Лаура Ван Вормер - Публичное разоблачение
– Папа, – прошептал он. – Папа сказал этому человеку пойти туда.
– Но раньше ты говорил, что твой папа был на празднике по случаю военного дня.
Его лицо исказилось. Трудно вообразить, что творилось в его голове.
– Не папа, – наконец выдавил он из себя, сокрушенно повесив голову.
Бедный парень. Он был так смущен и так напуган. Я подошла и обняла его.
– Все будет хорошо, – сказала я, похлопав его по плечу. – Поговорим об этом в следующий раз.
– Копы думают, я сумасшедший, – сказал он, понемногу приходя в себя. – Я слышал, один из них назвал меня так, когда я был у Кармеллы.
Ха! Значит, он был там.
– Они хорошо к тебе относились?
– Копы называли меня дурачком, а Кармелла нет.
– Доедай свой обед, милый, – сказала я.
У Пита словно груз с плеч свалился, и он принялся за еду. После обеда, когда Пит принялся рассказывать мне о знаке «X», я решила, что на сегодня с меня хватит. Оделась, посадила Скотти в джип и отвезла Пита домой. Мы со Скотти проводили его до двери и несколько раз обошли дом, чтобы убедиться, что там никого нет.
Все было спокойно.
Вместо того чтобы пойти домой, как это делают все разумные люди, когда на дворе два часа ночи, я отправилась в редакцию. Мне хотелось посмотреть, смогу ли я найти там список членов масонской ложи Каслфорда двадцатиоднолетней давности.
Чем черт не шутит.
Глава 24
Телефон зазвонил в половине девятого, и я вспомнила, что так и не перезвонила Спенсеру и Дагу вчера вечером.
– Алло?
– Кто-то подложил взрывчатку в автомагазин Трановски, – заявил Джо Бикс. – Но это сделал непрофессионал – вместе с магазином он взорвал и часть парковочной стоянки.
– Что-нибудь нашли внутри магазина? Может, там что-то осталось?
– Если ты имеешь в виду тела, то нет. Начальник пожарной команды говорит, что, судя по всему, здание было пустым если не считать нескольких старых банок краски.
– Весьма странно. – Я соображала. – А мы можем быть уверены, что кто-то не вынашивает планы что-то построить в даунтауне? Этот кто-то наверняка решил расширить для себя пространство.
– Какого черта, Салли? Город и так отдал бы эту землю любому.
Это правда. Город владеет большими наделами земли в деловой части из-за целого ряда банкротств и неуплаты налогов.
– А как насчет страховки? На какую сумму застраховал себя Тергар?
– У него страховка только на случай увечья. Само строение не стоит и пяти баксов, а земля оценивается меньше десяти тысяч.
– Гм. – Я вылезла из постели и босиком прошла на кухню, чтобы выпустить Скотти через заднюю дверь.
– Тогда зачем кому-то понадобилось взрывать его?
– Этого, кажется, никто не знает.
– Что за взрывчатое вещество?
– Они не говорят.
– Естественно, не скажут. Спасибо, что поставил меня в известность.
– Хорошую статью вы вчера состряпали, – вырвалось у Джо.
– Спасибо. Я забежала в редакцию и застала их за работой.
Я приготовила кофе и позвонила Дагу. Его не было дома, и я оставила сообщение. Затем позвонила Спенсеру. Его тоже не было.
Посмотрела на часы и поняла, что мне надо спешить. Я обещала матери, что перед завтраком мы заскочим в церковь.
– Ты выглядишь… – Мать стала искать подходящее слово.
– Усталой? – подсказала я.
– Встревоженной, – решила она.
Мы сидели на задней террасе дома и собирались есть. Мы уже побывали в приходской церкви, где священник сказал мне, впрочем, как всегда: «Как чудесно видеть вас здесь этим утром».
– Да, – подтвердила мать, – встревоженной.
Я согласилась с ней, ведь она недалека от истины, и решительно набросилась на яичницу с беконом и картошкой и гренки, пока горячие.
Мать ела фруктовый салат, просматривала воскресные «Геральд американ» и «Нью-Йорк таймсе». Она читала раздел «Обзор за неделю», когда я наконец заговорила.
– Мама, кто расследовал причину смерти папы?
– Что значит расследовал?
– Я хочу знать, кто устанавливал причину его смерти. Полиция?
– Ну… – Она задумчиво посмотрела в сторону озера. – Дай подумать. Полиция, полагаю. Почему ты спрашиваешь?
– Интересно.
Моя мать – человек подозрительный.
– Это имеет какое-нибудь отношение к убийству Тони Мейерза?
– Нет, мама, конечно, нет. Я просто интересуюсь. Вчера вечером, во время пожара, расследованием занимался начальник пожарной команды. Меня интересует, кто ведет расследование, когда во время наводнения обрушивается дом.
– Склонна думать, что за это отвечает инженер управы. Позвони в городскую управу. Думаю, у них сохранились записи – Она опять взяла газету, но снова отложила. – Почему это вдруг так тебя заинтересовало по прошествии многих лет?
– Я вчера была на пожаре – помогала воздвигать стену из мешков с песком – и внезапно подумала о папе.
Мать налила себе кофе, отпила глоток и спросила:
– За этим кроется что-то еще?
Я приняла невинный вид.
– Ты странно вела себя во время проповеди. Делала вид, что вся внимание, а это, на мой взгляд, очень странно для тебя.
Я пожала плечами и прикинулась, что читаю газету, но чувствовала на себе взгляд матери. Проповедь была о моногамии.
– На этой неделе я познакомилась в Нью-Йорке с одним человеком.
– С мужчиной, – уточнила мать.
Я кивнула.
– И он действительно мне очень понравился. Достаточно, чтобы понять, что я не хочу… что не могу теперь быть с Дагом.
Мать ждала продолжения, но я ничего не добавила. Я вошла в дом, сходила в ванную и вернулась. Когда села на место, она спросила:
– Даг знает?
– Думаю, да.
– И что все это значит?
– Это значит, что вчера мы с ним виделись, потом он ушел на свидание с другой, но позже звонил и сказал, что хочет со мной встретиться. Сказал, что вел себя грубо. Но когда я позвонила ему сегодня утром, его либо не было дома, либо просто не брал трубку. Подозреваю последнее.
– Ваши отношения никогда не были простыми.
Я вздохнула и погладила Абигейл. Вместе со Скотта она прибежала на террасу в поисках еды.
– Значит, хочешь встречаться с этим человеком в Нью-Йорке?
– Да, очень.
– Но если он окажется пустым местом – что скорее всего так и будет… Ты же его совсем не знаешь…
– У меня нет никаких обязательств перед Дагом, – раздраженно прервала ее я.
– Значит, хочешь расстаться с Дагом? Отпустить его, Салли? Позволить ему уйти?
Я молча смотрела на нее.
– И ты не переменишь своего решения, если у тебя ничего не получится с этим парнем? Ты не захочешь снова вернуть Дага, когда окажешься в одиночестве? – Она пыталась убедить меня вернуться к Дагу. – Салли, – сказала она с особым напряжением в голосе, которое означало, что она изо всех сил" старается не читать мне нравоучений и все же чувствует себя обязанной внушить мне, как себя вести, – пожалуйста, пойми меня правильно…
Я ждала.
– Ты должна повзрослеть.
Она застигла меня врасплох.
– Ты больше не должна позволять себе играть с людьми, Салли. Тебе уже тридцать лет, а не двадцать или пятнадцать. Ты должна научиться держать язык за зубами и сдерживать себя до тех пор, пока окончательно не поймешь, как далеко можешь зайти, чтобы выполнить данное тобой слово.
– Но Даг… – начала я.
– Дагу тоже надо повзрослеть! – Сейчас она почти сорвалась на крик. – Вам обоим! Порой мне кажется, вы оба думаете, что вы еще в школе, вы просто не замечаете, что другие уже взрослые, они приняли решение и двинулись в путь! – Она улыбнулась, чтобы ослабить удар, который только что нанесла мне. – Вы с Дагом все еще в подвешенном состоянии, как это было с вами в школе, и никак не можете проснуться, потому что каждый из вас цепляется за другого, чтобы остаться в этом состоянии и продолжать думать, что впереди у вас есть время. Вы не состоялись.
То, что она говорила, причиняло мне боль, но было правдой. Это же относилось и к нашей с Дагом сексуальной жизня которая не изменилась со времен школы. И то, как я повела себя на этой неделе, не убеждало меня, что моя связь со Спенсером, если применимо это слово, основана на зрелом подходе.
Сама эта мысль меня пугала. Я не знаю, я просто не знаю, что со мной.
– Возможно, это из-за того, что ты снова стала жить в Каслфорде, – сказала мать. – Но так это или нет, Салли, в ваших отношениях с Дагом я не вижу никакого прогресса ни для тебя, ни для него. Что же касается того, нового друга… надеюсь, он единственный.
– Конечно, мама.
Она кивнула, словно говоря: «Хотя бы здесь у тебя хватило ума».
– Чем он занимается?
– Он ответственный редактор в издательстве «Беннет, Фицаллен и K°».
– Сколько лет?
– Тридцать пять.
– Разведен, как я понимаю.
– Нет. Он такой же, как я.
Вздохнув, мать покачала головой.
– Тридцать пять лет – и все еще не женат…
– Мама!
– Я просто хочу, чтобы ты была осторожной.
– О, значит, Даг, будучи женатым и разведенным к двадцати семи годам, служит исключительным примером?
