Джон Берли - Детектив Уайклифф и охота на диких гусей
— Да. Вы хотите сказать, что когда прилив поднимет яхту, она все еще будет оставаться на пять-шесть метров ниже поверхности. Так?
— Именно. Но я думаю, мы все равно справимся.
— Вон, глядите! — встрял Фостер. — Они подтягивают слабый канат!
Уайклифф теперь видел, как поплавки выстраиваются в линию. Он посмотрел на часы — половина двенадцатого. Восемь минут до самой низкой воды.
— Вы своего добились — они свою работу чисто делают, — заметил Канди.
— А мы пока можем только глазеть на них. Что вам тут торчать, мистер Уайклифф? — добавил Фостер.
Уайклифф и сам был не прочь улизнуть. Он поехал на Бир-стрит и оттуда на Гаррисон-Драйв. Ровно неделю назад, час в час, он познакомился с майором Паркином.
Уайклифф позвонил в дверь и вскоре ему открыл сам майор.
— А, это вы, Уайклифф! Заходите. Вы всегда являетесь в одно и то же время. Сюда, вторая дверь направо.
Это была та же комната, в которой они беседовали в прошлый Понедельник вечером. От масляной печки веяло не столько теплом, сколько запахом. Майор сделал жест рукой, предлагая ему садиться, и уселся в кресло сам. Перед ним на столе лежали спички и трубка, а у ног на полу стоял большой стакан с виски.
— Курите, если хотите. Пить будете?
— Нет, не сейчас, спасибо.
Интересно, сколько времени проводит Паркин в этой комнатенке, скорчась словно пес в конуре?
— У вас тут есть телефон?
— Телефон? Нет, мне он незачем.
— А что скажете насчет Лэйна?
Паркин тяжело повернулся в кресле и нехорошо посмотрел на Уайклиффа, прежде чем ответить.
— Думаю, он поставил себе телефон. Он занимается бизнесом, телефон ему нужен. А я не занимаюсь бизнесом.
— Знаете, похоже, мы нашли яхту Клемента.
— Неужели?
— На дне бухты Хакетс-Кав.
— Значит, вы оказались правы.
— Судя по всему, кто-то затопил яхту, сам перебрался на лодочку и высадился с ее помощью на берег, а потом ушел оттуда, еще до рассвета утром в воскресенье, но есть вероятность, что его видели.
Паркин, набивая трубку, искоса глянул на Уайклиффа:
— Вы так думаете? Вы собираетесь ее поднять со дня морского — яхту, я хочу сказать?
— Сегодня к ней ныряли водолазы. Они прикрепили поплавки, и надеются, что с приливом яхту приподнимет, а потом ее можно будет отбуксировать туда, где она ляжет на берег при отливе.
Нет, наверняка Паркин должен был видеть какую-то активность в заливе у Портеллина.
— Наверно, она лежит неглубоко?
— Ну да, шесть саженей от верхней точки прилива.
— Вам здорово повезло.
Последовала долгая пауза, в течение которой Паркин с удовольствием пускал дым без всякого видимого напряжения. Когда Уайклифф заговорил, то голос его звучал так, словно он разговаривает с коллегой о запутанном уголовном деле:
— Тут запутанная история, в ней много провалов и белых пятен, но думаю, мы сможем частично покрыть эти белые пятна, когда поднимем «Манну». Уже нет сомнений, что Дэвид Клемент был мошенником, который занимался перепродажей краденного, причем краденного по его собственной наводке. Это те самые серийные лондонские ограбления. Один из его сообщников пришел к нему вечером в субботу в восемь часов. Дэвида в тот момент не было дома, и гостя принял Джозеф. Однако Дэвид вскорости прибыл домой, и тогда Джозеф оставил их потолковать с глазу на глаз в конторе.
Здесь ощущения были вовсе не те, что в на кухне у Зайчика Лэйна. Тут веяло духом одинокого волка. Затворника.
Паркин нагнулся за своим стаканом.
— Так вы уверены, что не будете пить?
— Нет, спасибо, не сейчас.
Паркин выпил полстакана виски и тяжело выдохнул.
— Гость ушел примерно в половине девятого, а в девять часов Дэвид был в баре «Семь звезд», — продолжал Уайклифф. — Примерно в этот промежуток времени свидетель слышал хлопок, который мог быть звуком выстрела, которым был убит Джозеф. И меньше чем через час после того тот же свидетель видел полного немолодого мужчину в матерчатой шапочке, подошедшего в дверям антикварной лавки. Свидетель утверждает, что все окна дома были темные, но на звонок кто-то откликнулся и впустил посетителя… — Уайклифф помолчал. — Я вас не слишком утомил своими россказнями?
— Что вы, нет.
