Джеймс Суэйн - Господин Счастливчик
Стало быть, распорядитель в школе был соучастником. Улыбка исчезла с его лица. А что же Мэри Элис Стокер? Она тоже замешана? Или сама ничего не знает? И ее выбрали, потому что она слепая и не догадается, что в мешке есть замороженные шарики?
— Но ведь я их трогал, и все были теплые.
— О, это еще одна уловка.
Валентайн молча ждал, слушая ее дыхание в трубке.
— Сдаюсь.
— Сдаешься?
— Да. Так в чем уловка?
— Шарики согреваются в руке, — ответила Мейбл, довольная собой. — Пластику нужно всего секунд десять, чтобы вернуть комнатную температуру. Старый балаганный фокус.
— Надо думать.
— А еще у меня есть наводка на цыган, владельцев ярмарки, с которой скитался Рики Смит. Их фамилия Шлитци. Настоящие прощелыги.
Валентайн почувствовал, как к лицу прилила кровь. «И таких в городе пруд пруди». В дверь яростно забарабанили. Валентайн вышел в коридор и прильнул к стеклянной вставке в двери. На пороге никого не было.
— Забавно, — сказал он.
— То, что Шлитци — прощелыги? — уточнила соседка.
— Извини. Это я так, мысли вслух.
— Мне пора. У меня в духовке лазанья запекается. Скоро Иоланда придет поужинать. Ты там береги себя.
— Ты тоже.
Телефон умолк. В дверь снова застучали. Да так громко, что Валентайн чуть не подпрыгнул. Он резко распахнул дверь. На пороге стояла девчушка с собранными в хвост волосами. На подъездной дорожке лежал велосипед.
— Господин Валентайн, — прошептала она, задыхаясь, — помогите, пожалуйста.
Валентайн нагнулся, чтобы оказаться на одном уровне с девочкой. Этому он научился в те времена, когда дежурил на улицах. Тогда приходилось часто общаться с детьми. И это сразу разрушало возрастную преграду. Девочке было лет двенадцать. Она была рослая, светловолосая. На ней была темно-синяя ветровка с надписью «Сил нет как люблю покупать!». Комичная надпись. Вот только в глазах девочки сверкал страх.
— Как тебя зовут?
— Элизабет Форд. Можно просто Лиз.
— И кому нужна моя помощь, Лиз?
— Мисс Стокер.
Валентайн положил ей руку на плечо.
— Ее кто-то обидел?
Девочка еще не отдышалась, поэтому просто кивнула.
— Это она тебя послала?
— Она не знает.
— Вдохни поглубже и расскажи, что случилось.
— Я пришла к ней домой. Она обещала помочь мне подготовить доклад для школы. Я обычно сама вхожу через заднюю дверь. Там ключ под ковриком лежит. Ну вот, вошла я и слышу — в гостиной кто-то разговаривает. Я толкнула дверь и заглянула внутрь.
По ее щекам катились слезы. Валентайн держал ее крепко.
— Ты очень смелая. Так что ты там увидела?
— В комнате было четыре человека и мисс Стокер. Они говорили с акцентом. Они ей угрожали. Она сидела в кресле, а они вокруг нее стояли. А один что-то ломал…
— Что ломал?
— Не знаю. Мне было страшно.
— Понимаю. Что говорили те люди?
— Один угрожал мисс Стокер. Все твердил, что у нее язык без костей. И что он ей его вырвет, если она еще болтать будет. Мисс Стокер хотела ответить, но он все время бил ее по плечу. И вот она стала что-то говорить и…
— Что?
— Он ударил ее по лицу.
Лиз зарыдала во весь голос. Валентайн прижал ее к груди и держал, пока она не успокоилась. Он помнил это чувство отчетливо, словно все происходило вчера. Отец напивается и начинает бить мать. Годы шли, а воспоминание становилось только ярче.
— И что ты тогда сделала? — спросил Валентайн.
— Спряталась в кладовке. Я услышала, что они ушли, и бросилась в гостиную. Мисс Стокер сидела в кресле и плакала. Она велела мне идти домой и забыть о том, что я видела.
— Но ты пришла ко мне.
Лиз вытерла глаза.
— Я слышала, что она вам нравится.
Валентайн выпрямился.
— А ты умная девочка.
— Вы поможете мисс Стокер?
— Даже не сомневайся.
29
Лиз объяснила, как добраться до дома Мэри Элис Стокер, прыгнула на велосипед и укатила. Слепая библиотекарша жила рядом со школой. Валентайн ломал голову над тем, как она добирается до работы каждый день. Теперь он понял. Пешком.
Валентайн взял свой «Глок» и кобуру, крепившуюся на лодыжке. Он планировал отправить пистолет на покой. Но только когда вернется домой, и ни секундой раньше.
Отъезжая от дома, он резко бросил машину вперед. Шины взвизгнули. Валентайн вытащил «Глок», положил его на колени и поехал к Мэри Элис, поглядывая в зеркало.
