.
— Спасибо.
— Всего доброго.
Я закрыл дверь и, наверно, побелел. Нас с Гансом могли накрыть, будь мы еще медленнее. Надеюсь, он доедет без проблем.
На всякий случай я написал ему сообщение: "Позвони, когда закончишь". И даже получил ответ в виде: "Ок". Пожалуй, пока всё в порядке.
— Кто это был? — спросила Эрика, когда я вошел в кухню.
— Распространитель литературы. Мы мило поболтали, но я ничего не купил, — ответил я с серьезным видом.
— Кстати, что за шум был?
— Железный мусорный бак соседей снесло ветром и ударило об гараж, — придумал я.
— Довольно громко, — отметила Эрика.
— Мы и сами испугались, — ляпнул я про себя и Ганса.
— Кто "мы"?
— Я и моё воображение. Дай вот этот кусок, — показал я.
Оставшийся вечер прошел спокойно.
Утром я проснулся от того, что Эрика растолкала меня едва ли не с криком.
— Вставай, вставай же, мне нужны объяснения!
— А? Что? Чего так рано?
— Сколько ты меня еще будешь обманывать?
— В смысле? — я сел на кровать и уставился на Эрику, которая, судя по внешнему виду, успела уже выйти на улицу.
— Что это? — она показала гильзу.
— Гильза.
— Да ладно? — спросила, нахмурившись.
— В чем дело? — ответил я вопросом и попытался её обнять, но она отпрянула.
— Ты убил его! Убил! Я так и знала! — кричала она, ударяя меня своими кулачками в грудь.
— Что ты, Эрика, нет, — безуспешно пытался исправить ситуацию я, намеренно подставляя тело под удар.
— Убирайся! — вскрикнула она, вдруг перестав меня бить.
— Что?
— Я не хочу тебя видеть. Убийца! — рыдая, произнесла она.
Я сидел в полном оцепенении. До меня наконец дошла мысль, что она могла его любить. А я? Что со мной тогда? Очередной, уже последний, удар достиг моей ключицы, и Эрика замерла, сидя на кровати и опустив голову.
— Уходи, — говорила она сквозь слёзы, — Пожалуйста.
Я не знаю, что было со мной в тот момент. Я механически встал, надел брюки, футболку и бросил:
— Мой номер ты знаешь.
После этого я забрал телефон, куртку и вышел вон. На улице было холодно, и снег лежал всё так же тяжело. Я был зол, очень зол. Пройдя десяток домов вбок, я набрал номер Ганса и почти крикнул:
— Ну что?!
— И тебе привет. Какой-то ты злой. Дело в шляпе. Точнее, в печи.
— И я еще после этого злой. Можешь меня забрать?
— Откуда?
— Угол Вингроад и… Блин, недалеко от дома Эрики, на пересечении с проспектом. Еще тут кафе.
— Найдемся.
— Жду.
Я нервно выключил звонок и зашел в кафе.
— Двойной американо, — сказал я, положив сколько-то денег перед барменом.
У барной стойки сидел незнакомец, который повернул голову в мою сторону и долго пристально смотрел. Я не мог этого не заметить и нервно прикрикнул:
— Чего?!
— Ничего… — ответил незнакомец и уткнулся в свой пивной бокал.
Я забрал кофе и вышел на улицу. Просто потому, что не мог сидеть на одном месте.
Ганс приехал через пару минут. Я сел в теплый салон его машины и сказал:
— Мне кажется, я нихрена уже не ориентируюсь в жизни.
— Что не так? — спросил Ганс.
— Она выгнала меня.
— Кто?
— Эрика, блин! Ты совсем тормозишь.
