Екатерина Островская - Мертвая жена и другие неприятности
– Варвара Николаевна не смогла прийти, – сказал он, – просила меня забрать содержимое ячейки. В договоре мое имя должно быть указано.
Менеджер проверила документы, а потом сняла трубку телефона.
– Я должна предупредить службу безопасности, таков порядок, – объяснила она. И тут же сказала в трубку: – Здесь Ладейников… Поняла.
Его попросили подождать немного и дали ознакомиться с рекламными буклетами банка. На картинках захлебывающиеся счастьем люди стояли возле дорогих автомобилей или позировали в роскошных интерьерах огромных квартир. Также на буклетах радовались дружбе с таким замечательным банком собаки, кошки и новорожденные младенцы.
Наконец Валерия Борисовича впустили в хранилище и подвели к ячейке. После того как менеджер вышла, Ладейников открыл ячейку и выдвинул металлический ящик. Он не знал, что может быть внутри. Вполне вероятно, что ценные бумаги, которые обычно не хранят дома. Или драгоценности, которые надевают лишь по особым дням. А может, что-то иное, имевшее для неизвестной ему Варвары Николаевны особую ценность. Ладейников открыл ящик и, увидев на дне пластиковую папочку, взял ее. Папка была легкой и тонкой, потому что в ней находился всего один лист бумаги. На нем оказалась нарисована рука, пальцы которой были сложены в известную всем композицию.
Выйдя из хранилища, он подошел к дожидавшемуся его Кириллу и, ничего не говоря, показал головой на стеклянные двери, за которыми была улица, где стоял их микроавтобус. И только когда все сели на свои места в окружении вооруженных людей, протянул папку Кириллу.
Тому рисунок понравился. А Богомолов и вовсе заявил, что вещь талантливая. Пожалуй, даже посильнее известного «Черного квадрата».
– Только вряд ли этот рисунок предназначался вам, Валерий Борисович, – заметил Кирилл.
Рожнов зашел в депозитарий и поинтересовался у менеджера, как реагировал клиент на то, что лежало в его ячейке.
– Спокойно, – ответила девушка. – По крайней мере, без особых эмоций.
Рожнов тут же позвонил по мобильному.
– Был Ладейников, – сообщил он в трубку. – Как пришел, так и ушел – ни с чем. Следовательно, он тоже не знает, куда наша девушка их заныкала.
Они танцевали в пустом зале, и ресторанный диксиленд выдувал «Серенаду лунного света».
– Почему вы так любите это место, Варя? – спросил Осин.
– Вы забыли, что именно здесь мы познакомились.
– Помню, конечно. Но я не люблю публичные места. Самый лучший ресторан – дома. Можно снять пиджак, прилечь на диванчик и вообще делать все, что угодно, не стесняясь посторонних глаз.
– Разве люди с таким состоянием, как у вас, чего-то стесняются?
– Вероятно, нет. Но я от природы застенчив. Например, до сих пор не признавался никому в любви.
– Но ведь вы были женаты.
– Два раза. Первый раз по доверчивости – моя девушка сообщила, что ждет ребенка. Наш брак длился полтора года, а ребенок все не спешил появиться на свет.
– Может, он вас боялся? – улыбнулась Варвара.
– Это злая шутка, – чуть нахмурился банкир.
Музыка смолкла. Леонид Евгеньевич повел Варю назад к столику. Музыканты ненавязчиво затянули «Караван».
– А во второй раз что не устроило вас в браке? – спросила Варвара.
– Понял, что не люблю. Хотя знал это еще до брака. Женился лишь для того, чтобы избавиться от одиночества. Оказалось, одиночество вдвоем еще тяжелее. Хотя моя жена была красива, в конкурсах красоты побеждала. Были бы дети…
– Детьми бог награждает. За любовь, за доброту, – произнесла Варвара, опускаясь на стул.
– Я вас умоляю! Посмотрите, сколько малолетних оборванцев под ногами крутится. Они что, тоже кому-то в награду? Детские дома переполнены, оттуда лишь преступники выходят…
Осин посмотрел на Варю, а та всем своим видом показывала, что устала. Оглянулась даже, чтобы позвать официанта.
– Что-то мне сегодня здесь не нравится, – сказала она. – Душно как-то…
Подскочил официант, и Леонид Евгеньевич, не взглянув на счет, бросил на стол купюры. Помогая подняться Варваре, сказал молодому человеку:
– Как ни приду – всегда ты здесь. Тебе что, жить негде? Может, и ты детдомовский?
– Я из деревни, – ответил парень.
– Да? – удивился Осин. Достал из кармана брюк еще несколько купюр, положил их на скатерть. – Ну, тогда, дитя полей, возьми на чай. Тут и на самовар должно хватить.
