Виктор Меньшов - Золотой мальчик
Я указал им на кресла возле журнального столика, и выкатил из-за письменного стола своё, усаживаясь так, чтобы видеть обоих. Мои гости переглянулись и сели, от напитков отказавшись. Закурить же я им не предложил, потому что не люблю запах табака. Как-то в детстве страшно обкурился, до дурноты и до онемения конечностей, еле выходили меня, с тех пор табак просто не выношу.
— А известно что-то про заказчиков, или заказчика? Я думал, что бандиты сами по себе взяли мальчика, зная, что его отец состоятельный человек. Или такого не могло быть?
— Почему не могло? — пожал плечами так и не снявший пальто подполковник. — Ещё как могло. Но чаще всего работают по заказу. И заказчик был анонимный.
— Как это могло быть? По вашему получается, что я могу позвонить по телефону бандитам и заказать любое убийство, или похищение, или ещё что-то, и господа бандиты тут же с радостью бросятся выполнять мою просьбу?
— Да нет, конечно, не так, вернее, не совсем так. Прежде чем такая серьёзная работа будет кем-то выполняться, заказчик должен оплатить её, либо полностью, либо частично. И это ещё не всё. Он должен иметь железные гарантии. Понимаете?
— Почему же нет? Я, кажется, неглупый человек. Но как же тогда вы говорите, что заказчик сохранил, так сказать, анонимность? Как ему это удалось? Он же передавал деньги, и немалые.
— А он был неглупым человеком, — парировал, усмехнувшись, подполковник. — И если вы позволите, я задам вам несколько вопросов, и мы с моим молодым другом откланяемся.
— Отчего же? Спрашивайте. Вы же за этим и пришли.
Он посмотрел мне прямо в глаза.
— Какие у вас были отношения с женой?
— Нормальные. Да и какие такие особенно могут быть отношения, когда у мужа ненормированный рабочий день? Уходишь рано, приходишь поздно, да ещё и в выходные, бывает, приходится на службу отлучаться из дома.
— Но всё же дома вы появляетесь каждый день. О чём-то наверняка говорили, что-то обсуждали… Ссорились, мирились.
— Ах вот вы о чём, — я ждал этого поворота, и был готов к нему. — Меня об этом уже спрашивали. Конечно. Всякое бывало. Но Наташа — изумительная женщина, она никогда не втягивалась в выяснения отношений, в ссоры. Бывало, обижалась, но совсем ненадолго. И прощала легко и быстро.
— А было за что прощать?
— Мы же живые люди, всякое бывало.
— А по поводу чего ссорились? Она вас ревновала?
— Вот чего не было — того не было никогда.
— Она что — не ревнивая, или вы не давали повода?
— Я бы сказал, что и то и другое, — осторожно ответил я. — Мне с женщинами некогда развлекаться.
— Ну, в жизни всегда есть место подвигу, — возразил мне подполковник. — Как же там всякие презентации, приёмы, фуршеты?
— У вас представление о жизни банкиров складывалось явно по советским фильмам. А на самом деле всё значительно прозаичнее и проще, как и ваша героическая служба. И скучнее.
— Скучнее? — вроде как удивился он. — А я думал, что вы любите свою работу.
— Я и не говорил, что я её не люблю, — вяло возразил я. — Вы знаете. Я сегодня очень устал и буду благодарен вам, если мы проведём нашу беседу в более быстром темпе.
— Да, конечно, — с готовностью согласился подполковник. — Что вы можете сказать по поводу страховки? Вы предлагали вашей жене застраховаться на большую сумму? И если да, то о какой сумме шла речь, и когда это происходило?
— Это было где-то год назад, я даже могу сказать почти точно. Это было после пятнадцатого января.
— Почему вы так точно помните?
— Ну, как видите, не совсем точно. А помню потому, что в самый новогодний праздник умер мой школьный товарищ, оказалось, что он болел раком. Нам первого числа позвонила его жена и попросила помочь с похоронами. Я, конечно, поехал, оказалось, что он имел небольшое частное предприятие, достаточно прибыльное, позволявшее жить на широкую ногу, но все деньги были вложены в дело, а когда он заболел, произошло это так стремительно и неожиданно, что он не успел даже привести свои дела в порядок, к тому же понадеялся на компаньона, а тот подвёл его, растратил деньги, что-то скомбинировал с документами.
Короче, на предприятие наложили арест, компаньон смылся, а отдуваться и расплачиваться с кредиторами пришлось вдове моего приятеля, которой я, конечно, помог.
