Наталия Володина - Логово ведьмы
– Спасибо, Галина Петровна, – решительно вмешался Сергей, подозревая, что именно нюансы Слава опускать не собирается. – Я вам действительно очень благодарен за то, что согласились помочь. Вы нас в машине подождете.
Галина Иванова смотрела, как мужчины шли к подъезду, потом вдруг окликнула:
– Вячеслав Степанович, вы не могли бы подойти ко мне? Я сказать забыла: там кнопочку справа нажать нужно. И еще: я подумала, а вдруг она сама все про меня увидит? Как тогда? Если увидит, скажите, пусть поможет. Маришке моей.
Слава внимательно посмотрел в измученные глаза и молча кивнул. Догнав Сергея, он просто сказал: «Жалко ее».
Нажав названную кнопочку, приятели оказались перед крупным парнем в дорогом костюме с приятным лицом, которое, впрочем, сразу приобрело выражение неприступности. Сергей отметил это и подумал: «Профессионал. Он нас вычислил».
– Вы к кому?
– К госпоже Ирине, – бодро ответил Слава.
– Извините, вы кто? Сегодня у нас нет приема.
Слава предъявил удостоверение.
– Можешь, правда, считать, что у нас дело личного характера.
– А на самом деле?
– И на самом деле личное. Ты какой-то неприветливый. Проводи к своей хозяйке и вернись на место. Так я понимаю твой долг, – назидательно объяснил Слава.
– Ее нет. И не будет несколько дней.
– А ты здесь один?
– Нет, есть секретарь.
– Значит, нам нужно к секретарю.
– Подождите, я спрошу.
Через несколько минут Слава и Сергей с интересом разглядывали полную рыжую девушку со светлыми любопытными глазами.
– Ну, и что у вас? – протяжно спросила она. – На прием хотите записаться?
– Хотим, – воодушевленно воскликнул Слава. – Прямо сейчас.
– Сейчас не получится. А вы что, вдвоем на прием пойдете?
– А что, так нельзя? – округлил Слава глаза.
– Не знаю. Я это не решаю. Только хозяйка, – девушка вдруг уставилась куда-то мимо Славы и Сергея. Мужчины оглянулись. В двери стоял охранник и с помощью мимики и жестов пытался донести до секретаря какую-то мысль. Сергею показалось, что она очень проста: ты, мол, дура. Похоже, девушка тоже поняла примерно так.
– Знаете, – сказала она с важным видом. – Если вы сюда пришли по каким-то своим ментовским, в смысле милицейским делам, то я ничего не знаю. А хозяйку нужно заранее предупреждать. Но у нее сейчас семейные проблемы. Так что в ближайшие дни ничем вам помочь не могу.
– Как вас зовут?
– Вера.
– Верочка, вы не могли бы дать нам ее домашний телефон или, к примеру, адрес?
– Еще чего, – фыркнула Вера. – С какой стати?
– Понятно. А имя, отчество и фамилию можете назвать?
– Нет. Чтоб вы по своим каналам пробили и с ОМОНом к ней ввалились? Она госпожа Ирина. И все наши документы оформлены на такое имя. Документы правильные. Адвокат у нас есть.
– Да-а… – протянул Слава. – Тут чудеса, тут леший бродит. Ну, при чем тут ОМОН, Верочка?
– Ни при чем. Извините, мы закрываемся.
– Слава, в общем, нам доступно все объяснили, – вмешался Сергей. – Давай запишем телефон Верочки, рабочий, конечно, и позвоним, когда хозяйка вернется. Не сомневайтесь, – добавил он, увидев, что в глазах девушки мелькнуло замешательство. – Мы ведь адрес этот знаем. Телефон ничего не стоит узнать.
Когда Вера писала номер на бумажке, ее курносый нос с веснушками от возмущения шевелился, как у кошки перед шипением.
У подъезда мужчины остановились покурить.
– Думаю, когда хозяйки нет, она звонит ей с этого телефона на мобильный. У меня есть один гений сотовой связи. В ближайшее время мы получим и адрес, и фамилию таинственной госпожи.
– Кого только не приходится содержать частным сыщикам! – не удержался от сарказма Слава. – А мне эта Вера понравилась. По-моему, она не ведьма. Толстая, рыжая и урчит, как кошка у камина.
* * *Когда Катя вошла в кабинет Константина Николаевича, он сразу понял: что-то изменилось. Серьезный, холодноватый взгляд красивых глаз, собранность в движениях, губы плотно сжаты.
– Как поживает моя самая любимая пациентка?
– Нормально, Константин Николаевич. Я полагаю, вы можете закрыть историю моей болезни. Вы ведь больше не думаете, что я больна?
– Я давно уже так не думаю. Просто закрывать эту историю, мне сдается, рано. Ваши друзья хотят разобраться в причинах того, что с вами произошло. Мне кажется, это имеет смысл.
– Какой?
– Вы могли подвергнуться незаконному гипнотическому воздействию. И это не только ваша проблема. Речь идет о преступлении, и преступника стоит найти хотя бы для того, чтобы он не навредил другим людям. То, что вы пережили, – это выстрел в сердце, после которого можно случайно выжить.
