Наталия Володина - Логово ведьмы
– Держать себя в руках. Привести себя в чувство. Ты в таком состоянии, что я начинаю думать, что Катя права. Вам нужно разобраться – каждому в себе. И как у тебя язык повернулся: страшнее ее смерти! С ума, что ли, сходишь? Она на даче. Она жива и здорова.
Дина в гневе бросила трубку, походила по квартире и почувствовала раскаяние. Не нужно было на него кричать. Кому он еще может позвонить, поплакаться. В таком состоянии что угодно можно сделать и сказать. Дина набрала телефон Алены и попросила ее приехать.
– Сейчас, Диночка, приеду, – сразу ответила Алена. – У меня, кстати, есть информация о колдунье, помогающей Каролине в ее великих делах.
– Давай, колдунья – это прекрасно.
– А что у тебя голос такой невеселый? Что-то случилось?
– Да так. Приезжай, поговорим.
Дина не промучилась в ожидании и десяти минут, как в дверь позвонили. На пороге стоял Сергей, задумчивый и усталый.
– Не ждала?
– Я тебя всегда жду. Ты ведь просто пропал, не звонишь.
– Забегался, закрутился. Зашел отряхнуть прах с ног и души.
– Много дел?
– Есть. Ничего особенного, но именно это и утомляет. Насчет твоего заказа. Сегодня встречаюсь с Дмитрием Гришиным, мужем Катиной подруги. Узнаю, отчего наш профессор так насторожился. И еще: мы со Славой вышли на ту колдунью, которая по делу об убийстве проходит. Правда, из дела Слава ее исключил. Подследственная сделала новое признание. Но мы логово посетили, с секретарем побеседовали. Ушли, правда, практически ни с чем. У ведьмы, оказывается, тоже есть семейные проблемы. Ее не будет несколько дней. Но я кое-что предпринимаю, чтобы установить личность.
– Молодец. У меня тоже день урожая. Сейчас Алена приедет и еще про одну колдунью расскажет. У меня тоже была одна спонтанная попытка полетать над этим шабашем. Ничего, правда, хорошего не вышло.
– Понимаю. Дело не особенно перспективное. Если, конечно, твоя домоправительница не начнет этих мошенниц мариновать. У тебя поэтому настроение плохое?
– Да нет. Просто Катя. Ее выписали, а она к Игорю отказалась вернуться.
– Ничего себе. Может, этому одноглазому кудеснику лечить ее лучше надо было, а не фантастические теории придумывать?
– Не в этом дело. С ней все нормально в этом смысле. Просто как в сказке: ударилась оземь и что-то в своей жизни рассмотрела, чего раньше не замечала. Она сейчас на даче профессора.
– Это поворот! Но мне в этих женских тонкостях не разобраться… – Сергей почувствовал, что его кто-то тянет за штанину, и оглянулся. – Ох, эта метелка для стирания пыли все еще у тебя живет?
– Ты про Чарли? Что ты себе позволяешь? Я глаз от его прекрасного лица отвести не могу.
– Да, страшная сила. Если не отпустишь штанину, получишь по носу, дрянь такая!
– Не пугай его. Он знает, что за каждый акт хулиганства ему положено печенье. Это значит, что цель достигнута.
Сергей дождался, пока Чарли захрустит печеньем, и спросил:
– А ты не звонила по телефону, который на ошейнике написан?
– Ты все забыл. Это не телефон. Во всяком случае, не московский. И вообще, я не собираюсь его никому возвращать. У хорошего хозяина щенок не окажется вдруг бездомным.
– Ты не права и прекрасно это знаешь. Это паршивец мог сбежать от золотого хозяина. Потому что паршивец. Зачем приличной собаке что-то писать на ошейнике! Ладно, в другой раз обязательно посмотрю эти цифры. Хоть помечтаю о том, что его кто-то может забрать.
– Можешь притворяться чудовищем сколько влезет. Но ты знаешь, из-за чего я мучаюсь еще…
– Да. Из-за бомжа, которого я должен найти в нагрузку к ведьме. Ты не поверишь, но я спрашивал у разных участковых насчет альтруиста с романтико-кинологическим уклоном по кличке Вовка-Кабанчик. Они все сказали, что припоминают что-то похожее и выразительно смотрели на карман. Короче, найдем путешественника по подвалам отчизны. А дальше что? Возьмешь гувернером к Чарлику?
– Подумаем. Ему жить негде!
– А государство на что?
– Вот на это. Чтоб человеку жить было негде и есть нечего.
– Не буди во мне патриотизм. Мне б сейчас бутерброд побольше. Но сначала постой со мной рядом, я вдохну твоего очарования. Все. Пошел. Позвоню. Насчет бутерброда сам решу с Анной Ивановной.
Сергей прижал Дину к себе мимолетно, но она почувствовала, как ее согрел и взволновал горячий ветерок. Он ушел, а она встретила Алену уже немного успокоенная.
– Сразу скажу, – с порога заявила Алена. – Насчет Кати я знаю. У нее все в порядке, я у Таркова узнавала. А для Игоря это просто ах.
– Я подумала, может, ты его поддержишь? Присмотришь. Вы ведь дружите.
– Дина, я была у него. Но он, по-моему, этого не заметил. Даже выпить не захотел.
