Алексей Макеев - Отель с видом на смерть (сборник)
– А Шевелев рассказывал байку – брали там кого-то на прошлой неделе – а он, зараза, в коттедже заперся, не подступиться, а когда ОМОН все же пробился с потерями – обнаружили подземный лаз, забитый глиной, и пустые сейфы… Но это не Кореец был – газеты раструбили бы на всю Сибирь…
Неверное предположение – машины, не сбавляя скорости, неслись по шоссе, оставив за спиной все «долины и взгорья». Приближался лес – знаменитый на всю округу и недоступный большинству горожан Кудяковский бор. При Советах здесь располагались обкомовские дачи, при «капиталистах» – те же закрытые зоны, но, по словам сумевших в них побывать, значительно облагороженные и благоустроенные.
– На обкомовские дачи нас пока не заносило, – зачарованно прошептал Максимов, – но это в некотором роде лучше, нежели прямиком в Мочищенский могильник. По крайней мере, сразу не расстреляют и, возможно, накормят.
Какое-то время Екатерина в одиночку полемизировала, зачем перед расстрелом завозить в морг и демонстрировать тамошние прелести, но сыщики ее не слушали. Процессия съехала с шоссе и надолго погрузилась в хитросплетения асфальтовых дорожек. Пространство для проезда окружал густой, разлапистый ельник. Столетний лес сомкнулся над головой. А потом внезапно разомкнулся, экспозиция сменилась, и процессия выкатила на просторную поляну.
Огромные ворота с чугунными завитками послушно разошлись. Кортеж втянулся на территорию. Проплыли хрестоматийные мордовороты в строгих костюмах. Высокая ограда в оба конца, пушистые шапки невысокого кустарника… Головной внедорожник плавно съехал в сторону, пропал из поля зрения. Микроавтобус продолжал движение без ведущего. Свернул на асфальтовую дорожку с белым зубчатым бордюром, пополз мимо стриженых кустов. Мелькнул цветник, краешек озера, увенчанный игривым фонариком. А вот и автостоянка, уставленная цветом мирового автомобилестроения – в основном массивными, величаво-угрюмыми внедорожниками.
Середину открытого пространства украшала громада дома. Фонари освещали крыльцо с помпезными колоннами, опрятные насаждения по бокам парадного входа. Остальное плавало во мгле, однако отчетливо выделялись резные балкончики на втором этаже, пышные карнизы, грации, подпирающие кровлю. Все это напоминало классическое русское поместье начала девятнадцатого века, хотя в Сибири никогда не было помещиков.
– Пансионат «Боровое», будь он неладен… – шептал всезнающий Вернер. – Я почти убежден, ребята. Закрытая зона отдыха… Вас не посещает мысль, что мы приобщаемся к великим тайнам мира сего?..
– Носители великих тайн имеют свойство временами пропадать, – напомнил Максимов. – Прошу вооружиться этой мыслью, коллеги, и постараться не лезть куда не просят.
– Выходите, господа, прибыли, – лаконично известил сопровождающий.
На парадной лестнице уже поджидали крепкие тихони в костюмах. Изъяли сотовые телефоны, заставили поднять руки и грубовато провели досмотр. Екатерину избавили от унизительной процедуры, технически отточенными движениями поводили у тела какой-то металлической штукой, похожей на дозиметр, просверлили взглядом и оставили в покое.
– Прошу в дом, – вежливо сказал сопровождающий.
Максимов вошел первым и мысленно ахнул от восхищения…
…За гулким вестибюлем открылось просторное, отделанное лепниной помещение. Потолочная роспись в стиле гризайля, люстра чистого горного хрусталя – расходящаяся на четыре люстры-«спутника» (центральная не горит, а только поблескивает, отражая свет от соседних. Пространство кажется огромным, немыслимо растянутым, пресыщенным кубатурой. Парадный вход – это, судя по всему, южная сторона. Две пышные лестницы разлетаются на запад и восток. Широкие ступени из «тигрового» мрамора, внушительные перила. По краям лестниц, точно лакеи, застыли круглые полированные тумбы, увенчанные вазами с искусственными цветами. Создателям этого великолепия, должно быть, хотелось отразить величавый эпический ампир – стиль империи, соседство роскоши со строгой скромностью, детище Шарля Персье и Пьера Фонтена, расцветший в России в ее золотой век – эпоху Пушкина и гусаров. А отнюдь не первобытно-пугающий сталинский «ампир». Но, как всегда, перестарались. Хотя и не сказать, что это не смотрелось. Пространство между лестницами украшала ковровая дорожка. Прямо по курсу помещение со стеклянными дверьми. Виден краешек ломберного столика, кресла с позолоченными подлокотниками, камин, снабженный античным порталом. Судя по обстановке, там гостиная. Справа, в восточном крыле, почему-то бассейн, выложенный розовой плиткой и огороженный для приличия раскидистыми пальмами в кадках. На вычурных решетках филодендроны. Между входом и бассейном роскошный альпинарий. Буйство зелени и красок в четыре уровня. За альпийской горкой, на дальней восточной стене, видны какие-то двери, массивные настенные канделябры. Налево от входа, на западе, буфетный зал – отделан в бежевых тонах и изолирован от прочего цветущей ипомеей. Глубина западного крыла – мерцающий полумрак. Зеленый бархат бильярдных столов. Помимо игрового зала там, по-видимому, зона отдыха – виднеются кресла, шкафчик для телевизора с закрывающимися створками, книжные шкафы, набитые томами с золотым тиснением на корешках. Из бильярдной слышатся глухие человеческие голоса. Скользят тени…
Окинув бегло пространство, Максимов не преминул отметить узкие коридорчики по бокам гостиной – очевидно, на северной стороне имелись аналогичные лестницы (что резонно во всех отношениях – вплоть до пожарного).
