Джеймс Чейз - Сувенир из "Клуба мушкетеров"
— «Курьер» будет в восторге! Завтра появятся сообщения в газетах.
— А что он может сделать! Вам же придется манатки собрать и дать драпа.
— Я остаюсь в городе, — ответил я, выезжая на бульвар Франклина. — Когда узнаю, кто убил Шеппи, я уберусь без вашего напоминания.
— Надо уехать сегодня же, Брэндон. Если через два часа вас застанут, грозят большие неприятности. Кетчен приказал автоинспекторам устроить с вами несчастный случай.
Я недоверчиво посмотрел на Ренкина.
— Шутите?
— Никогда в жизни я не говорил более серьезно, — спокойно ответил лейтенант. — Вы или смотаетесь в течение двух часов, или в лучшем случае попадете в больницу. Не надейтесь, что сумеете что-нибудь сделать, когда на вас налетит патрульная машина. Их в городе тридцать штук, и все водители предупреждены, дороги уже перекрыты. У них большой опыт по этой части. Вам повезет, если останетесь в живых.
Подъезжая к бунгало, я раздумывал над его словами. Затормозив около входа, я вылез из машины и сказал:
— Вам нужен этот револьвер, лейтенант? Мне он может понадобиться, а полиции вряд ли.
— Все еще рассчитываете разоблачить Криди?
— Я ищу убийцу Шеппи, а револьвер является важной уликой.
Поколебавшись, Ренкин протянул револьвер.
— Возьмите, мне он действительно не нужен. Кетчен тоже забудет, узнав, кому принадлежит эта игрушка.
— Спасибо, вы молодчина, лейтенант, желаю скорейшего повышения, — сказал я, протягивая руку.
Мы обменялись рукопожатием, и он сел за руль.
— Вы не можете бороться в одиночку со всей системой, Брэндон, — сказал Ренкин, высунувшись из окна машины. — Эти мерзавцы занимают слишком высокие посты, они сильны и хорошо организованы. Одиночкам, вроде вас, такой орешек не по зубам. Я понял это и отказался от напрасных попыток. Уезжайте побыстрее и не возвращайтесь к нам.
Кивнув на прощание, он развернулся и умчался в темноту.
2Глядя вслед Ренкину, я заметил, как по дороге навстречу ему стремительно приближаются огни другого автомобиля. Кто-то торопился в бунгало. Я приготовился встретить неизвестного посетителя.
Я чувствовал невероятную усталость во всем теле и ноющую боль в животе, куда пришелся удар Кетчена. Больше всего на свете мне хотелось сейчас немного поспать.
Машина затормозила, и из нее вышел высокий худощавый мужчина в широкополой шляпе. В неясном свете луны я сумел рассмотреть, что он был сравнительно молод.
— Мистер Брэндон? — спросил он, приближаясь.
— Да.
— Я — Фрэнк Хеппл из «Курьера». Мистер Трой попросил меня связаться с вами. Сейчас не слишком поздно для нашего разговора? Я раздобыл кое-какие сведения, думаю, вы ими заинтересуетесь.
От погруженного в темноту бунгало веяло мертвящей пустотой. Я нажал на выключатель, и мы прошли в дом. Часы на камине показывали двадцать минут двенадцатого. Я отыскал бутылку виски и налил два больших бокала.
Хеппл наблюдал за мной. У него было приятное лицо, проницательные глаза и волевой подбородок. У него был вид решительного человека, которого трудно остановить, если он за что-нибудь взялся.
— Угощайтесь! — сказал я, пододвигая бокал. Потом, положив руку на ноющий живот, попытался расслабить мышцы.
— Мистер Трой предложил мне заняться Ханом, — сказал Хеппл, беря бокал. — Я покопался в его прошлом и наткнулся на золотую жилу.
— В каком смысле?
— Я отправился к нему домой и попросил интервью. Хан страшно обрадовался этой рекламе своего магазина. Между нами, он — бывший художник, мастер своего дела. Я уговорил его слепить для меня фигурку из глины, и на ней остались отличнейшие отпечатки пальцев. — Хеппл ухмыльнулся, довольный своей уловкой. — Сегодня утром я отвез фигурку в Лос-Анжелес и передал в управление ФБР. Там проверили отпечатки — и вот что я узнал… — Он отпил из бокала и возбужденно помахал им перед собой. — Настоящее имя Хана — Джек Брэдшоу. В 1941 году ему дали два года за контрабанду наркотиками. По выходе из тюрьмы он уехал в Мексику, и ФБР потеряло его из виду. Через четыре года Хана снова арестовали, когда он переходил границу с двумя чемоданами героина. На этот раз он получил восемь лет. Некоторое время после освобождения ФБР продолжало следить за ним, но Хан занялся вполне законным бизнесом: открыл керамический магазин. Федеральная полиция знает о «Школе керамики», и однажды там был устроен обыск, но ничего подозрительного обнаружить не удалось. Теперь самая интересная для вас часть рассказа: в тюрьме Хан сошелся с одним типом по имени Жуан Туармец, который также сидел за торговлю наркотиками. На свободу их выпустили в одно время. У меня появилось подозрение относительно личности Туармеца, и я попросил показать его фото. Знаете, кто он теперь?
