Юрий Волошин - Гладиатор
"То, что нужно", - решил Иван.
Он обхватил мужчину за талию... Тот оказался или "лицом кавказской национальности", как выражаются менты в своих сводках, или грузинским евреем парень, лет двадцати пяти от роду, был давно не брит, видно, не первый день уже "гулял", перегаром от него несло так, что Иван даже произнес мысленно: "Однако!.."
Около дома Лещинского Иван и пьяница, в обнимку друг с другом, появились еще минут через пять. Постоянно падая и поднимаясь, они направились прямиком через клумбу к среднему подъезду, у которого машин вообще не было. У дверей подъезда Иван затеял возню с пьяницей, роняя его и поднимая снова, чтобы иметь время подобрать шифр на кодовом замке. Удалось ему это далеко не сразу, но пьяный "кавказец" ему хорошо подыграл. Он наконец пришел немного в себя и заявил:
- Ты че возишься, брат? Пошли, я выпить хочу. У Вальки есть. Открывай. Че, никак? Вот, блин, я всегда тоже по полчаса вожусь. Щас. Не ссы. Щас вспомним.
Он задрал голову и заорал:
- Ей, Валька! Какой у нас код, я забыл.
Ивану, к счастью, удалось справиться с замком, иначе пьяница разбудил бы весь дом. Пришлось бы делать вид, что они перепутали дома, и начинать все сначала.
- О! - радостно воскликнул пьяница, когда Иван распахнул дверь. - Молоток! Дай пять.
Ивану пришлось с ним поцеловаться, и, обнявшись, они кое-как вписались в дверь...
Далеко тащить его Иван не стал. Слегка стукнув алкаша ребром ладони по шее, чуть ближе к левому уху, Иван усадил его в темном углу под лестницей, уверенный, что до утра "спящего" там никто не обнаружит, а сам он тоже вряд ли очнется.
Иван был доволен его работой.
...Вещи и люди в его руках именно работали, а не просто подчинялись его воле.
Взять хотя бы оружие.
Конечно, в экстремальных ситуациях Иван пользовался любым оружием, которое попадалось под руку. Желательно было только, чтобы оно могло стрелять... Другое дело, когда Иван выбирал себе оружие. Он был уверен: у каждого пистолета есть свой характер. Дело не в системе - из иного нагана положишь больше целей, чем из первого попавшегося современного полуавтомата... Главное - почувствовать пистолет. Не пристрелять, это само собой, а именно почувствовать. Осечки не происходят сами собой, как и кирпичи сами собой на голову не падают. В руках Ивана никогда ни один пистолет, который он выбрал сам, не дал осечки... Просто Иван всегда знал: выстрелит пистолет, когда он нажмет на спусковой крючок, или нет. И потому не стрелял, когда знал, что последует отказ...
Свои пистолеты Иван любил. И они его не подводили.
С людьми, которых он, по необходимости, использовал, было то же самое. Если Иван выбирал кого-то на какую-то роль сам, он обычно не раскаивался в этом. Потому что выбранный человек точно соответствовал этой роли...
...Иван похлопал по щеке отключившегося пьяницу и двинулся наверх. Выход на чердачную площадку был загорожен решеткой, закрытой на довольно внушительный амбарный замок. Не тратя времени на замок, Иван просто разогнул слегка прутья решетки, скорее, декоративной, чем призванной преградить кому-то путь, и протиснулся между прутьями. Зато на двери чердака вообще никакого замка не было.
Пройдя через помещение технического этажа, как теперь в новых домах стали называть обычные чердаки, Иван выбрался в подъезд Лещинского, проделав ту же операцию с другой решеткой, только стараясь производить как можно меньше шума. Это ему всегда удавалось.
На пятый этаж он спустился очень спокойно и бесшумно. А вот перед дверью квартиры Лещинского застрял на несколько минут... Иван стоял и прислушивался. Не к звукам - квартира молчала мертвым молчанием. Иван прислушивался к своим ощущениям. И чем дольше прислушивался, тем меньше ему хотелось браться за замок. У него было смутное подозрение, что кто-то ждал от него именно этого действия, чтобы он открыл замок и вошел в дверь... Будто кто-то посторонний спланировал действия Ивана, а он сейчас должен только подчиниться чьей-то чужой логике, чужой воле...
Чужой логике Иван подчиняться не умел. А чужая воля для него и вовсе не существовала. Он не знал, что это такое. В его голове, после того как он победил Чечню и закончил там свою чеченскую войну, этого понятия просто не могло быть...
...Иван очень легко, можно сказать нежно, коснулся входной двери квартиры Лещинского. И она тут же отозвалась, выдала ему свою тайну... Дверь оказалась незапертой.
"Ясно, - сказал себе Иван, - меня ждут".
Существовала только одна причина, по которой дверь могла оказаться незапертой, - чтобы хозяину не пришлось к ней подходить... Если Лещинский подойдет к двери, как рассуждали, видимо, те, кто ждал Ивана в квартире, у Ивана будет возможность просто выдернуть его из квартиры и попытаться скрыться вместе с ним. А может быть, и убить на месте. А так, если Иван ничего не подозревает и позвонит в звонок, Лещинский крикнет погромче: "Открыто!.." И тому придется самому входить в квартиру...
Если здесь его ждут, этот путь закрыт. Это аксиома - одна из тех, по которым жил Иван.
Он осторожно поднялся на шестой этаж. Попытался вспомнить, как расположены лоджии в квартире Лещинского, но потом сообразил, что лоджии есть в каждой квартире, а ему подойдет любая. Однако необходимо было выбрать, и Иван выбрал ту, к которой он случайно оказался ближе...
Хозяева, видно, были победнее, чем зажиревший Лещинский, и замок в двери их квартиры был намного проще, чем замок у их соседа под ними. Иван справился с ним секунд за тридцать.
Первое, что он сделал, проскользнув внутрь, - принюхался... Псиной не пахло. "Неплохо, - подумал Иван. - Чем меньше шума, тем лучше". Отсутствие собаки сильно облегчало выполнение его плана...
Если бы в квартире оказалась собака, пришлось бы ее убивать, причем руками и как можно тише. Иван справился бы с этим, справился бы и с хозяевами, но только в том случае, если бы собака кинулась на него молча. Если бы она залаяла, Иван был бы демаскирован, и к его появлению в квартире Лещинского этажом ниже могли бы уже подготовиться соответствующим образом...
...Едва войдя в квартиру, Иван услышал, что работает телевизор. Квартира имела стандартную планировку, и Иван сразу определил: телевизор находится в зале, то есть в самой большой комнате. Темную кухню он миновал спокойно, там явно никого не было. Подойдя к открытым дверям в зал, Иван вытащил из кармана маленькое зеркальце и с его помощью внимательно рассмотрел что там, в зале...
В кресле, почти спиной к дверям, сидел перед телевизором мужчина в трусах и, увлекшись, смотрел на экран. Шел футбольный матч на один из международных кубков.
Ивану вновь повезло.
"...Матеус проходит в штрафную, - услышал он голос комментатора, обыгрывает защитника... Удар! Штанга! Но мяч вновь отлетает к нему. Еще удар! Гол! Главный бомбардир немцев сравнял счет в матче с голландским "Аяксом". Теперь все начинается сначала, счет вновь ничейный..."
Под эту тираду Иван спокойно прошел за спиной у мужчины, сидящего перед телевизором, уверенный, что тот не сможет сейчас глаз оторвать от экрана. Теперь его интересовала комната справа по коридору, то ли спальня, то ли детская. "Какая разница, - подумал Иван, - лишь бы без шума..." Освещение в этой комнате было выключено. Иван заглянул в ванную, нашел широкий махровый халат, набросил его на себя поверх одежды и тихо проскользнул в комнату... Ее наполнял слабый, рассеянный свет от фонарей за окном и крепкий, возбуждающий запах сладковатых духов. Это была явно спальня.
- Насмотрелся, что ли, на свой футбол? - не повернув головы, встретила его недовольным вопросом лежавшая на постели ничком женщина. - Что, теперь мужики в трусах тебя больше привлекают, чем голые бабы?
Иван пригляделся к ней. Она была обнажена, толстые ягодицы подрагивали, бедра слегка ерзали из стороны в сторону. Руками она сжимала свои груди.
- Я с твоим футболом, блин, сама научусь кончать, без тебя! Ну, иди скорее, сунь в меня свой член, - она слегка раздвинула ноги и немного приподняла зад.
Иван тихо подошел, положил ей руку между ягодиц, на пыщущее жаром скользкое влагалище.
- А-а-а! - простонала она.
Тихим аккуратным ударом в затылок Иван на время прекратил ее сексуальные мучения... В себя она придет теперь не скоро... Он прикрыл ее халатом, открыл дверь на лоджию и вышел наружу.
С помощью нехитрого приспособления, представлявшего собой крепкий металлический крюк, заключенный в резиновую трубку, Иван бесшумно спустился с шестого этажа на лоджию пятого...
Он стоял на лоджии квартиры Лещинского, прижавшись к стене, и раздумывал, что делать дальше. Не столько даже раздумывал, сколько ждал момента, когда решение само родится в его мозгу. Своей интуиции он доверял больше, чем своей логике...
Тихий звук открываемой дверной защелки прервал его ожидание. Решение само шло навстречу Ивану. Он весь подобрался и застыл в неподвижности, готовый к любым активным действиям...
