Дик & Феликс Фрэнсис - Ноздря в ноздрю
— Благодарю, — саркастически ответил я.
— Нет, я рад, что вы не умерли. Мне так проще.
— Почему?
— Если водитель погибает, мне приходится держать эту покореженную груду металла до приезда полицейских следователей, а они никогда не торопятся. А раз вы живы, я могу вывезти разбитый автомобиль на свалку, как только его осмотрит страховой агент. Опять же, — тут он улыбнулся, — раз уж вы живы, я могу послать вам счет на оплату эвакуации вашего автомобиля с места аварии.
— Я думаю, столкновение произошло, потому что у меня отказали тормоза, — сказал я. — Можно мне на них взглянуть?
— Пожалуйста, это ваш автомобиль. — Он повернулся, чтобы уйти. — У меня много работы.
— Нет, — остановил я его. — Я не знаю, куда смотреть. Может, вы мне покажете?
— Вам за это придется заплатить.
— Хорошо, — кивнул я. — Сколько?
— Ставки у нас почасовые.
— Вы сможете показать мне, куда нужно смотреть, прямо сейчас? — спросил я. — Раз уж я здесь?
— Пожалуй.
— Тогда договорились. Плачу по вашим ставкам.
Он провел двадцать минут, осматривая то, что осталось от моего автомобиля, но с однозначным выводом не получилось.
— Возможно, виноваты тормоза, — наконец вынес он вердикт. — Трудно сказать.
Я заверил его, что, вне всяких сомнений, именно отказ тормозной системы стал причиной аварии.
— Если вы так уверены, что виноваты тормоза, тогда чего вы привели меня к этому автомобилю?
— Я хочу знать, не повредил ли кто тормозную систему.
— А зачем? — Он уставился на меня.
— Не знаю. Хочу, чтобы вы мне сказали.
— Вот это да! — повторил он и вновь повернулся к моему автомобилю. — Посмотрите сюда. — Я наклонился, посмотрел, как он и предложил, на переплетенье металлических трубок и рычагов. — Тормозная система в этом старом «Гольфе» чисто гидравлическая, без усилителя. — Я кивнул. И так знал об этом. — Нажимая на педаль, вы вдавливаете поршень в цилиндр. — Он указал на металлическую трубу диаметром в дюйм и длиной дюйма в полтора. — Поршень давит на тормозную жидкость в трубках, идущих к колесам, и давлением тормозные колодки прижимаются к дискам. Колеса замедляют вращение. Скорость автомобиля уменьшается.
— Как велосипедный тормоз? — спросил я.
— Не совсем. На велосипеде от ручки тормоза провод тянется к рычагу, который сжимает колодки. В автомобиле давление передается по заполненным жидкостью трубкам.
— Понимаю. — Но я сомневался, что сумел во всем разобраться. — А что вызывает отказ тормозной системы?
— Тормоза откажут, если в трубках вместо жидкости окажется воздух. Тогда, нажимая на педаль, вы просто сожмете воздух, а тормоза не сработают. — Он заметил мой вопросительный взгляд. — Видите ли, тормозная жидкость, в отличие от воздуха, не сжимается.
Я кивнул. Знал это из школьного курса физики.
— То есть, чтобы вывести из строя тормозную систему, достаточно добавить в трубки воздуха?
— Да, — кивнул мужчина, — но это не так просто. Во-первых, на этом автомобиле две тормозные системы, поэтому, если одна выйдет из строя, вторая сработает.
— Когда я нажимал на педаль, тормоза не реагировали.
— Должно быть, воздух попал в главный цилиндр. Необычно, но однажды мне пришлось столкнуться с такой ситуацией. Причиной стала разгерметизация трубки, ведущей от резервного бачка к главному цилиндру.
Я его уже не понимал.
— Вы можете сказать, что это сделано умышленно?
— Даже не знаю. Возможно. Разъемы затянуты, следовательно, злоумышленнику пришлось пробивать дыру в трубке. — Он указал на трубку, о которой шла речь. — Для этого требовалось согнуть и разогнуть ее несколько раз, пока металл не треснул бы от усталости. Вы знаете, так сгибают и разгибают проволоку, чтобы отломить кусок.
— При этом тормоза откажут сразу? — спросил я.
— Необязательно. Потребуется время, пока воздух из трубки попадет в главный цилиндр. Без нескольких энергичных нажатий на педаль тормоза не обойтись.
Я подумал о том, что именно этим и занимался по пути домой со станции Кембридж.
— Можете вы сказать, что трубку повредили?
Он вновь всмотрелся в переплетенье трубок.
Среди которых, как мне показалось, целых не осталось.
— Все поломано. И сейчас невозможно определить, когда, при аварии или до нее.
— Может, полицейские следователи смогут это установить?
Он, похоже, обиделся за недооценку его компетенции.
— По этому месиву никто не сможет сказать, когда повредили трубку, — с негодованием ответил мужчина.
Полностью я с этим выводом не согласился, но решил, что сейчас говорить такое не следует. Заплатил наличными за те полчаса, которые он на нас потратил, и по мобильнику вызвал такси.
— У вас есть ключи от моего автомобиля? — спросил я мужчину.
— Нет, приятель. Никогда их не видел. Думал, они в замке зажигания.
Но их там не было. Я уже успел посмотреть.
— Неважно. Толку от них все равно никакого. — Но они висели на серебряном брелоке. Мать подарила мне его на двадцать первый день рождения.
— Могу я отправить это разбитое корыто на свалку? — спросил мужчина.
— Пока нет. Подождите, пока его осмотрит страховой агент.
— Хорошо, — кивнул он. — Но не забывайте, что за хранение платите вы.
Меня это даже не удивило.
* * *— Определенности маловато, — заметила Каролина. Мы возвращались на такси в Ньюмаркет. — Какие планы теперь?
— Вернуться домой. Ужасно себя чувствую.
Мы и вернулись, но по дороге заглянули в супермаркет. Я остался в такси, а Каролина купила все необходимое для ужина, включая бутылку красного вина. Я точно знал, что болеутоляющие таблетки не очень-то совместимы с алкоголем, но кого это волновало?
Лежал на диване, предоставив отдых гудящей голове, пока Каролина хлопотала на кухне. Раз или два она приходила, чтобы присесть рядом, но быстро поднималась и уходила.
— Расслабься, — предложил я ей. — Я тебя не съем.
Она вздохнула.
— Не в этом дело. Не нахожу себе места, потому что рядом нет моего альта. Обычно я репетирую два часа в день, даже если вечером нет выступления. А с позавчерашнего дня я не сыграла ни ноты, вот и началась ломка. Мне нужда доза.
— У меня то же самое с готовкой. Иногда возникает желание встать к плите, даже если есть некому. В морозильниках ресторана полно блюд, которые я когда-нибудь собираюсь съесть.
— Жаль, что тут нет ни одного.
— Я могу позвонить, и нам что-нибудь привезут.
— Нет. — Она улыбнулась. — Я готова рискнуть и приготовить для повара. Опять же, лучше не упоминать про меня твоим сотрудникам.
— Почему?
— Они могут неправильно понять.
— И что именно они могут неправильно понять?
— Ну, не знаю. Если им станет известно, что я остаюсь здесь, они могут прийти к неправильным выводам.
Такой ход разговора мне определенно не нравился. Глубокий анализ полезен далеко не всегда. Чистое чувство прошлой ночи могло не выдержать груза здравого смысла и раздумий о последствиях.
— А что ты играешь, когда репетируешь? — спросил я, чтобы сменить тему.
— В основном тренирую пальцы. Такое занудство.
— Как гаммы? — Я вспомнил, как в детстве меня учили играть на пианино. До чего же я ненавидел гаммы!
— Точно. Но я играю и произведения. Только гаммы могут свести с ума любого, даже профессионального музыканта.
— И какое у тебя любимое произведение?
— «Концерт для скрипки в соль-мажоре» Баха. Но, разумеется, я играю его на альте.
— Но звучание получается неправильным?
Каролина рассмеялась.
— Нет, нет. Звучание правильное. Возьмем песню «Йестэдей», ты знаешь, «Битлс». Ее можно играть на пианино, гитаре, скрипке, на чем угодно. Всегда будет звучать как «Йестэдей», не так ли?
— Пожалуй. — И я начал напевать мелодию.
Посмотрел на часы. Почти шесть. Солнце еще не закатывалось, но уже достаточно далеко ушло от зенита. Я откупорил бутылку, мы сидели и пили вино, довольные компанией друг друга.
Каролина приготовила семгу с петрушечным соусом, молодым картофелем и салатом. Все было восхитительно. После обеда мы посмотрели по телевизору сатирическую новостную программу. Как семейная пара.
В полном соответствии со своим планом ночь Каролина провела не в моей спальне.
Как, впрочем, и я.
Глава 11
Каролина поднялась рано и вызвала такси.
— Я сказал что-то не то? — спросил я.
— Нет. — Она рассмеялась. — Просто мне нужно возвращаться в Лондон. У меня встреча в офисе КФО на Клеркенуэлл-Грин. Я хочу убедить их отправить меня в Америку на вторую часть турне.
Она сидела на краю кровати в моей спальне для гостей и надевала черные носки. Я сел и потащил ее на себя, пока она не улеглась рядом со мной.
