Анжела Марсонс - Немой крик
Девочка покачала головой.
– Никому это неинтересно. Как будто ее никогда не было.
Ну конечно. Это было именно то, чего я добивался.
Но вдруг появился этот чертов «Айпод»…
– Ты очень умная девочка, – улыбнулся я.
Даже в темноте я увидел, как она покраснела от удовольствия и улыбнулась, счастливая от того, что может помочь, угодить, что имеет какое-то значение.
– И вот еще чего: она не могла сбежать, потому шта была…
– Ш-ш-ш, – произнес я, поднеся палец к губам. Я близко наклонился к ней – ее друг и соучастник. – Ты права, Трейси не убежала, и я знаю, где она. – Я протянул девочке руку. – Хочешь ее увидеть?
Она взяла мою руку и кивнула.
Я повел ее по траве в дальний угол участка – в самую темную его часть, которая была расположена дальше всего от здания и скрыта деревьями. Девчонка шла с правой стороны от меня.
Споткнувшись о вырытую в земле яму, она стала заваливаться назад. Я не стал ее поддерживать.
На мгновение на ее лице появилось недоумение, и она вытянула руку, пытаясь защититься от меня, когда увидела, что я тоже спрыгнул в яму.
Я шарил рукой в поисках лопаты, но она сдвинула ее в сторону при падении.
Пока я искал лопату, девочка умудрилась встать, но мне она нужна была лежащей на земле. Схватив ее за волосы, я дернул ее голову назад. Ее лицо оказалось на расстоянии нескольких дюймов от моего.
Дышала она лихорадочно и тяжело. Я поднял лопату и направил ее кончик в подъем на ее ноге. Вскрикнув всего один раз, она упала на землю и схватилась за раненую ногу. От боли у нее закатились глаза, и она на какое-то мгновение потеряла сознание. Я снял носок с ее другой ноги и засунул его ей глубоко в рот.
После этого я уложил ее вдоль могилы и, сделав шаг в сторону, опять резко опустил лопату. Она скользнула по ее шее. Боль заставила девочку прийти в себя. Она попыталась закричать, но носок был отличным кляпом.
Ее глаза, сумасшедшие от страха, шарили вокруг. Я поднял лопату еще выше и опять опустил ее на извивающееся в могиле тело. На этот раз получилось лучше – я услышал звук лопаты, разрубающей плоть.
Девочка оказалась настоящим борцом. Она не прекратила извиваться. Я ударил ее и перевернул на спину.
Я постарался сконцентрироваться. Все дело было в точности прицела. И опять я поднял лопату и опустил ее на горло девочки. Ее глаза потускнели, но нижняя часть тела продолжала дергаться.
Это напомнило мне рубку леса. Дерево уже подрублено, и последний удар его, наконец, свалит.
На этот раз удар был нанесен точно сверху, и я услышал звук металла по кости.
Дергание прекратилось, и неожиданно наступила тишина.
Правой ногой я наступил на лопату. Потом использовал и левую ногу. Получилось, что я стоял как бы на ходуле. На лопату я давил до тех пор, пока не почувствовал, как она вошла в мягкую землю.
Девочка не отводила от меня глаз, пока я засыпал ее. Мертвая, она была даже хорошенькой.
Я отошел от могилы, которую никто не заметит посреди оставшегося после передвижной ярмарки мусора.
Девочка всегда была готова помочь, оказаться для кого-нибудь полезной – и вот теперь она получила такую возможность.
Я притоптал дерн и выпрямился. Потом поблагодарил ее за то, что она сохранила мой секрет.
Наконец-то она смогла сделать доброе дело.
Глава 35
– Ну, и что ты думаешь? – спросил Брайант, когда его начальница села на пассажирское место.
– О ком?
– О докторе и археологе.
– Похоже на глупую шутку.
– Да брось ты! Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты думаешь, они…
– Да что, черт побери, с тобой происходит?! – рявкнула Ким. – Полчаса назад вел себя как маленькая девочка, а теперь сплетничаешь, как старуха?
– Вот насчет старухи обидно, шеф.
– Я была бы больше рада, если б ты направил свои ограниченные мыслительные способности на расследование преступления, а не на обсуждение сексуальной жизни наших коллег.
Брайант пожал плечами и направил машину в сторону Бромсгроува.
Их следующей целью был офис Ричарда Крофта на центральной улице города. Проезжая через Лай, Ким не отрывала глаз от окружающей местности. Она никак не могла избавиться от образа пятнадцатилетней девочки, держащейся за раненую ногу и пытающейся увернуться от ударов лопаты, который стоял у нее перед глазами. Первые два удара, по всей видимости, разрезали ее плоть, хрящи и мускулы, но не сильно повредили кости – и это вызывало у Стоун позыв к рвоте. Она закрыла глаза и попыталась представить себе тот страх, который должен был охватить ребенка.
Инспектор была полностью погружена в эти свои мысли, пока они не добрались до окраин Бромсгроува и до того места, где находилась психиатрическая клиника «Барнсли-холл». Она была открыта в 1907 году и в свои лучшие времена вмещала до 1200 пациентов. Здесь мать Ким провела почти все семидесятые годы до того, как ее выпустили на свободу в возрасте двадцати трех лет.
Самое время для таких воспоминаний, подумала Стоун, когда они проезжали жилой квартал, построенный в конце девяностых, после того, как клиника была закрыта и разрушена.
Она помнила, что население было очень расстроено разрушением водонапорной башни в 2000 году. Эта строение в готическом стиле из кирпича и песчаника, украшенное терракотовым орнаментом, возвышалось над клиникой. Сама Ким была счастлива, когда ее разрушили. Это было последнее напоминание о доме скорби, который был виновен в смерти ее брата-близнеца.
Брайант припарковался на стоянке позади супермаркета с товарами для животных, и инспектор попыталась собраться с мыслями.
Они сократили путь, пройдя по галерее между двумя магазинами, и в ноздри им ударил запах свежей выпечки, доносившийся из булочной Грегги.
Сержант застонал.
– Даже не думай, – сказала Ким и стала осматривать близлежащие здания. – Вот это, – решила она, показывая на красную дверь, расположившуюся между магазином карт и магазином, торговавшим уцененной одеждой.
Под табличкой и именем был прикреплен интерком. Стоун нажала кнопку, и им ответил женский голос.
– Мы хотели бы увидеть мистера Крофта, – сказала инспектор.
– Боюсь, что в настоящий момент он отсутствует. Сегодня у нас день…
– Мы занимаемся расследованием убийства, так что прошу вас открыть дверь.
Ким не собиралась вести беседу через электронный прибор.
Раздался негромкий зуммер, и дверь отворилась. Перед полицейскими оказалась узкая лестница, ведущая на верхний этаж.
На верхней площадке они обнаружили две двери, расположенные друг напротив друга. Левая дверь была сделана из цельного куска дерева, а в правую были вставлены четыре стеклянные панели.
Стоун открыла ту, что была справа.
За ней располагалась крохотная комната без окон, которую занимала женщина. По мнению Ким, ей было около двадцати пяти, а волосы были настолько туго зачесаны назад, что на висках у нее образовались морщины.
Брайант достал свой полицейский значок и представился.
Помещение было крохотным, но выглядело ухоженным и функциональным. Вдоль одной из стен стояли шкафы для бумаг, а на противоположной висели несколько сертификатов и органайзер на текущий год. Из динамиков компьютера доносилась музыка с «Радио 2»[51].
– Мы можем переговорить с мистером Крофтом? – спросила инспектор.
– Боюсь, что нет, – ответила сидящая в комнатушке женщина.
Ким обернулась на вторую дверь на лестничной площадке.
– Его там нет. Сейчас он ходит по квартирам.
– А он, что, участковый врач? – раздраженно поинтересовалась Стоун.
Откуда берутся все эти ассистентки, которые считают своим первейшим долгом защищать мужчин средних лет? Они, что, оканчивают какое-то специальное учебное заведение?
– Советник Крофт тратит много времени на посещение своих избирателей, которые не могут выходить из дома, – объяснила женщина.
Ким немедленно пришел в голову термин «пойманная аудитория»,[52] и перед глазами у нее появился политик, который отказывается уйти прежде, чем ему будет обещан голос на выборах.
– Мы расследуем убийство, поэтому…
– Уверена, что смогу найти для вас подходящее время, – ответила служащая, протягивая руку к органайзеру размером А4.
– А может быть, проще позвонить ему и сообщить, что мы уже здесь? А мы пока подождем.
Женщина провела кончиками пальцев по жемчужному ожерелью у себя на шее.