– Знаете, Константин Николаевич, – Катя подошла к нему совсем близко и положила руку на плечо, – эта больница битком набита людьми, выжившими случайно. И далеко не все считают эту случайность счастливой. Я не хочу ничего знать. И если бы вы остановили Дину и Сергея, я была бы вам очень благодарна.
– Я даже не знаю, в чем именно и каким образом их нужно останавливать. Катя, скажите мне, как всегда, прямо: что вас беспокоит?
– Валя Гришина. Ее болезнь, ее муж, ваши вопросы. Эту тему нужно закрыть.
– Деточка, что ж вы сегодня так категоричны? И не особенно рады тому, что мы вас выписываем.
– Я очень рада.
– Тогда давайте звонить вашему мужу. Скажем, когда приехать, что взять из вещей. У нас это определенная церемония.
– Вот об этом я хотела поговорить. Константин Николаевич, я даже Дине ничего не сказала, а вам скажу. Я не поеду домой. Не пугайтесь. Я просто хочу где-то побыть совсем одна, понять себя, услышать. Как вы к этому относитесь?
– Я это очень хорошо понимаю. Но поймет ли ваш Игорь? И, главное, куда вы поедете?
– Не знаю. Дина привезла мне денег. Может, номер снять в гостинице? На недельку. Отлежаться, отсидеться, поплакать, раны зализать.
– Я подумаю. Вы знаете, что можете всегда на меня рассчитывать. А пока готовьтесь к вечернему свиданию. Попробуйте не слишком ранить своего мужа, который тоже здорово пострадал.
* * *Игорь подумал, что он ослышался. Его измученный мозг отказывался принимать новое испытание.
– О чем ты говоришь? Что с тобой? Ты за всю нашу жизнь двух недель не провела за пределами нашей квартиры. И с восемнадцати лет ты никогда не жила без меня. Ты не привыкла, не способна о себе заботиться.
– Игорь! – Катя посмотрела на него взглядом, который показался ему чужим. – Ты не слышишь меня. Я не могу! Понимаешь? Я не хочу совершать над собой насилие. Мне нужно самой ответить себе на вопрос: в чем дело? Я должна что-то пережить.
– А что в это время делать мне?
– То же самое, Игорек. Мне почему-то кажется, что у тебя за это время была женщина. Нет, не говори ничего. Не объясняй, не отрицай. Я не ревную. Понимаешь, все могло произойти из-за того, что во мне за какой-то месяц сгорели гормоны счастья и радости, отпущенные на целую жизнь. Наверное, так живут столетние старухи. Мне нужны сейчас только тишина и пустота. Пожалуйста, разреши мне какое-то время пожить одной.
…Профессор Тарков стоял у окна и смотрел, как из двери выбежал муж Кати Артемьевой. У него было лицо человека, оказавшегося в эпицентре землетрясения. Он оглянулся на окна больницы, бросился назад, но у входа остановился. Достал сигарету, но она сломалась в его дрожащих руках. Его кто-то окликнул, он обернулся потерянно и увидел высокую элегантную женщину, которая спешила к нему. Это Алена, узнал Тарков. Игорь какое-то время слушал ее, потом начал что-то говорить, но, махнув рукой, бросился прочь со двора. «Бедняга», – подумал Тарков. Мужчины очень плохо переносят подобные потрясения.
* * *– Игорь, я ничего не понимаю. Что значит, Катя не вернулась домой из больницы? Где она? И почему ее выписали, если она в таком состоянии, что домой не захотела вернуться?
– Дина, дело в том, что она совершенно здорова. Просто хочет побыть одна. Я предложил: если это настолько серьезно, я куда-нибудь перееду. На время. Но она сказала, что ей будет тяжелее, если мне придется уйти из дому. В общем, кошмар. Честно говоря, я в полной панике. У нее, понимаешь, как-то изменилось отношение ко мне. Все время так радовалась, когда я приходил. Но окрепла, подумала, вспомнила… Я, конечно, грубо с ней обращался тогда, ну, ты помнишь.
– И где она? Ты даже приблизительно не знаешь?
– Я знаю совершенно точно. Профессор Тарков сказал мне по секрету от нее, что отвез ее на свою дачу в Переделкино. Сказал, что будет за ней присматривать.
– Ой, ну, это же почти хорошо! Что ж ты сразу мне не сказал?
– Дина, о чем ты! Катя не хочет меня видеть! Для меня это просто конец. Страшнее ее болезни и, знаешь, наверно, страшнее ее смерти. Я не могу вынести такой разлуки. Я никакой разлуки с ней не могу вынести. Что мне делать, Дина?
– Держать себя в руках. Привести себя в чувство. Ты в таком состоянии, что я начинаю думать, что Катя права. Вам нужно разобраться – каждому в себе. И как у тебя язык повернулся: страшнее ее смерти! С ума, что ли, сходишь? Она на даче. Она жива и здорова.
