Джерард Келли - Тайна Шерлока Холмса
— Езжайте на восток, — распорядился он, — а потом, когда я вам скажу, свернёте налево.
Кучер подчинился.
— Теперь снова налево, — подсказал Холмс, — но будьте готовы вскоре повернуть направо.
Так мы ехали некоторое время, пока наконец Холмс не приказал:
— Довольно. Остановите здесь.
Мы находились в бедном районе города, застроенном старыми домами и дышащими на ладан фабриками.
— Если я ничего не напутал, — произнёс Холмс, — чтобы добраться до искомого дома, нам надо повернуть налево и пройти ещё два фонарных столба.
Сэр Чарлз велел кучеру никуда не уезжать, и мы двинулись вслед за Холмсом. Чтобы чувствовать себя увереннее, я взялся за рукоять револьвера. Через некоторое время Холмс предостерегающе поднял руку и показал на покрытую гравием дорожку, которая вела к виднеющемуся впереди особняку. В маленьком дворике стоял указатель с табличкой «Продаётся». Особняк был погружён во тьму, равно как и другие дома вокруг него, и казался совершенно необитаемым. Стояла гробовая тишина, которую периодически нарушал лишь доносившийся издалека лай собаки.
— Думаю, необходимо разведать, что там позади дома, — приблизившись к нам, прошептал Холмс. — Главное — не наступайте на гравий. Идите за мной и смотрите под ноги.
Неслышно, словно тень, Холмс скользнул вперёд. За ним последовал сэр Чарлз, а я взял на себя роль замыкающего. Стоял настолько непроглядный мрак, что я едва различал силуэты моих спутников и, несмотря на предостережение Холмса, споткнулся обо что-то и полетел головой вперёд, одним лишь чудом удержавшись от падения. Я усмехнулся про себя, представив, как отреагировал бы Холмс, если бы я на самом деле упал и при этом случайно выстрелил. Думаю, он меня никогда за это не простил бы.
Наконец мы оказались за домом. Благодаря свету из кухни, темень здесь была не столь кромешной. Окна оказались частично прикрыты ставнями, а стёкла не отличались чистотой, однако мы вполне могли разглядеть стальные перила и три каменные ступеньки, которые вели к чёрному ходу.
Холмс бесшумно поднялся по ступенькам и заглянул в окно. Мне показалось, он сник. Кроме того, я явственно услышал, как мой друг тяжело вздохнул.
— В чём дело? — прошептал я. — Мы что, ошиблись домом?
— Увы, не ошиблись, — тихо ответил Холмс, покачав головой. — Держите себя в руках, сэр. — Поманив сэра Чарлза, он жестом предложил ему взглянуть в окно.
Когда Крайтон увидел происходящее за стеклом, на его лице сначала проступило удивление, а потом и замешательство.
— Что это значит? — севшим голосом спросил он.
Не в силах более сдержать любопытства, я достаточно бесцеремонно оттолкнул моих спутников и сам посмотрел в окно. В свете висевшей под потолком кухни керосиновой лампы я разглядел широкоплечего мужчину, сидящего за столом с остатками трапезы. В очаге грязной кухни горело пламя, отбрасывающее отблески на одежду, висевшую кое-где на спинках стульев. Больше всего меня ошеломило то, что за столом напротив молодого человека сидела мисс Софи и о чём-то оживлённо с ним беседовала.
— Позвольте вам представить Дика и Джона, — промолвил Холмс.
Вмиг я всё понял. Сэр Чарлз, к несчастью, тоже. Лицо нашего спутника исказила гримаса ярости. Прежде чем мы смогли что-либо сделать, сэр Чарлз уже стоял на крыльце, изо всех сил барабаня в дверь и крича:
— София, открывай! Это я, твой отец!
В бешенстве Крайтон двинул по двери ногой.
В следующий миг она распахнулась, и мы все ворвались на кухню.
Мисс Софи бросилась к своему возлюбленному, который обнял её, укрывая от отцовского гнева, и произнёс:
— Умоляю, сэр Чарлз, простите меня! Во всём виноват только я один. Это я вовлёк Софи в эту авантюру. Ради всего святого, не судите её строго!
— Сэр Чарлз, — Холмс положил руку Крайтону на плечо, — прежде чем совершить поступок, о котором будете жалеть всю оставшуюся жизнь, прошу вас сначала выслушать меня.
Сэр Чарлз раскраснелся от ярости, и я всерьёз опасался, что у него может случиться удар. Я силой усадил его на стул и принёс стакан воды.