— А вот во втором асу ночи другой свидетель слышал шум машины, которая двигалась по задней дорожке между домами. Между двумя и тремя часами свидетели видели автомобиль, который разворачивался на набережной в Сент-Джуллиоте. А наутро в воскресенье я подобрал на тамошнем пляже револьвер вашего отца, который лежал на гальке недалеко от высшей точки прилива.
Паркин поворочался в кресле, но так ничего и не сказал.
— В понедельник было найдено тело Джозефа Клемента, в его комнате. По мнению патологоанатома, он умер в субботу от огнестрельной раны в голову… — Уайклифф сделал паузу и отодвинул свое кресло чуть дальше от огня камина. — Если бы оружие не отсутствовало на месте происшествия, мы расценили бы это как самоубийство, да я и сейчас склонен думать, что так оно и было. Однако потом мы обнаружили, что яхта «Манна» снялась с рейда. Автомобиль Дэвида Клемента был найден в карьере неподалеку от Сент-Джуллиота. Лодочка с «Манны» перевернулась и дрейфовала в заливе Хакетс-Кав. А теперь оказывается, что яхта «Манна» затонула в том же заливе. И при всем при том о Дэвиде Клементе у нас нет никаких известий с того самого момента, как его в последний раз видел Зайчик Лэйн, вечером в субботу.
В последовавшей паузе в комнате раздавалось только тяжелое дыхание Паркина. Наконец Паркин произнес:
— Странную вы мне сказку рассказываете. Не пойму, как это все можно связать вместе.
— У вас нет своих соображений на эту тему?
— У меня? Ну конечно, нет! Я в таких делах мало что смыслю. Не мой это профиль.
Они долгое время смотрели друг другу в глаза, и трудно было сказать, кто кого переглядел. Потом Уайклифф встал.
— Вы уходите?
— Не стану мешать вашему обеду, да и мне домой пора к столу.
Паркин проводил его в холл. Внизу лестницы стояла Гетти.
— Вы стали у нас частым гостем, — грубо сказала она Уайклиффу.
Уайклифф отметил, что с момента их последней встречи Гетти как-то потеряла свой собранный вид; ее седые волосы были спутаны, в глазах стояло странное, диковатое выражение.
— Я постараюсь беспокоить вас как можно реже, мисс Паркин, — сдержанно ответил Уайклифф.
Паркин стоял на пороге дома, пока Уайклифф спускался по тропинке к шоссе.
В машине Уайклифф некоторое время сидел в нерешительности, а потом все-таки запустил двигатель и поехал домой.
Хелен и Рут сидели на кухне, попивая шерри, что означало приближение обеда.
— Мы уже решили было тебя не ждать.
После обеда Уайклифф уселся в кресло с книгой, и так и заснул. Когда он открыл глаза, то подумал, что проспал целый день — в комнате было уже темно; но потом он увидел в окно свинцово-черные тучи, сгустившиеся над устьем реки. Ветер срывал с белых барашков волн белые клочья. Вскоре ударил проливной дождь, молотя по поверхности моря и по распускающейся зелени в саду; кусты были словно придавлены этим потоком.
Без четверти четыре. Примерно через час «Манну» начнут буксировать к прибрежной отмели. Интересно, не помешает ли этому погода?
Он нашел своих женщин в комнате у Хелен, они занимались раскройкой платья.
— Я ухожу. Трудно сказать, когда вернусь.
Он надел тяжелый макинтош и непромокаемую рыбацкую шляпу, которой втайне очень гордился. В багажник машины он забросил пару резиновых сапог. Всю дорогу до Портеллина шел ливень. Уайклиффа поразило, как всего за пару часов цветущий уголок побережья, словно просящийся на рекламный туристический плакат, превратился в грязно-серую бушующую преисподнюю. Но корабль Канди был на своем посту, у сигнального флажка на буйке, который скакал по волнам, как сумасшедший. Кажется, он разглядеть на борту две человеческие фигуры. Даже в бухте, защищенной от океанского прибоя, волнение было очень сильным — стоявшие на рейде корабли болтались, как игрушечные, о каменную набережную разбивались пенные волны.
Он нашел Фостера в рыбацкой дежурке, вместе с пятью-шестью рыбаками.
— Значит, Берт уже там?
— Ага, он там торчит с той самой минуты, как начался прилив — он и Рон Брайс. Видите ли, в такую погодку надо быть очень осторожным, потому что потонувшую яхту ничего не держит теперь, кроме поплавков. Берт закинул на нее трос и через полчасика начнет, наверно, буксировку.
У горловины бухты прилив-отлив давал разницу всего в метр-полтора. Это казалось слишком мало, но Фостер заверил Уайклиффа, что все будет нормально:
— Там, между уступами самое скверное место, там отмель, но Берт справится, если прилив поможет ему.
Уайклиффа угостили крепчайшим обжигающим чаем без молока. Дождь постепенно затихал, зато ветер усиливался. Один из мужчин сказал:
