Леонид Словин - Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)
— А может, он там внутри сидел и все слышал? — вдруг спросил Алекс, когда они отошли метров на пятьдесят от дома.
Виктор дернулся и глянул на него бешенными глазами.
— Может быть… Ты готов пойти поискать?…
— А почему бы и нет? — колко усмехнулся Крончер.
— Потому что ты гид, а не полицейский, — гаркнул на него Виктор, — и к тому же достаточно наглый…
Тот не ответил.
Пешком, думая каждый о своем, они возвратились в гостиницу.
Приближались сумерки. Где- то недалеко надрывно пел муэдзин. В гостинице было по-прежнему тихо и пусто.
Невидимая женщина под окном объясняла кому-то на русском:
— «Че? Че?» Потому что харом это — нечистое! Когда режешь курицу, надо вытащить язык и держать левой рукой в клюве, а большим пальцем придерживать шею… Если язык провалился внутрь, значит харом!
Вокруг в окнах бетонных коробок — домов зажигались огни.
— Почему так здесь все уныло? — поморщился Алекс.
— Ты хотел бы, чтобы здесь были небоскребы с барами и фешенебельными магазинами на первых этажах? — язвительно прозвучал голос Анастасии.
— Зачем? — удивился Крончер, — ведь чем-то можно было один дом от другого отличить? Хоть цветом! Что стоит бетон выкрасить? Или угол скруглить?
— Раньше хоть дома тут цветом и не отличались, а люди жили лучше, зло бросил Виктор. — И в рэкетиры не записывались…
— Ты прав, — в том же ключе продолжила Анастасия. — даже в лагерях, и то было чем брюхо набить. Хоть баландой. И тоже рекетиров не было. Хорошо! Одни- зеки, другие — конвойные… Порядок!
— Из личного опыта?! — иронически отозвался Виктор.
— Ну, почему ж?! Из дедушкиного. Он у меня десять лет в лагерях отбарабанил…
Алекс бросил удивленный взгляд сначала на Анастасию, а потом на Виктора. И здесь тоже политика лезла из всех щелей, и спрятаться от нее было, увы, некуда….
Вечер в гостинице был скучен, как гриппозный сон.
Крончер включил маленький радиоприемник на тумбочке — там передавали обзор на узбекском…
Легли спать рано, Виктор разделил ночь на три смены.
— Раньше на Руси их называли «стражами». Предутренняя, третья считалась самой серьезной…
— Я беру ее себе, — сразу вызвался Крончер.
— Третья — моя, — решительно отрезал Виктор.
Вторая досталась Алексу, и он уже с утра взвыл:
— Это хуже тюрьмы… Давайте резделимся: полдня я сижу и жду, полдня ты, — сказал он Виктору. — А вечером вместе. Так хоть окрестности разглядим.
— На Бухару в бинокль посмотришь, — усмехнулся Виктор. Но тем не менее согласился.
— Черт с тобой: я сторожу вторую половину дня, а вы — первую. Делите между собой, как желаете… Я пошел. Желаю приятно провести время… Ты как, Анастасия?
— Я с тобой. Пройдусь по магазинам…
Ни в какие магазины Анастасия не попала. Не сговариваясь, отправились на почту: первым делом надо было доложиться начальству.
Новое кирпичное здание междугородней располагалось недалеко от базара. Желающих звонить было немного, все местные. Разговоры заказывали тоже на небольшие расстояния — Ташкент, Маргелан, Джизак…
Телефонистка принимала заказы и сама дозванивалась до абонентов:
— Чирчик, вторая кабина…
— Возьмите Джизак. Кто заказывал?
На Виктора и Анастасию с их заказом она бросила любопытствующий взгляд. Международные разговоры теперь случались здесь не так часто. Со столицей соседнего государства связывались через Ташкент…
— Скоро дадите Москву?
— В течение часа.
— А если срочно?
— Сейчас спрошу Ташкент…
Анастасия взглянула на часы.
— Я думаю, ты отчитаешься за обоих. Я пошла.
— Вот так! Все на старшего брата…
— Ты выдюжишь. Вон ты какой. Встретимся в гостинице…
Москву дали минут через сорок.
Когда его вызвали, Виктор плотно прикрыл за собой дверь.
Внутри нельзя было продохнуть: пыль, спертый воздух. Помещение не вентилировалось.
— Говорит Виктор… — доложил он. — Племяш. Мы в Янги — Юле, час езды от Ташкента. В гостинице. Здоровье сестры удовлетворительное.
На том конце провода некоторое время соображали. Звонок, а, главное, форма обращения застали врасплох. Наконец, поняли, что к чему…
— Слушаю тебя, племяш…
— Друзья обещали, что свяжут нас с кем следует. Мы решили остаться здесь на два дня. Подождать. Дальше решим, что делать.