— Кордец?
Хеппл утвердительно кивнул.
— Да, Кордец из «Клуба мушкетеров». Как вы догадались?
— ФБР знает, что он из Сан-Рафела?
— Конечно. Но ни в чем не может его обвинить, все идет нормально.
— ФБР не показалось странным, что две тюремные птички решили свить гнездышко в одном городе?
— Оно следило первое время, но никакой связи между Кордецом и Ханом установить не удалось. Они не встречались ни разу с тех пор, как приехали в Сан-Рафел.
Подумав, я сказал:
— Мне передали, что судья Гаррисон отошел от политики?
— Старый негодяй. Криди сумел купить его. — На лице Хеппла было отвращение.
— Ваша газета сообщит об этом публике?
— Ни в коем случае — у нас нет доказательств, что это случилось именно так. В общем, в городе нет оппозиции, и пройдет немало времени, прежде чем появится новый человек, который объединит недовольных. Я думаю, что старая шайка без труда добьется победы на выборах и уголовники будут править нами еще один срок.
— А я в этом не уверен. Вы слышали об убийствах на «Белой даче»?
Хеппл кивнул.
— Вряд ли они имеют отношение к Кордецу или Хану.
— Это станет известно в ближайшие дни. Сейчас я как раз и бьюсь над этой загадкой. — Я понизил голос: — В вашей конторе есть надежный сейф?
— Есть, — ответил Хеппл с некоторым удивлением.
— Я обзавелся одной вещицей, которую надо надежно спрятать. — Я достал револьвер Бриджетт.
Взяв револьвер, Хеппл понюхал дульное отверстие. Потом испытующе посмотрел на меня.
— Трисби убит из этого оружия?
— Вполне вероятно. Это я и стараюсь выяснить.
— Не следует ли передать револьвер в полицию?
Я отрицательно покачал головой.
— Нет, полицейские потеряют его.
— Вы знаете, кто владелец этой игрушки?
— Догадываюсь, — уклончиво ответил я. — Но это не значит, что он и есть убийца.
Хеппл опустил револьвер в карман.
— Ладно. Надеюсь, вы знаете, что делаете.
— Не волнуйтесь. Если мне повезет, у вас будет интересный материал. Револьвер, возможно, ключ ко всей истории.
— Чем еще я могу быть полезен?
— Не уходите завтра из конторы. Может потребоваться помощь, и я должен быть уверен, что найду вас на месте.
Он бросил на меня тревожный взгляд.
— Не лучше ли поделиться со мной вашими заботами, Брэндон? Вы ходите по слишком тонкому льду.
— Мой рассказ был бы неполным. У меня достаточно теорий, но мало фактов.
— Расскажите о ваших теориях. Еще неизвестно, встретимся ли мы снова: любознательные в Сан-Рафеле часто кончают плохо. Если вас заставят замолкнуть навсегда, все ваши старания пойдут насмарку.
Я ощущал немалый соблазн рассказать о результатах своего расследования, но в конце концов решил не делать этого. Чтобы повалить такого гиганта, как Криди, нужны непреложные факты, а не подозрения, какими бы основательными они ни были.
— Ждите завтра моего звонка, — сказал я. — Это все, что я могу обещать.
— Дело ваше. Но не оставайтесь в бунгало на ночь. Отсюда до ближайшего жилья не меньше мили, и никто не узнает, если с вами что-нибудь случится. Переночуйте у меня, я пересплю на кушетке.
Мне вновь пришлось ответить отказом:
— Не беспокойтесь обо мне, Хеппл. До завтрашнего дня со мной ничего не произойдет, а потом время уже не будет играть роли.
— Как хотите. — Он пожал плечами. — Все же мне кажется, что вы рискуете. — Достав бумажник, Хеппл протянул визитную карточку. — Здесь номер моего домашнего телефона. До восьми утра я буду у себя на квартире, потом звоните в контору.
— Не забудьте положить револьвер в сейф.
— Я отвезу его сейчас же. До свидания.
— До завтра.
— И будьте осторожны.
— Постараюсь.
Он сел в машину и, помахав на прощанье, скрылся в темноте.
Глава четырнадцатая
Высоко в небе плыла луна, серебряная полоса лежала поперек ночного моря. Царила тишина, нарушаемая лишь далеким шумом автомобилей и плеском волн.