Завидев школу, он подумал, не позвонить ли сержанту Гейлорду, чтобы ввести его в курс дела. Ведь Гейлорд дал ясно понять: больше глупостей не потерпит. Мэри Элис жила на улице сразу за школой. Валентайн ехал по ней, сжимая в руке телефон.
Но звонить не стал. Мэри Элис не велела Лиз вызывать полицию. И у него не было права наплевать на ее просьбу. Он положил телефон на сиденье и стал искать дом Мэри Элис. Обнаружился он в самом конце улицы. Простенький, двухэтажный, с облупившейся краской, веранда по кругу, на ней качели. Сунув пистолет в карман, Валентайн вышел из машины.
Он неуверенно стукнул в дверь и замер в нерешительности, но за дверью послышались шаги.
— Это Тони Валентайн. Можно войти?
— Я занята, — ответила Мэри Элис из-за двери. — Что вам надо?
— Хочу вернуть просроченную книгу.
Последовала долгая тишина. Эти четверо напугали ее до полусмерти. Поэтому-то она и не открывает дверь. Он постучал еще раз, теперь уже сильнее.
— Что вам надо? — снова спросила она.
— Ваше разрешение.
— На что?
— Проучить тех четверых, что угрожали вам.
Дверь распахнулась. В дверном проеме вырисовывался ее силуэт. На ней было платье из джинсовой ткани до пят, волосы распущены. Валентайн почувствовал, как что-то тяжело бухнуло в желудок. На правой стороне лица Мэри Элис виднелся страшный пунцовый шрам. Она держала в руке пакет со льдом, только что отнятый от щеки, чтобы Валентайн мог увидеть, что натворили эти четверо. Он молча прошел за ней в дом.
Валентайн осмотрел гостиную. Лиз говорила, что те четверо что-то ломали, угрожая Мэри Элис. Но никаких подтверждений этому он тут не заметил.
— Это вам Элизабет Форд наябедничала, — предположила она, сев на диван.
Валентайн поставил себе стул напротив дивана.
— Точно. Она сказала, вам угрожали четверо.
— Это недоразумение.
Валентайн посмотрел на синяк на ее лице. Красота неописуемая.
— По опыту знаю — дети отлично чувствуют плохих людей. А эти ребята ее напугали.
— Говорю же, произошло недоразумение.
— Лиз сказала, один из них ударил вас.
— У нее слишком буйное воображение.
— А синяк у вас откуда?
— Днем на улице упала. Со слепыми это случается.
Валентайн откинулся на спинку стула. Она явно не хотела открываться ему. Приветливость, с которой Мэри Элис встретила его утром, испарилась. Он чувствовал, что ему в этом доме не рады.
— Хотите, чтобы я ушел?
— Вы проницательны.
Валентайн поднялся, вернул стул на место и пошел к двери, но тут у него под ногой что-то хрустнуло. Он разглядел крошечный осколок фарфора на ковре. Присев на карточки, Валентайн поднял его кончиками пальцев.
— Что вы делаете?
— Думаю, почему вы меня обманываете.
Мэри Элис вздрогнула.
— Полагаю, вам пора. Я отдыхала. Прошу вас, уходите.
— Нет.
Валентайн прошел в кухню к раковине и открыл дверцы шкафчика под ней. Мэри Элис неуверенно следовала за ним.
— Что вы делаете? Пожалуйста, перестаньте.
— Нет.
Задняя дверь была приоткрыта. Валентайн вышел на улицу. Небольшая деревянная лестница вела в палисадник. Он содержался в образцовом порядке. Три ровных ряда роз: красных, белых и желтых. Они пышно цвели. Ее дети, догадался Валентайн.
У подножия лестницы он заметил картонную коробку, спустился и поднял ее обеими руками. Она оказалась увесистой. Внутри что-то каталось. Валентайн поднялся по ступенькам, вошел в дом и бросил коробку на кухонный стол. Мэри Элис подпрыгнула на месте.
— Вы мне лгали.
— Пожалуйста, не сердитесь на меня.
Он снял крышку. В коробке лежали осколки фарфоровых статуэток. Например, голова маленького мальчика. Валентайн положил на ладонь этот образец тончайшей работы.
— Коллекционируете? — спросил он.
Мэри Элис нащупала стул, выдвинула его и присела.
— Да. Они из немецкого города Мейсен. Один магазин в Палм-Бич раньше их продавал. Я за год скапливала денег и делала себе такой подарок.
— И сколько их у вас?
— Двадцать две. И у каждой есть имя.
Валентайн убрал голову в коробку и закрыл крышку. Тоже ее дети, подумал он, выдвинул стул и сел рядом с ней. Потом положил ей руку на предплечье. На ее лице отразилась решительность.
— Я бы предпочла, чтобы вы не дотрагивались до меня.
Валентайн убрал руку.
