Джон Пенн - Смерть майора Черила. Роковой триместр
В новом доме хлопот оказалось еще больше. Надо было решить, куда расставлять мебель, какие ящики распаковывать, какие нет. Нескончаемая суета требовала всей его энергии. И только вечером, когда миссис Ходжесон готовила ужин, майор сел отдохнуть с рюмкой виски в своем будущем кабинете. Глухой стук в другой части дома доказывал, что Фред относится к своим обязанностям добросовестно.
Телефон, к счастью, был уже подключен, и майор минут десять рассказывал Джин про переезд и выслушивал отчет об операции, сделанной ее мужу, — врачи остались довольны, боли уже не так терзали пациента.
Они с Джин обменялись заверениями в любви, подбодрили друг друга, и только положив трубку, он вдруг вспомнил о письме из Торонто. Том Черил поднялся наверх, вытащил его из кармана пиджака и перечел. Ничего нового он не обнаружил, разве что обратил внимание на дату в углу страницы — как обычно, для перелета через Атлантику письму понадобилось больше недели. Нет, что он ни думай об этих заокеанских адвокатах и их «предварительных данных», элементарная вежливость требовала от него каких-то действий.
Миссис Ходжесон принесла на подносе еду, и, ужиная, майор размышлял, что должен — и может — предпринять. Наверное, прежде чем связываться с Торонто, стоит провести свое собственное маленькое расследование. По крайней мере выяснить, не ошибаются ли адвокаты по поводу родства.
Внезапно он решил позвонить родственнику Эйлин — Алану Сондерсу, владельцу небольшой типографии в Рединге. Ему нравился грубовато-добродушный, прямой Сондерс, который подсмеивался над Эйлин за ее, как он говорил, манерность и жеманство. Они иногда обедали вместе с майором в Лондоне, но семьями почти не общались. Алан и его жена, конечно же, приезжали на похороны, поэтому расспросы Тома Черила не особенно удивили типографщика.
— Говоришь, Эдвард Франсис Сондерс? Нет, ни разу не слышал. А кто он такой?
— Дядя Эйлин.
— Дядя? Вряд ли. У ее отца был только один брат, его убили на войне. И звали его по-другому.
— Ты уверен, Алан?
— Само собой, Том. Я не очень-то много знаю о семье, поскольку мы никогда не были особенно близки. Каждый жил своей жизнью. Но тут я уверен.
Наступило недолгое молчанье, затем Алан Сондерс сказал:
— Хотя подожди…
— Слушаю, Алан.
— Я не очень помню, Том, но ходила какая-то байка, будто дед Эйлин после смерти первой жены женился еще раз. Она была, кажется, актрисой и забеременела от него. Значит, ребенок был. Бог знает, что с ним стало.
— Думаю, он уехал в Канаду.
— В Канаду?
— Да. — Том Черил почувствовал, что обязан объясниться, но сделал это кратко и попытался создать впечатление, что речь идет о небольшом наследстве.
— А что будет теперь с деньгами, раз она умерла? — напрямик спросил Алан Сондерс.
— Не знаю. Пусть решают адвокаты, — ответил майор. — В письме нет никаких деталей завещания.
— Понятно, — сказал Алан Сондерс. — Жаль, что Эйлин не дожила. Слушай, мне кажется, у нас на чердаке пылятся какие-то бумаги. Там должно быть и письмо, где упоминается и вторая женитьба деда. Я посмотрю. А ты меня держи в курсе. Не позволяй канадским крючкотворам надуть себя. Кстати, что ты собираешься делать?
— Думаю позвонить им. Может быть, получу какую-нибудь дополнительную информацию. Скажу, что они, похоже, нашли, кого искали, только вот наследница умерла.
— Ты им сообщишь об обстоятельствах ее смерти?
— Не знаю, Алан. А зачем? Во всяком случае не по телефону. Да и то если спросят. В общем, увидим.
Том Черил кончил разговор и глянул на часы. Торонто был приблизительно в том же часовом поясе, что и Нью-Йорк. «Разница — пять часов». Он хорошо помнил эти слова из радиорепортажей Алистера Кука во время войны. Значит, в Канаде сейчас четыре часа дня. Звонить туда ему не впервой. Нужно только знать код Торонто, но он ведь указан в письме из адвокатской конторы. Майор тщательно набрал одну за одной четырнадцать цифр. Чудеса науки, подумалось ему. Пауза, за ней — пронзительные долгие гудки из-за океана.
— «Конуэй, Томсон и Бут» слушает. Добрый день, — раздался наконец женский голос.
— Мистера Конуэя, пожалуйста.
Еще одна пауза, затем другой голос:
— Приемная мистера Конуэя. Чем могу служить?
— Мне нужно с ним поговорить.
— Извините, а кто звонит?
— Майор Черил. Я говорю из Англии. Он прислал мне письмо.
