Анна Данилова - Издержки богемной жизни
– Она была свидетелем убийства, но боялась признаться в этом. Ей было проще придумать, что в последний раз она видела ее живой, а не мертвой.
– Почему тогда она скрывала свою сестру? Да и мать Варвары сказала, что она живет одна, – вспомнила Рита свой разговор с Любовью Сергеевной Арнаутовой.
– Ратманов сказал, что эта Людмила была им всем – и матери, и Варе, – как кость в горле. После того, как Люда вышла замуж, не приняв во внимание советы близких, о ней словно забыли, и уж конечно, не собирались принимать ее в свою новую, московскую жизнь. Вот такая жестокая история.
– Тогда тем более понятно, почему Людмила решила поступить так с собственной сестрой – воспользоваться ее дневником. Хотя это же так подло! – покачала головой Рита. – Ну что, как будем действовать?
– Судя по тому, как она сама действует, когда ее застают врасплох, придем неожиданно, без предупреждения… – ответил Зимин. – Ты, Паша, скажешь: бесполезно отпираться, мы знаем, что в квартире живет ее сестра. А ты, Рита, внимательным женским взглядом осмотришь квартиру. И намекнешь: нет никакого смысла скрывать человека, желающего засадить ее в тюрьму, покажешь ей это письмо.
Зимин дал Рите сопроводительное письмо, автор которого прислал страницы из дневника Варвары в прокуратуру и адвокату.
Судя по напряженному виду Варвары Арнаутовой, она уже была подготовлена к их визиту. И находилась в квартире одна. На вопрос, где она скрывает сестру, Варя ответила, что ее сестра живет не в Москве, а под Астраханью, она замужем. Отец их бросил, когда они с сестрой были еще маленькими девочками. Он теперь живет на Украине, купил дом на берегу Черного моря, женился на молодой.
– Скажите, Варя, почему ваш отец купил вам квартиру в Москве, а вашей сестре Людмиле – нет? – спросил Зимин.
– Да потому что Людка сама захотела жить в родительском доме, он большой, двухэтажный, с огромным участком земли. Она вышла замуж за одного… Словом, вышла и вышла. А почему вы расспрашиваете меня о моей сестре?
– Варя, у нас есть сведения, что твоя сестра Людмила живет с тобой, здесь, вот в этой квартире, – как можно мягче сказал Смирнов. – Варя, ты уже и так слишком завралась, понимаешь? Нельзя так. Ты сама же себе яму роешь.
– Какую еще яму? Паша, ты адвокат или прокурор, я что-то не пойму? Ты на чьей стороне?
– Послушай, я взялся защищать тебя в связи с убийством Лидии Извольской. Теперь уже обвинение в ее убийстве с тебя снято, насколько ты понимаешь. Но следствие еще не закончено, оно продолжается. И какую-то роль во всем этом деле играет твоя сестра, Людмила.
– Она в Астрахани, говорю же, – гораздо более неуверенным голосом пролепетала Варвара, обливаясь потом.
– Варвара, у тебя есть холодная минеральная вода? – спросил Смирнов.
Вся компания расселась по теплым от жары и липким кожаным диванам и креслам, составляющим обстановку большой гостиной. Варвара, одетая по-мальчишески, в белые короткие шорты и белую майку, бросилась в кухню.
Рита встала и прошла в спальню, заглянула еще в одну комнату, открыла шкаф, комод…
Вернулась, дрожа от страха:
– Я прямо как воровка! Так, если по-быстрому: получается, что она живет одна. Совсем мало вещей. Но в спальне я увидела на полу, за столиком, такую мощную заколку для волос. Для густых волос! Варвара потеряла бы ее через пару секунд, если бы завязала узлом волосы. Думаю, это у Людмилы – густые длинные волосы. Но этого, безусловно, мало, чтобы предъявить Варе доказательства того, что у нее в доме живет еще одна женщина.
Варвара вернулась с подносом, на котором стояли четыре стакана с холодной водой, в каждом – по ломтику лимона.
– Ты хотела бы знать, кто украл страницы из твоего дневника и написал это ужасное письмо о том, что ты убила Лидию Извольскую? – спросила Рита, размахивая перед носом и без того перепуганной Варвары запиской.
– Неужели это она… Люда? – хлопая ресницами, спросила Варвара, глядя по очереди на Смирнова, Зимина и Риту. – Быть того не может!
– Так где она? Куда вы ее отправили? Или спрятали?
– Это не может быть она! Она же моя сестра. Я же ее, можно сказать, кормила с рук…
И тут она не выдержала, бросилась к двери, распахнула ее. Зимин последовал за ней, не представляя, куда она направилась. Но все оказалось более чем просто. Людмила Арнаутова все это время сидела, обнявшись со своими чемоданами и баулами, на верхнем, почти чердачном этаже дома. Устроившись на ступеньках лестницы, подложив маленькую подушку, она спокойно играла в тетрис. Увидев разъяренную сестрицу, она вздохнула и опустила голову, закрыв лицо руками. Судя по всему, она уже давно была готова к такой развязке.
– Это ты, ты, сука страшная, написала это письмо, вырвала страницы из моего дневника? Ты?! Отвечай, Людка, или я тебя убью!
Людмила подняла голову, потом встала во весь свой рост и, сощурив глаза, взглядом выражая высшую степень презрения, сказала:
– Да, это я сделала. И знаешь, почему?
– Почему? – Варвара выглядела растерянной. – Зачем ты это сделала, Люда?
– Да потому, что мне страшно было находиться в одной квартире с убийцей. Преступник должен сидеть в тюрьме! Так-то вот, дорогая сестренка.
– Но с чего ты взяла, что я преступница? Что это я убила Извольскую?
Людмила повернулась к стоявшим на лестнице мужчинам и, как-то вся подобравшись, словно приведя себя внутренне в порядок, произнесла с чувством:
– Я готова вам все рассказать!
– Змея! – прошипела Варвара, бросилась к ней.
Павел Смирнов едва успел ее остановить, схватить и оттащить к стене.
– Варя, успокойся!
27
– Вы не подумайте, гражданин следователь, – давала свои показания Людмила в кухне квартиры Варвары. Сама Варвара с обреченным видом варила кофе и старалась не смотреть в сторону своей предательницы-сестры. – Все получилось очень быстро, я и сообразить-то толком не успела, как оказалась втянута в эту гнусную историю. Я – простая девушка из провинции…
– Ты такая же простая, как гильотина, – бросила через плечо Варвара, не сводя глаз с кофе. – Сука страшная! Ненавижу…
– Варя! – Смирнов тронул ее за локоть.
– А ты вообще молчи, адвокат, тоже мне!
– Понимаете, я бы ничего такого про Варю никогда не подумала, потому что я знаю ее сто лет, и вообще – мы же сестры, родные люди. Но посудите сами! Влетает она домой поздно ночью, глаза – по полтиннику, вся какая-то взъерошенная, бешеная, испуганная, лицо белое, в красных пятнах… И говорит, что я должна прямо сейчас поехать в ресторан «Золотая бабочка», в Лялин переулок, и отвезти туда одну вещь. Что это очень важно, дело жизни и смерти. Да, господа, она так и сказала: жизни и смерти! Я спрашиваю ее – что случилось, и она мне объясняет: что только что погибла Лида Извольская.
– Стоп! – Зимин поднял указательный палец. – Она вам так и сказала? Что погибла Лида? Стало быть, вернувшись домой, она уже знала, что Извольская мертва?
– Ну да! Она рассказала, что на них напал какой-то бандит, ограбил их, избивал, но они пытались сопротивляться. У Вари была отбита рука, чуть поранена кисть, поцарапана щека. Но так, слегка. Она сказала, что накануне они вместе ужинали в ресторане с двумя приятелями. Ругались, скандалили, обзывали друг друга, чуть не подрались, и все, кто был в ресторане, могут это подтвердить. И все это – из-за мужика, из-за Андрея. Я ее спрашиваю – а что за вещь и зачем ее отвозить в ресторан? И тут она достает из кармана жакета косметичку Извольской, золотую такую. «Понимаешь, – говорит она мне, – все знают, что мы ругались, что мы – соперницы. Она так нелепо умерла! Этот бандит схватил ее за плечи и ударил головой о стену. Он разбил ей голову, понимаешь? То есть, он не застрелил ее, не зарезал, а убил очень просто, за какую-то секунду. И если этого бандита не поймают, то все решат, что это я, воспользовавшись ее состоянием. А я была пьяна! Скажут что я, воспользовавшись тем, что Люда не владела собой, взяла ее за плечи и… Словом, подумают, что я ее убила! Поэтому мне надо сделать вид, что я видела ее живой». Она несколько раз повторила слово – «живой»!
– Гадина ты! Ненавижу тебя! Стоишь… вернее, сидишь в моей кухне, пьешь и ешь из моей посуды, и топишь меня! Как же я тебя ненавижу… правильно мне мама говорила, чтобы я не брала тебя к себе… ты не человек, а гадость!
Но даже Рита заметила, что говорила Варвара все это уже без злости, а как-то устало, обреченно, продолжая варить кофе.
– Что было потом? – спросил Зимин.
– Она объяснила мне, что, когда ее начнут допрашивать, – а это случится уже очень скоро, – она скажет, что Лида вернулась в ресторан за косметичкой. Но нужно, чтобы кто-то из работников или посетителей ресторана, увидели эту запоминающуюся косметичку. Она попросила меня отправиться туда и положить эту золотую штуку на умывальник в туалете. Причем, мне же предстояло войти в этот ресторан, а туда не так-то просто попасть… И тогда я сама придумала, что именно я скажу. Правду! Что я – домработница Ратманова, у меня назначена с ним встреча, у нас с ним одно важное дело. Варька не знала, что я прихватила с собой фотографию, где они с Андреем вместе, в его спальне. Она там не накрашенная, лохматая, сонная. Сама на себя не похожая. Зато смахивает на меня. В крайнем случае, я бы позвонила Андрею и попросила его поговорить с охранником, чтобы меня пропустили. Я бы нашла что сказать. Я хотела спасти Варвару! Я понимала ее. В ту минуту я меньше всего думала о себе… Словом, я сделала все, как она меня просила. Поехала, проникла в ресторан, посидела там немного, потом зашла в туалет, оставила косметичку, еще немного посидела, сделала вид, что разговариваю с кем-то, не явившимся на встречу, а потом ушла… вот и все. И только по дороге домой я поняла, что же произошло на самом деле! Варвара убила Извольскую, воспользовавшись ситуацией – тем, что на них напали… Она разбила Изольской голову, а потом, нисколько не заботясь обо мне, о том, что на косметичке останутся отпечатки моих пальцев, отправила меня в самое пекло! Вовлекла меня в эту грязную историю. Я потом только поняла: если не Варя убила Лиду, то с какой стати она так перепугалась и придумала весь этот дичайший план? У нее мозги на тот момент совсем отключились.