Сегодня Леонид Евгеньевич не сомневался, что проводит Варю не только до дверей ее квартиры. В конце концов, сколько ей сопротивляться его ухаживаниям? Да и разговор о любви и браке зашел не случайно. Варя очень грамотно подвела его к откровениям, хотя он не сказал и слова правды.
Первую жену Осин взял измором. Та хоть далеко не красавицей была, зато папа ее работал в столичном горкоме партии, занимал пусть и не выдающийся пост, но обладал большими возможностями. И его не устраивало, что избранником единственной дочери стал хозяин частной сауны. Кто ж знал тогда, что партия уже на ладан дышит? Через полтора года, когда не стало КПСС, зять вложился в строительный бизнес. Тесть сделал свое дело и мог уходить, тем более что бизнесом бывший партийный функционер не хотел заниматься принципиально, а к мужу дочери относился с презрением, называя его «паразитом на теле народа». Где теперь находится фанатик и чем занимается бывшая супруга, его дочурка, Леонида Евгеньевича не интересовало. Он прекрасно обходился и без них, одному жить спокойнее. И зачем Осин женился во второй раз? Лишь для того, наверное, чтобы показываться на людях с красивой куклой. Теперь дурища с головой, набитой явно опилками, постоянно ноет и требует, чтобы муж дал ей деньги на организацию собственного модельного агентства. А может, дать ей денег и квартиру подарить? В обмен на развод, разумеется. Оформить все документально, но так, чтобы не требовала потом ничего. Надоело каждый день слышать одни и те же вопросы: «Где ты все вечера пропадаешь? Когда мы пойдем куда-нибудь? Тебе не кажется, что держать красивую женщину под домашним арестом просто преступление?» Она не понимает, что красота ее давно испарилась, осталась только косметика. Жена никак не может свой вес удержать в норме, но при этом продолжает носить мини-юбки, с трудом налезающие на ее зад. И о чем говорить с ней? О том, что Лагерфельд в Париже представил новую коллекцию вечерних туалетов, а на осеннем показе мод в Милане основным цветом был сиреневый?
В машине играла музыка. И снова джаз. «Вот женщина! – восхитился Осин, глядя на Варю. – Какая еще будет восхищаться Гленом Миллером или Гершвином? А ведь она так слушает музыку, словно живет ею. И ведь еще поет! И как поет!»
– Summer time and the livin’ is easy, – словно угадав его мысли, вполголоса пропела Варя под мелодию, льющуюся из автомобильных динамиков. – Fish are jumpin’ and the cotton is high…
Молодая женщина подняла глаза, и Леонид Евгеньевич увидел, как они блестят.
«Сегодня, – подумал он с радостью, – наконец-то это произойдет! Она и сама понимает это, хочет этого и даже колыбельную поет, чтобы раззадорить меня…»
Машина остановилась у подъезда. Леонид Евгеньевич вышел, обогнул автомобиль, распахнул дверцу и подал руку Варваре, помог выбраться из салона. Они вошли в дом и поднялись на седьмой этаж.
– Спасибо, что проводили, – сказала девушка и полезла в сумочку за ключами.
– Пока еще нет. Вдруг опасность подстерегает вас в квартире?
– А вы охрану внизу оставили, – улыбнулась Варвара.
Она открыла дверь и заглянула в темноту.
– Ау-у. Кто здесь? Мы пришли.
Хозяйка квартиры включила свет. Осин зашел следом и прикрыл за собой дверь.
– Варя, простите меня, – заговорил он, – но нет сил скрывать. Я сейчас скажу, только не перебивайте меня.
Осин заглянул ей в глаза и шагнул к ней, приближаясь вплотную. Попытался обнять, но девушка отстранилась.
– Не надо ничего говорить. Я и так догадываюсь. Подождите немного.
Но он схватил ее за талию и привлек к себе. Варя положила ладони ему на грудь и повторила:
– Погодите. Дело в том, что я не вступаю в близкие отношения с партнерами по бизнесу. Таково мое правило.
– Я тоже, – шепнул Осин.
– Все ваши деловые партнеры – мужчины, – напомнила Варвара.
– Нет, теперь только вы мой единственный партнер.
Леонид Евгеньевич все же прижал ее к себе и поцеловал. Варвара ответила ему коротким поцелуем.
– Позволь остаться, – шепнул банкир.
Все же она отстранила его от себя, но так, словно ей пришлось бороться с собой. И шепнула:
– Не сегодня. И потом, я замужем.
– За кем? Ты же сама говорила, что это фиктивный брак, необходимый для легализации деятельности. Причем тут какой-то муж, который даже неспособен оценить тебя? Тебе нужен другой… успешный, богатый, тот, что сможет сделать твою жизнь счастливой и безмятежной…
– Одна моя подруга считает, что мой муж – самый лучший мужчина на свете.
– Так пусть твоя подруга и выходит за него.
