Питер Ловси - Смерть за кулисами (в сокращении)
— Почему же потом все разладилось?
— Кое-кто из моих подчиненных устроил саботаж.
— Дениз?
Кейт закатила глаза.
— О мертвых не принято говорить плохое, но эта сучка из кожи вон лезла, чтобы выжить меня! Она, видите ли, работала в этом театре дольше всех и хотела царить за кулисами. А когда увидела, что у меня в костюмерной полный порядок, прямо взбесилась.
— Завидовала?
— И не только. Сразу начались неприятности: пропадали костюмы, стиральная машина устраивала потопы. Однажды я пришла, а моя коллекция пуговиц, тысячи штук, рассыпана по всему полу. Актеры прибегали с жалобами, и я видела, что у них на костюмах перешиты метки, а швы распороты. Поначалу я старалась поскорее все исправить. А потом подумала: да какого черта! И перестала напрягаться. Вы себе представить не можете, сколько ехидных шуточек и прочих гадостей я от нее наслушалась!
— Она претендовала на ту же должность?
— Нет. Дениз была из тех людей, которые ни за что не возьмут на себя ответственность, зато первые раскритикуют каждого, кто отважится ее на себя взять.
— Мне казалось, до приезда в Бат Дениз занимала довольно высокую должность.
— Я не назвала бы высокой должность гримера в похоронной конторе.
— Разве не вы рассказывали мне, что она руководила театральной студией в Манчестере?
— В манчестерской тюрьме. Скорее, это была не работа, а волонтерская деятельность. — Кейт изо всех сил старалась развенчать жизненные достижения Дениз.
— Известно, что Дениз ездила с каким-то театром на гастроли в Боснию. Он-то наверняка был профессиональным.
— Дорогуша, какое там — просто гастрольная труппа. Все они вмещались в микроавтобус. Так что это был не театр, а балаган.
— Вы когда-нибудь пытались обвинить Дениз в том, что она подрывает ваш авторитет?
— Да, много раз, но у нее были связи в совете попечителей. Всякий раз, когда в костюмерной возникали проблемы, об этом докладывали Мелмоту. Мерзавка Дениз развернула целую кампанию, чтобы меня уволили, и наконец добилась своего.
— Она с ним спала?
— Вряд ли. Крючок-то она закидывала, но такую рыбку так просто не подцепишь. — Она усмехнулась. — Наверное, Мелмоту она и про нас с Хедли напела.
— Давно вы с Хедли Шерманом?..
— Близки? Не очень. Да, он меняет подружек как перчатки, я знаю, но он милый и сражался за меня, сколько мог. — Она вздохнула. — Только от него мало что зависит. Он же говорил: Клэрион в главной роли — это катастрофа, а его и слушать не стали.
— В тот вечер, когда убили Клэрион, вы с Хедли заперлись вдвоем в костюмерной.
— Секс был — просто улет! Ну-ну, не смущайтесь. Хед пришел в восторг, когда узнал, что театр спасен. И я была в отличном настроении и надеялась, что теперь-то мне снова дадут работу.
— Тогда Хедли Шерман и сообщил вам о приезде Клэрион?
— Да будет крошке земля пухом! Да, как раз тогда.
— Кто-нибудь еще за кулисами знал, что Клэрион находится в ложе?
— Само собой, Мелмот. И охранник Биннс.
— Биннс имеет возможность свободно перемещаться по театру, так?
— Это входит в его обязанности. Когда мы закрываемся на ночь, он проверяет все помещения.
— Персонал театра может попасть в служебные помещения в нерабочее время?
— Без проблем, надо только знать коды замков. Если бы я только захотела, вернулась бы сегодня же ночью и спалила театр ко всем чертям.
— Но вы этого не сделаете, потому что проведете ночь здесь.
Кейт улыбнулась, подняв уголки губ.
— Если не сбегу, конечно. И не напрошусь к вам в попутчицы.
— Даже не мечтайте, — отрезал Даймонд. — Вам предстоит еще разговор с инспекторами дорожного движения.
На пути к машине Роджерс спросил:
— Она невиновна?
— Лично я выбрал бы другое слово. Но вряд ли она убийца.
— У нее был мотив, средства и возможность.
— И всего перечисленного у нее имелось в избытке, Лью. Но эти преступления — результат мощной умственной работы человека, способного предвидеть ход событий и замаскировать убийство под самоубийство. Кейт способна управлять работой костюмерной, когда все идет гладко, но в условиях стресса она теряется. Человек, способный врезаться в дерево и напиться в больничной палате, не тот, кого мы ищем.
В половине десятого, когда Даймонд вошел в отдел, бурной деятельности там не наблюдалось. Лимен уже отчалил домой, Пол Гилберт смотрел по Интернету трансляцию футбольного матча, Холлиуэлл жевал пирожок, Ингеборг что-то печатала.
— Та-ак… — произнес Даймонд.
Порядок тут же был восстановлен. Гилберт включил вместо футбола экранную заставку.
— Привет, шеф.
— А я думал, вы проверяете принтеры.
— Проверил больше двадцати. И все впустую.
— И у актеров тоже? У Барнса и остальных?
— Все они снимают жилье. Принтеров у них нет.
— Зато есть у квартирных хозяев.
Гилберт покраснел.
— Завтра утром, — строго приказал Даймонд.
— Эксперты обнаружили высокий уровень рогипнола в крови Дениз, — сообщила Ингеборг.
— Чего и следовало ожидать. Что нового слышно о наших главных подозреваемых? Кит, вы обещали заняться Шерманом.
— Он весь на нервах. Работает уже не в первом провинциальном театре. Жаждет зацепиться и удержаться на этой работе, потому пресмыкается перед Мелмотом. Если оба убийства и вправду спланировал он, ума не приложу почему.
— А Мелмот?
— Ему нравится делать вид, будто театр обязан финансовым положением исключительно ему, — объяснил Лимен, — но в действительности особняк — почти единственное его имущество. Согласно земельному кадастру, участок принадлежит его матери.
— И чем же ему могла быть выгодна смерть Дениз и Клэрион?
— Ему было бы выгоднее прикончить родную мать, — вставила Ингеборг.
Слушатели заулыбались — все, кроме Даймонда.
— Хотите сказать, мы собрались здесь ради плоских острот о престарелых дамах?
Ингеборг густо покраснела.
— А Биннс? — вспомнил Холлиуэлл. — Перед тем как уйти на прогон «Суини Тодда», Фред подготовил отчет.
— Надо же, и ведь не поленился, — отозвался Даймонд с таким сарказмом, что тут же пожалел о нем.
Ингеборг протянула ему записи Докинза:
— Фред работал над ними до самого ухода.
Даймонд примирительным жестом вскинул руку:
— Прошу меня простить. День выдался длинный и бестолковый. Вот и давайте подведем черту. Встретимся завтра.
Упрашивать его подчиненных не понадобилось. Когда все разошлись, Даймонд позвонил Паломе.
— Все работаешь? — спросила она.
— Уже закругляюсь. День не задался. — И он рассказал о том, как съездил к Чудику Уайту. — Я уезжал от него, чувствуя себя задирой и кретином. Видимо, он жил безгрешной жизнью с тех пор, как однажды попался.
— Но что-то же с тобой произошло, и травма напоминает о себе до сих пор, — возразила Палома. — Давай разберемся: значит, отыграв спектакль, ты с родителями отправился на ферму…
Она стремилась помочь ему явно из лучших побуждений. Подавив вздох, Даймонд перечислил известные ему факты:
— На время нашего отдыха на ферме пришелся одиннадцатый день рождения моей сестры, и родители, чтобы отпраздновать его, повезли нас в театр «Аркадия» в Лландидно. Где я и устроил скандал еще до того, как началось представление.
— Значит, в театр ты вошел, не сопротивляясь? Понимаешь, к чему я веду, Питер? Поначалу с входом в театр у тебя не ассоциировалось никаких эмоций.
— Зато теперь они есть. Меня едва не выворачивает, стоит только приблизиться к дверям театра.
— Но в первый раз, когда ты сбежал из театра, ничего подобного ты не заметил. Кстати, ты говорил, что и потом заметил не сразу — ведь ты же побывал в театре «Мермэйд».
— Да, на «Острове Сокровищ». И был в восторге.
— Но от «Юлия Цезаря» в театре «Олд Вик» тебе стало дурно.
— Я убежал еще до начала. Хочешь сказать, дело в пьесе?
— Нет, не в пьесе. А в театре.
Даймонд устремил невидящий взгляд на стену комнаты.
— Но почему?
— Ты не помнишь, случалось ли тебе бывать в других театрах, где представление тебе понравилось?
Походы Даймонда в театр было легко пересчитать по пальцам.
— Однажды мы со Стеф ходили на комедию в Чичестере. Было очень смешно. Никаких тревожных симптомов я не заметил.
— Любопытно, — протянула Палома. — В Чичестере сцена выносная — она выдается в зрительный зал, места располагаются вокруг нее. И в театре «Мермэйд» открытая сцена. На открытой сцене нет занавеса. Нет занавеса — нет проблем у тебя, Питер.
— Хочешь сказать, я боюсь занавесок?
— Театральных занавесов. В Бате они есть. Как и в «Олд Вике». И скорее всего, в «Аркадии» в Лландидно. Вспомни, в пьесе, в которой ты играл в детстве, не было никаких неприятных эпизодов, связанных с занавесом?