– Пройдите в бильярдную, – вымолвил сопровождающий и ненавязчиво испарился – вместе со шляпой. Больше в этом доме мышино-серую личность Максимов не наблюдал.
– Предлагаю выстроиться в шеренгу, – ухмыльнулся Вернер, – и физиономии сделать каменные. Командуй, командир…
Боевой порядок дрогнул на подступах к бильярдной, когда навстречу сыщикам выдвинулся невысокий, представительный мужчина с серьезным лицом. Ничего бандитского. Седые волосы зачесаны назад, взгляд незлой, сверкающая белизной рубаха с расстегнутым воротом, парусиновые брюки. Под рубахой – крестик. Невзрачные туфли от Тестони за тысячу долларов.
– Сан Саныч, – представился мужчина и первым протянул руку Екатерине.
«Отличное прикрытие – наша Катька, – с умилением подумал Максимов. – Просто загляденье. И громоотвод что надо».
Благотворные внешние качества сотрудницы не остались неоцененными. Человек улыбнулся. Поздоровался с остальными.
– Вы хозяин этого благолепия? – вежливо осведомился Максимов.
– Увы, не я, – отозвался встречающий. – Хозяин этого благолепия, как вы выразились, мэрия.
Максимов с пониманием кивнул: конечно, он готов переварить любое вранье и не задавать дурацких вопросов. Он может даже развернуться и отправиться домой – с превеликой, кстати, охотой и без всякого гонорара.
– Рад, господа, вашему прибытию, – сдержанно сказал Сан Саныч. – Полагаю, вы понимаете, что все происходящее в доме не является темой для пересудов. Меньше всего хотелось бы вам угрожать…
– Мы догадливые, – кивнул Максимов.
– На самоубийц пока не тянем, – поддакнул Вернер.
– Очень хорошо, – сдержанно улыбнулся Сан Саныч. – Надеюсь, вас поставили в известность, что в этом доме вчера ночью произошло убийство. Люди изолированы, с территории никого не выпускают. Необходимо провести независимое расследование. Выбор пал на ваше агентство – у него неплохая репутация. Я имею в виду умственные качества сотрудников, а не скандалы, в которых вы иногда фигурируете.
– Какие мы, оказывается, хорошие, – не сдержалась, блеснув улыбкой, Екатерина. – И почему мы так мало получаем…
– Я не знаю, – удивился Сан Саныч. – На месте вашего начальника, Екатерина Сергеевна, я бы не скупился на зарплату.
– Разберусь, – швырнул через плечо Максимов, – не сочтите за труд напомнить, Екатерина Сергеевна. Позвольте нелепый вопрос, Сан Саныч? Почему частное агентство? Не милиция, не прокуратура?
«Принимающая сторона» долго безмолвствовала. Начались метаморфозы. Лицо человека посерело («Зачем спросил? – расстроился Максимов. – Все и так понятно»). Невзирая на высокий сан, безмерное влияние и несметное богатство, этот человек был банально испуган. Стоически совладав с эмоциями, он выстроил на лице подобие улыбки.
– Я уже сказал, Константин Андреевич. Требуется независимое расследование. В этом доме имеются представители милиции и… других структур. Но нам не нужен шум. О смерти за пределами пансионата никому не известно. И не станет известно – пока не появится ясность. Работники морга не в счет – в отличие от своих клиентов, они хотят жить.
Представившийся Сан Санычем господин еще раз внимательно обозрел своих гостей – не стыдно ли предъявлять приятному обществу (Максимова – в чем застала нелегкая на работе, Екатерину – в сногсшибательном деловом наряде; сверкающего заплатами на джинсах Вернера) – и простер руку в направлении бильярдной:
