Галина Куликова - Французская вдова
– Я на службе. Впрочем, у вас, кажется, тоже дела.
– Дела, дела, – вздохнул Андрей. – Зубова дождаться, вот мои дела. А когда он приедет – неизвестно.
– Хорошо, не буду вам мешать. Но есть еще просьба, если уж вы так рвались помогать нам.
– Не рвался, предлагал от души.
– Тем более. Я знаю, что вы обнаружили нечто, имеющее отношение к расследуемым убийствам. Хочу сказать, что если какие-то улики попали к вам, то лучше передайте их мне. В противном случае могут быть неприятности.
– У следствия?
– В первую очередь – у вас.
– Что же это, вы меня запугиваете?
– Нет, объясняю. Только не пытайтесь мне очки втирать. Итак – записки.
– Какие еще записки? – запротестовал Тарасов. – Что у вас за домыслы?
– Это не домыслы, – твердо перебил его Зимин.
– И откуда вам про них известно? – помолчав, недружелюбно спросил Тарасов.
– У нас свои источники информации. Слушайте, я ведь могу вас обыскать. И ваш дом тоже.
– Вам не привыкать, – пробурчал Тарасов и тут же сверкнул глазами: – А может, я их съел?!
Лицо Зимина сделалось скучным.
– Если вы уничтожили вещественные доказательства, вам грозит…
– Ладно, ладно, хватит грозить. Допустим, кто-то подбросил записку, и что с того? Я не знаю – кто, не знаю – зачем. Почему надо было подумать, что это какие-то вещественные доказательства? Я же не криминалист! Сложил, сунул в карман и забыл.
– Любым делом должен заниматься профессионал. Я ведь не лезу на сцену, а вы сочли возможным…
– Ерунда, – воскликнул Тарасов, стукнув ладонью по столу. – Ничего я не счел, просто убийство актрис для меня личная трагедия, тем более что я рассчитывал на них… В смысле – как режиссер, и хотел… А, теперь все равно. Берите!
Он полез в карман и, достав записки, протянул их Зимину. Тот бережно принял их, разложил на столе, аккуратно разгладил, прочитал и затем упрятал в боковой карман пиджака.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно молвил следователь. – Я пойду, а вы помните о нашей договоренности. И – спасибо за сотрудничество.
– Дожил, – саркастически усмехнулся Тарасов. – Теперь я сотрудничаю с органами.
– А что же здесь плохого? – искренне удивился следователь.
– Вам не понять, – горестно вздохнул режиссер.
– До свиданья, – Зимин поднялся со своего места. – Желаю благополучно завершить ваши дела.
Тарасов не ответил, лишь слабо махнул рукой – иди, мол, чего теперь…
Когда следователь покинул кафе, он посидел пару минут, раздумывая, выпить еще кофе или отправиться на розыски главного режиссера, который должен был уже приехать. Тяжелые раздумья прервал все тот же Зимин, который выскочил перед ним словно чертик из коробки.
– Тарасов, хочу вас обрадовать. Вы мне сегодня помогли, теперь моя очередь. Пойдемте.
– В тюрьму? – горько поинтересовался режиссер, которому окончательно стало ясно, что день катастрофически не задался.
– Пойдемте, пойдемте, – твердил Зимин. – Сами увидите.
Они быстрым шагом пересекли фойе и вышли к одной из лестниц, ведущих к зрительному залу.
– Чего вы меня сюда притащили? – нахмурился Тарасов, не разделяя радужного настроения своего спутника.
– Вот вам Зубов, – указал пальцем следователь. – Вы с ним ведь хотели повидаться?
Пошарив глазами по сторонам, режиссер уставился на Зимина.
– Издеваетесь? Где же Зубов?
– Действительно, – растерялся Зимин. – Только что был здесь, в зале, разговаривал с женой. Они ругались, и я подумал – успею вас привести.
– С чьей женой он ругался? – не понял Тарасов.
– Со своей, естественно… Вон она, на сцене стоит.
Глаза Тарасова расширились и стали похожи на два будильника – по сцене медленно прогуливалась Марьяна Гурьева. Возможно, повторяла роль.
– Наверное, Зубов уже ушел в свой кабинет. Ну, извините, дальше уже без меня.
Тарасов, удержав Зимина за рукав, подался к нему и приглушенным голосом спросил:
– С чего вы решили, что Марьяна – жена Зубова? Потому, что они ругались?
– Не поэтому. А на основании той информации, которой я, как следователь, располагаю… Слушайте, а что, разве это какая-то тайна?
– Вероятно, – пробормотал Тарасов, следя глазами за Марьяной. – В театре-то уж точно никто не знает, что эти двое женаты.
– Ну, тогда считайте, что я вам ничего не говорил, – у Зимина был озабоченный вид. – Нехорошо получится, если я разгласил то, что супруги вправе считать личным делом. Понимаете?
Тарасов бровями показал, что понимает. «Нужно срочно позвонить Федору, – подумал он, чувствуя, как стремительно проясняется в голове. – Пожалуй, этой красавицей следует заняться всерьез».
* * *После того как Тарасов сообщил ему новость, Федор моментально включил компьютер и принялся шарить в Интернете. Однако все его ухищрения оказались напрасны. В ответ на запросы «брак Зубова и Гурьевой», «Зубов женится», «главный режиссер театра имени Коллонтай и актриса Гурьева» и подобные в том же роде он выдавал всякую журналистскую чушь о спектаклях, ролях и театральных успехах и того, и другого персонажа. И ничего об их личной жизни. Выходит, о браке этих двоих не ходило даже сплетен. Да… Здорово они законспирировались. Непонятно только зачем. Что за тайна может быть связана с этим браком? Черт, одни вопросы. Чем больше фактов в активе, тем больше вопросов. Жаль, что следователь Зимин не дает справок – это было бы очень кстати.
В конце концов Федору надоело заниматься бесплодными поисками и он переключился на другую задачу. Стоило попытаться найти ключ к последней полученной записке. «Почему Светлана Лесникова незадолго до смерти стала ежедневно просматривать криминальную хронику?» Текст записки Федор помнил наизусть, хотя на всякий случай хранил фотографию ее оригинала в своем мобильнике. Ему хотелось верить, что загадочный Зорро, который строчит свои вопросики на листках бумаги и разбрасывает их по театру, и в самом деле знает что-то путное, а не просто развлекается.
Когда Федор принялся за дело, было четыре часа дня. А когда очнулся, за окном висела густая чернота, а часы показывали полночь. Выходит, он, лишь изредка прерываясь, просидел перед монитором восемь часов, полный рабочий день! За это время он выпил бутылку кефира и съел два огромных бутерброда с сыром. Вернее, не съел, а проглотил, не обратив на еду никакого внимания.
Федора интересовало все, что происходило в городе в течение трех недель до убийства Светланы Лесниковой. Он планомерно изучал криминальную хронику: сообщения по городу, касающиеся убийств, краж, нападений, стычек с применением оружия и похищений.
Шевельнувшись, Федор почувствовал, как затекли мышцы. Он встал и с усилием потянулся – позвоночник противно хрустнул. Дав себе слово закончить поиски ровно в час ночи, сыщик-любитель снова уселся на прежнее место.
– Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что, – пробормотал он, открывая очередной архив на очередном сайте, которых в его «Избранном» уже хранилось видимо-невидимо.
Однако нудный и планомерный поиск был его коньком, и Федор ни на секунду не ослаблял внимания. Вот перед ним в который уже раз появились длинные колонки мелких букв. Внезапно, когда он еще не начал вчитываться в текст, в глаза ему бросился адрес: «Верхний Орловский переулок, дом 7». Верхний Орловский находился в паре кварталов от театра имени Коллонтай. Федор начал лихорадочно крутить колесико «мышки». Время происшествия – от десяти до полуночи. Двадцать первое апреля! Кажется, это день премьеры «Узницы короля»… Нет, это следующий день, второй спектакль. Как объяснил Тарасов, самый неудачный. Премьера состоялась двадцатого.
Федор быстро пробежал глазами сообщение и прикусил губу. Двадцать первого апреля, ночью, в Верхнем Орловском переулке было обнаружено тело восемнадцатилетней студентки Оксаны Полоз. Оксана погибла под колесами неизвестного автомобиля. Машина не найдена… Он принялся искать дополнительную информацию, но сообщения были скупыми и через два дня вообще исчезли из хроники. Чем закончилось расследование смерти Оксаны Полоз, оставалось загадкой.
Федор схватился за телефон и позвонил приятелю Василию, который мог отыскать в Сети любую информацию и частенько помогал ему находить коллекционеров редких книг. Тот жил странной жизнью – днем спал, а ночью работал, так что Федор не боялся его разбудить. Конечно, Василий удивился неожиданной просьбе, но в душу лезть не стал и пообещал до утра прояснить картину.
– Все, что можно, раскопай, – напирал Федор. – Кто такая эта Оксана. И, кстати, проверь, не имела ли она какого-нибудь отношения к театру имени Коллонтай. Он находится неподалеку. Вдруг у нее в сумочке нашли билет на спектакль или ее папа работает там осветителем, хорошо?
– Ладно, Федь, все узнаю. Из открытых источников, – сказал он с усмешечкой в голосе.
И Федор понял, что источники будут задействованы все, не только открытые. Отправил эсэмэску Тарасову и, выяснив, что тот еще не спит, позвонил. Ему не терпелось поделиться новостью.