– Ну что ж… Значит, будем ждать, пока он сам это переживет. А там и Катя вернется.
– Если он переживет.
– Дорогая, не нужно моделировать негативные исходы. Их и без того слишком много. И потом, знаешь, со стороны всегда кажется, что люди слабее, чем это есть на самом деле. Ты ведь переживешь то, что с тобой происходит. А по тебе никто, кроме меня, этого не заметит.
– Если честно, я не могу ничего пережить, и никто не может. Люди умирают, а потом бродят, как зомби. Я как-то посмотрела вокруг, а глаза у всех мертвые.
– Это нервы, Аленушка. Кстати, как колдунья?
– Ее зовут Ирина. Салон на Юго-Западе. Принимает только по рекомендации и после фейс-контроля по фотографии. Агент Каролины попросит, чтобы она тебя приняла, и покажет снимок, где ты больше всего похожа на грустного ангела. Она уже звонила. Пока не приняли. Но ты не беспокойся. Агент Соня – девушка деловая и настойчивая. Да и сумму взяла за успех.
ГЛАВА 16
Сергей и Слава подъехали к дому по адресу, который они узнали после того, как гений сотовой связи сообщил им имя и фамилию владельца мобильного телефона. Нашли нужный подъезд, возле которого Сергей поставил машину, но не спешили выходить из нее. Слава насмешливо посмотрел на него.
– Ну, и что ж ты ей не позвонил, если телефон знаешь? Колись: побоялся, что не доедем?
– У нее мобильник, между прочим, отключен сегодня. Ей из салона звонят по нескольку раз в день. Вера выходит на связь. А по домашнему я не стал. Не знаю, с кем она живет, что сказать.
– То есть мы притащились, а ее, может, и дома нет вовсе. Ладно, понеслись, проверим и закроем тему колдуньи до лучших времен.
Дверь квартиры на пятом этаже открыла тоненькая девушка с большими светло-зелеными глазами. Она увидела незнакомых мужчин, и глаза стали еще больше.
– Ой, вы к кому?
– Ирина Анатольевна Оболенская здесь живет? – немного растерянно спросил Сергей.
– Мамы нет дома. А вы что… Почему…
– Извините, что мы без звонка, но у нас важное дело, а в офисе сказали, что у нее семейные дела, вот мы и решились приехать… – Сергей многозначительно посмотрел на Славу, чтобы тот не вздумал размахивать своим удостоверением.
– Мама уехала утром в Подольск. Понимаете, – у девушки дрогнул подбородок, – у нас бабушка умирает.
– Она заболела? – уточнил Слава.
– Мы как раз думали, что она выздоравливает. У нее инсульт был, но она так хорошо восстанавливалась. Она у нас очень умная, активная, такая необыкновенная. Мама вчера вечером только вернулась от нее, – глаза девушки уже были полны слез. – А ночью мама проснулась и сказала, чтоб я не пугалась и подготовилась. Что бабушка умрет сегодня в… Сколько сейчас времени? – вдруг испуганно спросила она у Сергея.
– Шестнадцать. Без двух минут.
– Господи, – девушка побледнела и задрожала. – Осталось две минуты.
– Девушка, извините, мы не спросили ваше имя, – Слава дотронулся до ее локтя. – Мне кажется, вам плохо. Может, вызвать врача?
– Женя меня зовут, – проговорила девушка, и тут рядом с ней позвонил телефон. – Мама! Умерла? Нет, мама, нет! Я не могу поверить!
Женя сползла по стенке на пол с трубкой в руке, слезы дождем залили ее лицо. Мужчины тихо вышли из квартиры.
– Мне кажется, мы в фильме ужасов, – серьезно проговорил Слава.
* * *Катя покинула дачу Таркова только для того, чтобы приехать к Валентине. Толкнула незапертую дверь квартиры, как они договорились, дошла до гостиной и увидела, как Валя, сидя на полу, поднимает по очереди то одну, то другую ногу. Гимнастика была несложной, но лицо Вали искажала гримаса невыносимой боли, тяжелых усилий.
– Валечка, я не помешала? – тихо спросила Катя.
– Господи, Катя. Я тебя жду. Чтоб время быстрее прошло, пытаюсь победить себя.
– Очень больно?
– Немного. Но это хорошо. Хуже, когда ноги как камень. Но мы не будем на этом заострять внимание. Давай говорить так, как будто у нас все прекрасно.
– А у нас прекрасно. Не сейчас, так завтра. Слушай, я пойду на кухню, чай заварю, «Наполеон» порежу – ты ведь любишь его. Раз в год. Путь это будет именно такой раз. А ты придешь, как королева.
Валя пришла, держась за стенку, и была похожа на королеву только тем, что уверенно и гордо держала голову над бессильно опущенными плечами. Они, как старые подруги, умело говорили обо всем, не касаясь того, что могло бы причинить обеим боль. Катя была готова к тому, что Валя не станет интересоваться ее здоровьем. Но она не хотела об этом думать. Она пыталась поставить свою жизнь на место, но у жизни оставалось право на собственный выбор. А потом она внимательно взглянула на подругу, и сердце привычно потеплело от любви и жалости. Валя так осунулась, была так угнетена.