— Да… хорошо. Сейчас узнаю, сэр.
— Рой Конуэй слушает. — Голос молодого человека, почти без акцента.
— Вы написали письмо на имя моей жены миссис Эйлин Сондерс-Черил. Помните?
— Да, конечно. К вашим услугам, мистер Черил.
— Письмо доставили только сегодня, и я решил, что имеет смысл переговорить с вами по телефону. Так будет проще.
— Слушаю вас, сэр.
— Во-первых, по всей вероятности, вы нашли, кого искали. Мы, видимо, сумеем доказать, что Эдвард Сондерс был единокровным братом отца Эйлин.
— Понятно. Можно мне поговорить с самой миссис Черил?
— Боюсь, что нет. Она умерла.
— Сожалею.
Наступило недолгое молчание, после которого майор сказал:
— Мы разговариваем по трансатлантической линии, и этот звонок обойдется мне в целое состояние. Ее смерть как-то влияет на ситуацию?
— Да, влияет. Но нам тем не менее необходимы все имеющиеся у вас документы, чтобы удостоверить ее личность. Нужна и справка о смерти, — добавил он. — Если у вас возникнут проблемы, мы готовы прислать к вам сотрудника. Или я приеду сам.
— Сам? — удивился майор. — Дело того стоит? Какую же сумму составляет наследство?
— После вычета всех завещательных отказов и налогов — около миллиона долларов, причем часть собственности находится в Великобритании. Мне, вероятно, не следовало называть эту цифру, сэр, пока дело окончательно не прояснилось, но я хочу говорить с вами открыто, тем более что, похоже, мы теперь несколько зависим от вас, от вашей готовности помочь.
— От меня? Я себе не враг и сделаю все, что в моих силах. А что станет с наследством в связи со смертью моей жены? Оно к ней теперь не отойдет?
— Все не так просто. Более того, очень сложно. Суть такова — если миссис Черил умерла раньше мистера Сондерса, то в завещании указаны другие наследники. Когда она умерла, сэр?
— Около трех с половиной месяцев назад.
— В таком случае она умерла раньше. Прошло лишь шесть недель, как он… он покончил… — Конуэй замолк.
— Покончил с… с собой, мистер Конуэй?
— Да, мистер Черил. Таков был вердикт, вынесенный на дознании.
— Ну, хорошо. Я сделаю все, чтобы вам помочь. Вышлю документы, какие найду, и по возможности скорее. Но на это может уйти несколько дней. Кстати, а кто они, другие наследники? Тоже родственники покойного мистера Сондерса?
— По телефону всего не объяснишь, сэр. Да я и не уверен, что имею право обсуждать с вами детали, пока личность окончательно не установлена. Я бы вам посоветовал поговорить со своим адвокатом. Он поймет, что мне нужно, а вы отдадите ему соответствующие бумаги для пересылки в Канаду. Или давайте мне его имя и адрес, мы с ним свяжемся сами.
— Зачем тратить время? Я покажу моему адвокату письмо и передам наш телефонный разговор.
— Хорошо, сэр. Как вам будет угодно. Ознакомившись с присланными документами, мы свяжемся с вами. Главное — получить бумаги, подтверждающие родство, и справку о смерти вашей жены с датой.
— Я понял. До свидания.
— До свидания, сэр. Спасибо, что позвонили.
С некоторым раздражением Том Черил положил трубку. Юристы, он знал, не склонны к откровенности в делах, но этот Конуэй в данных обстоятельствах оказался слишком уж скрытным. Но он, майор, сделает все от него зависящее. Вышлет через адвоката справку о смерти, метрику, бумаги, которые разыщет Алан, и… и выбросит всю эту историю из головы.
А пока что не стоит никому о ней рассказывать. Хотя надо признать, на несколько минут в его душе разгорелись надежды. Полмиллиона долларов — большие деньги, они бы пригодились и ему, и дочерям. Что там сказал Алан? «Жаль, что Эйлин не дожила».
Майор вдруг замер. А почему Эйлин не дожила? Потому что ее убили. И выяснилось, кто-то другой теперь получит выгоду от этой смерти. А кто? Родственники? Учреждения? Может быть, деньги пойдут на благотворительные цели? Хотя этот крючкотвор из Торонто вроде бы подразумевал людей.
А если это и люди, то что? Никто же не мог знать, что Эдвард Франсис Сондерс покончит жизнь самоубийством. Внезапно, несмотря на прекрасное паровое отопление в доме, Тома Черила прошиб озноб. Его жена умерла насильственной смертью за несколько недель до того, как Эдвард Франсис так ко времени покончил с собой. И все это дает возможность кому-то прибрать к рукам наследство. А если это не самоубийство? Преступнику только того и надо, чтобы безвременную кончину приняли за самоубийство. И предположим, ему все удалось. По крайней мере мотивы, которые так давно ищет полиция, тут налицо.