— Смотри. На месте виднее… — Дядя в Москве совсем пришел в себя. — Свяжемся с Ташкентом. Нам обещали содействие…
Пыль щекотала в носу. Виктор дотронулся пальцем до переносицы, чтобы не расчихаться.
— Сейчас мы ждем гостя. Может, появится…
— Вполне возможно. Будь осторожен, береги сестру…
Ничего толкового за три тысячи километров от этих мест в Москве предложить не могли.
— Понял…
Виктор повесил трубку, подошел к телефонистке.
Расплатился. Она вручила квитанцию.
— Автоматическая связь с Ташкентом работает?
— Попробуйте…
Напротив дверей висело два телефона-автомата, работавшие от удара кулака.
Чернышев набрал номер. На этот раз — воздушки в Ташкенте. Для верности двинул еще сбоку по аппаратной коробке. Это дало результат.
— Алло, Марс?
— Да, — как дверца стального сейфа придавил невидимого собеседника голос откликнувшегося.
— Это я, Виктор. Мы- в Янги-Юле.
Но дверца стального сейфа словно держалась на упругой пружине, теперь ее вес почти не чувствовался.
— Есть новости?
— Мы ждем гостя.
— Хорошо, что позвонил. На твоего гостя пришла бумага из «Интерпола».
— Известно, кто он в действительности?
— Нет, у него куча паспортов… Ты надолго решил остаться?
— Пробудем здесь два дня. Не знаю, увижу ли его.
— Увидишь. Он в тебе заинтересован не меньше, чем ты в нем. Почки в морозилку не положишь, как я понимаю. Дорог каждый час. А у него оборвалась цепочка…
— Я вижу, тебя тоже задействовали…
— Да, я же отвечаю за воздух, и транспортировка идет по воздуху. Ночью в Янги-Юль направили оперативную группу. Правда, по другому делу. Но ты можешь обратиться к ним за помощью… Я предупрежу командира группы…
— Думаю, обойдется.
— Будь осторожен. Может зря не взял мой подарок?
Виктор хмыкнул:
— Ты даже не представляешь, как я рад, что сообразил отказаться. Не знаю насчет Ченя, а уж меня оперативная группа запросто постаралась бы уложить…
Он перекусил на базаре в корейской чайной чем-то остро наперченным, с непривычным названием… «Кукси»? В качестве приправы тоже было национальное блюдо — мелко натертая длинная корейская морковь, нашинкованная проперченная капуста…
Виктор возвратился в гостиницу около двух. Коллеги были на месте. Он бросил на них косой взгляд.
Худой смуглый парень со смазливым лицом и похожими на чернослив глазами, а рядом крепко сбитая шатенка с пламенеющей медью волос.
«„Твикс“ — сладкая парочка»…
Вот и одета во все импортное — ничего отечественного, и держится дай Б-г каждой, а все же сразу заметишь: она — здешняя, а он иностранец.
В чем тут дело?!
— Держите, — Чернышев на всякий случай прихватил для них на базаре пару свежих, еще горячих лепешек домашней выпечки.
— Спасибо, — Крончер с хода разломал лепешку, предложил Анастасии. А кафе тут тоже есть?
— Да. У базара.
— Пойдешь? — Он обернлся к Анастасии.
«Уже на „ты“ перешли…» — В душе у Виктора шевельнулось ревнивое чувство.
— Пожалуй.
Он поднялся, чтобы запереть за ними дверь.
Попытался читать ташкентскую газету на русском, принесенную Анастасией, но не смог: напомнила такую же, но, советскую, прежних времен. Тот же пафос, наигранная бодрость и изрядная порция лести в адрес руководства.
Он даже не заметил как закрыл глаза. Но дрема была чуткой: услышав осторожные шаги в коридоре, он вздрогнул, уставился на дверь.
Кто-то сначала осторожно надавил на нее, потом, убедившись, что дверь закрыта, отказался от первоначального плана.
Раздался короткий энергичный стук.
— Кто? — как можно более непринужденней спросил Чернышев, поднимаясь.
— Чень…
— Сейчас!
Чернышев повернул ключ в замке, сразу и широко открыл дверь. Китаец был его роста, широкоплечий, без малейшего следа растительности на лице.
Секунду- другую они рассматривали друг друга.
У Ченя оказались жесткие, с синеватым отливом, короткие волосы, тонкие, решительно сжатые губы. Скулы прикрывали большие темные очки.
Одеждой он напоминал банковского служащего где-нибудь на Новом Арбате, в Москве: все в приточку, швы стрелкой, тонкий галстук. Но, если это и был служащий, то работавший в азиатском, а не в российском банке. Во всем его облике не было и намека на легкую небрежность. И цвета — чуть ярче.
