Джерард Келли - Тайна Шерлока Холмса
— А что тут такого необычного? — изумился я.
— Понимаете, Уотсон, — терпеливо пояснил Холмс, — пироман отдаёт себе отчёт в том, что после поджога полиция и обыватели в том месте, где произошёл пожар, будут настороже. Поэтому в следующий раз он действует в другом месте, достаточно удалённом от первого. В нашем же случае очаги возгорания находятся на расстоянии нескольких сотен метров друг от друга. В этом и заключается уникальность дела.
— Как вы понимаете, — добавил Лестрейд, — все наши силы сосредоточены у Паддингтонского вокзала. В этом районе у меня дежурит около дюжины агентов в штатском. Они переодеты в дворников, фонарщиков и так далее. Каждый из них патрулирует окрестности и смотрит, нет ли кого-нибудь подозрительного. Пока нам похвастать нечем — всё как обычно.
— Думаю, у нашего поджигателя может оказаться зуб на человека, который живёт или работает в окрестностях Паддингтона. Безумие пиромана часто не ограничивается тягой к огню. Ему свойственны и другие мании, например бред преследования.
— Быть может, вы совершенно правы, мистер Холмс, — отозвался Лестрейд, — но только что вы предлагаете мне делать? Не могу же я опросить всех жителей района!
— Ну конечно, инспектор, — улыбнулся Холмс. — Впрочем, я вас к этому и не призываю. Я просто пытался размышлять вслух, понять, что творится у поджигателя в голове. Разумеется, сейчас вы и так делаете всё, что в ваших силах. — Мой друг прошёлся по гостиной. — Позвольте уточнить, в котором часу произошёл каждый из пожаров?
Лестрейд извлёк блокнот и, полистав его, ответил:
— Вызов в общежитие поступил в понедельник, пятнадцатого числа, в четверть второго. Фабрика загорелась три дня спустя, в пять минут третьего. Конюшни — двадцатого числа около половины третьего. «Ручки белошвейки» — в тридцать пять минут второго двадцать второго числа.
Холмс перестал мерять гостиную шагами и повернулся к Лестрейду:
— До чего же странно!
— Что вы находите странным?
— Каждый из пожаров происходит среди бела дня. Львиная доля поджигателей, с которыми мне доводилось сталкиваться, предпочитали действовать ночью. Во-первых, под покровом мрака обстряпывать делишки гораздо проще, а, во-вторых, пламя на фоне ночного неба выглядит куда более впечатляюще. — Холмс на несколько мгновений застыл над картой. — Думаю, следующей целью преступника станет Паддингтонский вокзал. Впрочем, инспектор, я уверен, что вы уже и так пришли к аналогичному выводу.
Инспектор сокрушённо кивнул:
— Именно поэтому я готов сейчас принять помощь от кого угодно. Мне даже представить страшно, сколько погибнет людей, если этому негодяю удастся воплотить свой план в жизнь.
— Я вас прекрасно понимаю, инспектор, — промолвил Холмс. — У вас агенты на вокзале есть?
— Ну конечно. Они переодеты в носильщиков, охранников и даже пассажиров. Но они пока ничего особенного не заметили.
Холмс взял в руки карандаш и отметил крестиками на карте все очаги возгораний, а также подписал под каждым из них дату и время. Повернувшись к инспектору, он спросил:
— Вам удалось установить причину пожара в каждом из случаев?
— К сожалению, нет, мистер Холмс, — развёл руками Лестрейд. — Наши специалисты работали плечом к плечу с представителями городского пожарного управления, но им так и не удалось установить, как именно преступник устроил каждый из поджогов. Никаких сосудов из-под горючего, никаких следов легковоспламеняющихся материалов в местах возгорания. Ничего.
Холмс снова задумался.
— Насколько я помню, — через некоторое время произнёс он, — Дэмьен Эпплгейт нередко использовал достаточно простой, если не примитивный механизм. Он представлял собой будильник и молоточек. Когда звонок будильника срабатывал, молоточек разбивал крошечную склянку с фосфором. Если мне не изменяет память, он пользовался этим приспособлением осенью и зимой, когда в наших краях особенно влажно. Фосфор вступал в реакцию с влагой — вот вам и пожар.
— Вы снова правы, мистер Холмс, — согласился Лестрейд. — Будильники, вернее, то, что от них оставалось, неизменно приводили нас к Эпплгейту. Однако в этот раз на пепелищах нам не удалось обнаружить ничего похожего.
— Незадолго до пожаров где-нибудь поблизости не были замечены подозрительные личности?
— Нет, чёрт подери! — воскликнул Лестрейд, принявшись ходить по гостиной. — Простите меня, мистер Холмс, не сдержался. Никаких подозрительных личностей. Вообще никаких. Я уже себе все нервы вымотал с этим делом. Никогда такого не было. Ни зацепок, ни улик — вообще ничего. Полный ноль!
Холмс успокаивающе положил руку Лестрейду на плечо:
— Будет вам, старина, успокойтесь. Я уверен, что мы непременно изловим преступника. Позвольте мне всё ещё раз обдумать, ну а вы держите меня в курсе дела и сообщайте о любых, даже самых малозначительных новостях.
— Спасибо, джентльмены, — пожал нам руки Лестрейд. — Теперь я знаю, что вы в деле, и от одного этого мне уже легче. До свидания!
— И с чего же вы начнёте, мой друг? — спросил я великого детектива, когда Лестрейд ушёл. — Как вы будете искать поджигателя? Ведь он всё равно что иголка в стоге сена.
— Боюсь, Уотсон, мы ещё слишком мало знаем. — Холмс, прищурившись, посмотрел на карту. — Возможно, прежде чем мы его поймаем, он ещё успеет натворить бед. Остаётся надеяться, что его следующая цель — не Паддингтонский вокзал.
Надежды Холмса оправдались. Следующий пожар вспыхнул через два дня — в галантерейном магазине на Прейд-стрит. Не обошлось и без жертв — в результате пожара погибла мать владельца, прикованная к постели болезнью. Её комната находилась на втором этаже прямо над магазином, и несчастная женщина надышалась угарным газом. Скончалась она по дороге в больницу. Поднимавшийся над крышами столб дыма был виден с Бейкер-стрит.
— Что же это за тварь! — возмутился Холмс, прочитав в газете о смерти пожилой женщины. — Нам нужно как можно скорее изловить безумца. — Откинувшись в кресле, Холмс задумчиво произнёс: — Никогда за всю свою практику не встречал подобного. Будто наш пироман — призрак, невидимый человеческому глазу. Кроме того, складывается впечатление, что, устроив пожар, он сразу же уходит, вместо того чтобы стоять и наслаждаться видом пламени. В «Ручках белошвейки» полно народу. И тем не менее ему удалось подняться на второй этаж, организовать поджог и скрыться, оставшись при этом незамеченным.
— Может, ему каким-то образом удаётся делать это дистанционно? — выдвинул я версию.
— Уверен, что вы правы, Уотсон, — кивнул Холмс. — Я пришёл к аналогичному выводу. Но вот вопрос: как именно ему удаётся это делать? Ни на одном из пепелищ не нашли никаких следов часовых механизмов.
— Пожалуй, вам стоит поговорить с вашим братом Майкрофтом. Вдруг ему удастся пролить свет на эту тайну. У него тоже очень острый ум.
Холмс резко выпрямился и воззрился на меня.
— Уотсон, — объявил он, — вы — моё вдохновение! Уже не первый раз благодаря своей интуитивной прозорливости вы подсказываете мне, где искать ключ к разгадке. — Холмс принялся ходить по комнате, бормоча под нос: — Ну конечно же, погода тёплая, даже жаркая… Люди держат окна и двери нараспашку… Бьюсь об заклад, что окно на втором этаже в «Ручках белошвейки» тоже было открыто.
— Скорее всего так оно и было, Холмс, — согласился я. — От этого пламя горело ещё ярче. Нет ничего хуже, чем при пожаре устроить сквозняк и обеспечить кислороду доступ к огню.
— Всё это так, Уотсон, — кивнул мой друг, — но я думал немного не об этом. Какая последние два дня у нас погода?
— Тёплая, сухая, солнечная. Лёгкая дымка. А что?
— Правильно. Если вы сверитесь с газетами, то обнаружите, что именно такая погода стояла в дни пожаров. А в другие дни, когда поджигатель залегал на дно, было как раз пасмурно. — Холмс быстрым шагом подошёл к карте и снова глянул на неё. — Сходится! — воскликнул он. — Уотсон, я болван и тупица. Как же я раньше не догадался?! Вы молодец, спасибо большое за подсказку. Что ж, теперь у нас есть версия.
— Я же всего-навсего посоветовал обратиться за помощью к Майкрофту, — озадаченно напомнил я.
— Не совсем, старина. Вы сказали, что, возможно, ему удастся пролить свет на нашу тайну. Ключевое слово «свет»! — Поманив меня к карте, сыщик ткнул в неё пальцем: — Смотрите сюда. Первый пожар вспыхнул на Бишоп-Бридж-стрит. Следующий — на Лондон-стрит, третий — на Хэрроу-роуд, а самый последний — на Прейд-стрит. Все эти пожары начались в самое светлое время суток, вскоре после полудня, и все они словно кольцом окружают Паддингтонский вокзал.
Я сокрушённо покачал головой:
— Простите, Холмс, но я не понимаю, к чему вы клоните.
Холмс лишь улыбнулся моей недогадливости:
— Если бы мне захотелось что-нибудь поджечь с безопасного расстояния в солнечный день, я бы вполне обошёлся большим увеличительным стеклом, фокусирующим солнечные лучи.
