Джеймс Чейз - Сувенир из "Клуба мушкетеров"
Вынув магазин, я пересчитал патроны. Стреляли четыре раза, по крайней мере два выстрела были смертельными.
Стоя с револьвером в руке, я погрузился в раздумье. В этой истории все выглядело чересчур просто и очевидно, чтобы быть правдой. Нахмурившись, я перебрасывал оружие в руках, потом, повинуясь внезапному импульсу, погасил свет и спустился в гостиную. Там я набрал номер Криди. Стрелки на часах показывали без четверти десять.
Трубку на другом конце провода снял Хилтон:
— Резиденция мистера Криди. Кто вам нужен?
— Соедините меня с миссис Криди.
— Я соединю с ее секретаршей, сэр, если вы подождете.
Раздались обычные щелчки, потом знакомый голос спросил:
— Кто говорит?
— Лу Брэндон. Миссис Криди у себя?
— Боюсь, она не будет с вами разговаривать.
— У меня дело необычайной важности, — нетерпеливо сказал я. — Мне необходимо с ней поговорить.
— Подождите у телефона, я узнаю, подойдет ли она.
Я ждал, с ненужной силой прижимая трубку к уху.
Через некоторое время вновь послышался голос секретарши:
— Мне очень жаль, но миссис Криди не желает с вами разговаривать.
Я хмуро усмехнулся:
— Она должна выслушать меня, это в ее интересах. Передайте, что погиб ее старый друг. Кто-то застрелил его, и полиция может явиться к ней с минуты на минуту.
— Что вы сказали?
— Соедините с миссис Криди. Она будет горько раскаиваться, если откажется говорить со мной!
Наконец голос Бриджетт Криди произнес:
— Если вы не прекратите донимать меня, я буду вынуждена жаловаться мужу.
— Отлично, — ответил я, — жалуйтесь сейчас же. Он будет наверняка доволен. Но я не думаю, что муж поможет вам избежать неприятностей. Ваш друг Жак Трисби лежит у себя дома с пулей в спине. Рядом с трупом — ваш автоматический револьвер.
Из груди ее вырвался негромкий вздох:
— Вы лжете!
— Хорошо, тогда сидите и спокойно ждите Ренкина, — сказал я. — Больше мне нет дела до вас. Я рискую головой, разговаривая с вами по телефону.
Она продолжала учащенно дышать в трубку.
— Вы говорите, он убит?
— Да, он мертв. Теперь ответьте на вопрос: где вы были между пятью и шестью вечера?
— Здесь, в своей комнате.
— Вас кто-нибудь видел?
— Нет, я была одна.
— Секретарша не заходила к вам?
— Она в это время отсутствовала.
— Что вы сделали с револьвером, который я вам отдал?
— Положила в спальне.
— Кто мог его взять?
— Кто угодно. Шкаф не был заперт.
— К вам никто не приходил?
— Нет.
Нахмурившись, я посмотрел на стену.
— Не знаю, почему у меня появилось желание помочь вам, — сказал я. Ваш револьвер со мной, я забрал его из спальни Трисби. После анализа пули полиция, возможно, установит, что стреляли из вашего оружия, но будем надеяться, что ей не повезет. Кажется, кто-то хочет спихнуть на вас вину за убийство Трисби. В общем, сидите тихо и молитесь, чтобы господь помог вам выпутаться из этой истории.
Прежде чем она успела что-нибудь сказать, я положил трубку.
Я осторожно вышел из «Белой дачи», погасив всюду свет и заперев двери.
Когда я вернулся домой, было четверть одиннадцатого. Под пальмами стоял одинокий «кадиллак» с потушенными фарами. В окнах бунгало света не было. Я вошел в темный холл. Здесь, включив свет, я некоторое время стоял прислушиваясь, не убирая руки с револьвера.
— Это ты, Лу? — раздался голос Марго.
— Что ты делаешь в темноте? — спросил я, проходя в спальню.
Она лежала возле окна, и в свете луны неясно вырисовывался ее силуэт.
— Я люблю смотреть на море, — ответила Марго. — Не включай электричество, дорогой.
На ней была лишь черная шелковая пелерина, через которую просвечивало тело. Она протянула мне руку.
— Подойди ближе и сядь, Лу, — сказала она. — Здесь хорошо, не правда ли? Нет ничего прекрасней ночного моря!
Я сел рядом, но руки не взял. Образ мертвого Трисби, стоявший перед глазами, не располагал к интимности.
— Что-нибудь случилось, дорогой?
— Марго, ведь ты была когда-то влюблена в Трисби?
Наступила длительная пауза, и ее рука опустилась.
— Да, — ответила она наконец с отчужденностью в голосе, — я была влюблена. Мне нравилось в нем здоровье и сила и даже поразительное самомнение. Слава богу, мое чувство исчезло так же быстро, как и возникло. Я никогда не прощу себе это увлечение.
— Все мы совершаем в жизни ошибки, о которых потом сожалеем, — заметил я, отыскивая в кармане сигарету. Прикуривая от зажигалки, я видел, что она, приподняв голову, смотрит на меня широко открытыми глазами.
— С Жаком что-нибудь случилось? Ты был там?
— Он убит. Его застрелили.
— Убит? — Из ее груди вырвался стон. — О, Лу! Он обращался со мной жестоко и подло, но в нем было что-то…
Не закончив фразы, она умолкла.
— Это, конечно, Бриджетт! — сказала она через минуту.
— Я не уверен.
Внезапно Марго села.
— Я не сомневаюсь, что это сделала Бриджетт. Ведь она пыталась убить его, разве не так? — Спустив ноги с кушетки, Марго продолжала: — Она убила его! Но ничего, безнаказанно ей это не пройдет! Отец добьется правды!
— Предположим, добьется, а что дальше?
В темноте я почувствовал на себе ее пристальный взгляд.
— Как что? Он выкинет ее из дома!
— Я полагал, ты не станешь впутывать в это дело полицию, — спокойно заметил я.
— Конечно, нет, полиция ничего не будет знать. Отец просто вышвырнет ее вон.
В окно я увидел, как к бунгало на большой скорости приближался автомобиль, на крыше которого мигала красно-синяя сигнальная лампа.
— Не думаю, что полицейские останутся в стороне, — сказал я, поднимаясь. — Через минуту они будут здесь. — Я вышел в холл и сунул оба револьвера — свой и миссис Криди — в ящик тумбочки.
Глава тринадцатая
Машина остановилась перед домом, и из нее вылез Ренкин в сопровождении сержанта Кенди.
Я вышел навстречу.
— Мне надо поговорить с вами, — сказал Ренкин. — Пойдемте в бунгало.
— Обернитесь, лейтенант, — негромко произнес я, и вы, возможно, передумаете.
Ренкин посмотрел на «кадиллак» и на стоявший рядом «бьюик».
— Ну и что? — спросил он.
— Вы, конечно, знаете, кто владелец «кадиллака». Если вас не интересует капитанское звание, входите. Но тогда — я это гарантирую — вам не видать повышения, как своих ушей.
— Хорошо. Мы побеседуем по пути к Трисби.
— К Трисби вы поедете один, лейтенант, мне там нечего делать, ответил я. — У меня хватает хлопот и с владельцем «кадиллака».
— Вы поедете или мы повезем вас силой? — неожиданно нетерпеливым и угрожающим голосом спросил Ренкин.
Приблизившись к нам, Кенди многозначительно сунул руку в карман пиджака.
— Хорошо, коль вы настаиваете, — счел за лучшее согласиться я. — Но что вам нужно?
— Хватит морочить нам голову, — раздраженно сказал Ренкин. — Вы только что вернулись от Трисби.
— Попробуйте доказать это, — сказал я, садясь в полицейский автомобиль.
Я посмотрел на бунгало; Марго не подавала никаких признаков, что находится там.
— Дайте мне револьвер, — потребовал Ренкин.
— У меня его нет.
— Где он?
— В бунгало.
— Поехали обратно, — приказал водителю лейтенант.
Машина развернулась. Преследуемый Кенди по пятам, я вошел в дом. Я старался загородить тумбочку от сержанта, но тот, оттолкнув меня, выдвинул ящик и извлек револьвер. Это был принадлежащий мне револьвер тридцать восьмого калибра.
— Он? — спросил сержант.
— Да.
Я удивленно посмотрел в ящик: револьвер Бриджетт бесследно исчез.
Кенди заглянул в ствол и обнюхал его. Потом положил в карман.
— Кто оставил здесь «кадиллак»?
— Спроси об этом у лейтенанта, — буркнул я в ответ. — Зачем я вам понадобился?
— Не представляйся дурачком. Мы видели, как ты вышел от Трисби.
— Почему же меня не арестовали сразу?
— Не было ордера на арест.
— Кто подписал ордер?
— Капитан.
— Холдинг знает об этом?
Кенди пошевелил языком, перемещая во рту жевательную резинку.
— Забудь о Холдинге, ситуация в городе изменилась.
Когда мы подошли к машине, Ренкин спросил:
— Нашли?
— Да, — ответил Кенди, протягивая револьвер.
— Вы обвиняете меня в убийстве Трисби и его слуги?
— Я никого ни в чем не обвиняю, — ответил Ренкин устало. — Мне приказано доставить вас, и я выполняю распоряжение.
— Но ведь Холдинг…
— О нем вы узнаете в свое время, а сейчас заткнитесь.
Больше за дорогу не было произнесено ни слова.
Пользуясь тем, что никто не мешал думать, я еще раз сделал обзор всех происшествий, невольным участником которых мне довелось стать в Сан-Рафеле. Когда человек внимательно анализирует минувшие дела и события, ему зачастую удается обнаружить связующее звено между, казалось бы, разрозненными фактами. Так случилось и со мной. Неожиданно я почувствовал, что держу в руках ключ ко всем хитросплетениям.