— Случившееся — во многом моя вина, — признался Холмс. — Я мог обо всём рассказать вам раньше, но не сделал этого из опасения, что вы мне не поверите. Я решил, что вы должны во всём убедиться сами. Слишком часто люди бывают непоколебимо уверены в том, что их чада не способны творить зло… — Он тяжело вздохнул и продолжил: — Порой, когда я вынужден демонстрировать изъяны натуры некоторых людей, мне кажется, что я напрасно выбрал профессию сыщика и моя жизнь была бы спокойнее, занимайся я чем-нибудь другим. — Холмс внимательно посмотрел на сэра Чарлза: — Я же предупреждал вас. Я говорил, что вы можете потерять очень многое, но при этом нет никакой гарантии, что вам удастся вернуть дочь. Я имел в виду не деньги и не опасность, которая грозила жизни мисс Софи.
— Да, вы меня предупреждали, — сокрушённо кивнул сэр Чарлз, — просто тогда я не уловил скрытый смысл ваших слов.
— Так вы с самого начала знали, кто такие в действительности Дик и Джон? — спросил я.
Великий сыщик посмотрел на юношу и девушку, которые всё так же стояли у стола, вцепившись друг в друга.
— Да, Уотсон, я практически сразу догадался об этом. Во-первых, записки с требованием выкупа. Шрифт гельветика довольно редок. Зато им пользуется издательство Оксфордского университета. Я это знаю, потому что сам когда-то там учился. Во-вторых, текст записок. «Твоя дочь в наших руках». Полуграмотные преступники, под которых они рядились, написали бы проще, например: «Твоя дочь у нас». И подобных мелочей очень много. Окончательно же они себя выдали, назвавшись Диком и Джоном, — продолжил Холмс. — Помните рисунок — девичья шейка, пронзённая чёрной стрелой? Недавно вышел роман «Чёрная стрела», написанный Робертом Льюисом Стивенсоном. Главных героев зовут Дик Шелтон и Джон Мэтчем. Потом по ходу сюжета выясняется, что под личиной Джона на самом деле скрывается девушка Джоанна Сэдли, выдающая себя за юношу!
Холмс продолжил рассказ о том, как ему удалось разоблачить злоумышленников, не упуская при этом ни малейших подробностей. Постепенно до меня дошло, что он намеренно затягивает время, чтобы сэр Чарлз смог прийти в себя.
— Уотсон, — повернулся ко мне Холмс, — вы как-то сравнили меня с ищейкой. Мол, благодаря своему уникальному чутью, я могу отыскать улики в самых неожиданных местах. В данном случае мне помог именно нюх в самом буквальном смысле этого слова. Когда я склонился над лежавшей на кровати мисс Софи, от неё исходил запах свежего, чистого тела, что было, мягко говоря, странно — ведь она пробыла в заточении целых пять дней. Кроме того, я не увидел даже ночного горшка, что было тем более странно, ведь она пролежала прикованной к постели почти неделю!
Посмотрев на молодых людей, Холмс продолжил:
— Вы нарядились в старую, поношенную одежду, быть может предварительно ещё больше изорвав её. Умно, ничего не скажешь. Однако вы кое-чего не учли. Настоящие оборванцы дурно пахнут. Отсутствие этого запаха вас тоже выдало.
— Бедный Уотсон, — повернулся Холмс ко мне, — вы решили, что Джон хрипит, потому что всю жизнь проработал на фабрике, а на самом деле мисс Софи просто пыталась скрыть свой высокий голос.
— Моя промашка, — смущённо улыбнувшись, согласился я. — Однако вы не будете спорить, что маскарад был весьма убедительным.
— Тут возразить нечего, — кивнул Холмс, — однако хочу напомнить, что оба наших горе-злодея занимаются в театральном кружке. Не сомневаюсь, что им доводилось играть роли бедняков.
Сэр Чарлз тяжело вздохнул и дрожащим голосом спросил:
— Софи, как ты могла так со мной поступить? Зачем ты предала меня? Зачем заставила так мучиться?
— Папочка, — девушка, рыдая, мотала головой, — прости меня, пожалуйста… Всё началось как шутка, а потом…
— Сэр Чарлз, — перебив её, заговорил молодой человек, — я люблю вашу дочь, люблю почти так же сильно, как и вы. Сейчас у меня словно пелена спала с глаз, и я понимаю, сколь подло мы хотели с вами обойтись. Мне ужасно стыдно. Софи сказала вам о своих чувствах ко мне, но вы восприняли эту новость очень холодно, и она решила, что вы никогда не благословите наш брак, а денег, чтобы начать самостоятельную жизнь, у нас нет. Мы часто шутили о том, с какой радостью вы заплатили бы четырёхзначную сумму в качестве выкупа за Софи… Слово за слово — так мы и задумали эту авантюру. Вряд ли вы мне поверите, но как раз перед тем, как вы ворвались, мы обсуждали способ наименее болезненно для всех нас покончить с этой комедией.
— Папочка, он говорит правду. Честно-честно! Всё, до последнего слова, истина, — энергично закивала Софи.
— Доченька, ну почему же ты не сказала мне, что так сильно его любишь? — умоляюще простёр к Софи руки сэр Чарлз. — Если бы я знал, мы бы что-нибудь придумали… А теперь? Ты же меня чуть в гроб не загнала…