Это произвело на меня такое оглушительное впечатление, что вот — мой ровесник, совершенно преуспевающий и уверенный в себе и в своём завтрашнем дне, в считанные дни теряет всё, что имел, и оставляет без гроша свою семью. Вот тогда я и решил застраховаться. А почему это было после пятнадцатого, так я помню потому, что мы уехали с женой по путёвке в Египет, и вернулись четырнадцатого.
— Но это вы застраховались. А ваша жена? Вы её вынуждали к этому?
— Нет, не вынуждал. Но когда она узнала, предложила застраховаться тоже. Я сначала отказывал ей, как-то нехорошо было на душе, особенно после смерти школьного друга, но Наташа умела мягко настоять на своём. Она сказала, что мы можем погибнуть вместе — разбиться в машине, или на самолёте…
Одним словом, она настояла на своём. Она это умела.
— Вы можете назвать сумму, которая назначена в качестве страховки?
— Простите, нет. Могу сказать только одно — это большая сумма. Можно сказать — максимальная.
— Значит, теперь вы получите страховку?
— Я точно не готов ответить на ваш вопрос, надо узнать у адвоката, но кажется — нет.
— Как же так? — удивился он. — Что же должно помешать этому?
— Собственно, ничего. Просто страховку, в случае смерти одного из нас, должен получить наш сын, по достижении совершеннолетия, разумеется. По крайней мере, так она хотела.
— А вы сами, что — не видели самого страхового договора?
— Вы не поверите, но не видел. Все вопросы супруга решала сама с адвокатом.
— Я могу посмотреть на страховку?
— Не можете, — твёрдо, почти злорадно, ответил я. — Страховки нет.
— И куда же она подевалась? — не изменясь в лице спросил подполковник.
Я смог только развести в ответ руками.
— Увы! После того, как я узнал о случившемся, я предполагал, что подобного рода вопросы мне будут заданы и хотел заранее просмотреть пункты, содержащиеся в страховке, но среди бумаг моей супруги я её не обнаружил.
— Что-то ещё исчезло?
— Да нет, вроде всё на месте, я думаю, что текст хранится либо в нотариальной конторе, либо остался у адвоката, с которым я пока не смог связаться. Он сейчас отдыхает в Греции, и с ним пока не смогли связаться.
Я действительно очень устал. Слишком много всего на один день.
— Что бы вы хотели ещё узнать? Только будьте любезны, поменьше вокруг да около, я смертельно устал, спрашивайте прямо, я отвечу на самые неприятные вопросы.
— Каковы ваши отношения с тестем? Вы как-то угрожали ему. Было дело? И как относилась к нему ваша супруга?
— Мой тесть — вымогатель и проходимец. Он постоянно клянчил деньги и даже пытался как-то шантажировать собственную дочь, после чего мне и пришлось нанести ему визит и даже пригрозить.
— В чём заключались его угрозы?
— Он грозил моей супруге, что если она не будет брать у меня для него денег, он мне расскажет небылицы о её якобы любовных похождениях и беспутстве. Она сама мне рассказала об этом, когда он в очередной раз звонил с угрозами, я записал этот разговор и с этой кассетой пришёл к нему.
— Вы ему угрожали? Били?
— Нет. Вернее, угрожать я, в известной мере, конечно, угрожал, с такими людьми, к сожалению, нельзя по-другому, я даже приехал с охраной, они пугнули, да и записью я его припугнул записью телефонного разговора. Но его никто даже пальцем не тронул, уверяю вас, хотя, признаюсь, у нас у всех было такое желание.
— Вы не допускаете, что он не блефовал?
— Не допускаю.
— Это что, по принципу — "жена Цезаря вне подозрений"?
Я уже начинал терять терпение.
— Мне кажется, я достаточно ясно и подробно ответил на этот вопрос. У вас всё?
— Почти. Осталось всего несколько достаточно простых вопросов. Вам назначили сумму выкупа?
Я задумался. С милицией на эту тему я говорить отказался, но с кем-то посоветоваться необходимость была, у моих охранников в таких вопросах квалификации было маловато. А почему бы и нет? Рискну.
— Назначена. Только я её, с вашего позволения не назову.
— Это не столь существенно. Сумма для вас посильная?
— Видите ли, я — служащий банка, и одновременно один из его учредителей, то есть — хозяев. У нас на подобные случаи существует резервный фонд.
— То есть с выплатой выкупа затруднений нет?
— Чисто рабочего порядка. Собрать наличные, как в таких случаях принято — мелкими купюрами.
— Когда состоится передача денег и каков порядок?
— Пока ещё не знаю. Мне должны позвонить сегодня вечером.
— Вы догадываетесь, что милиция прослушивает ваш телефон?
