Эдвард Айронс - Тигровая луна
Дюрелл подумал о Лотос, маленькой китаянке — служанке мадам Ханг. Та совсем другая. Удалось ли ей связаться с Ханниганом? Дипломатический прием на вилле Рамсура Сепаха остался далеко в прошлом. Дюрелл начал прикидывать, сколько же времени действительно прошло с тех пор. По меньшей мере неделя, решил он. А скорее всего даже две. Ханниган уже должен был его отыскать. Но внезапно в голову закралась мысль, от которой мороз прошел по коже. Как мог Ханниган его найти, если он был на Луне?
Ближе к вечеру, когда Дюрелл почувствовал, что не вынесет дольше жажды, из пещеры выбрался тигр и принялся безостановочно мерять шагами окружность ямы. Таня, которая было уснула, тоже поднялась и принялась расхаживать взад и вперед. Они дошли до ручки, — подумал Дюрелл. Но глядя на красивую девушку и лоснящегося зверя он почти не замечал разницы в их поведении.
— Таня! — позвал Дюрелл.
Она недовольно обернулась.
— Да?
— Кто доставил меня сюда?
— Конечно же Махмуд.
— А как он это сделал?
— Не понимаю.
— Он втащил меня через пещеру? Или спустил сверху?
Она задумалась.
— Через пещеру.
— Это хорошо, — протянул Дюрелл.
— Но зверь тебя туда не пустит.
Дюрелл покосился на мягко ступавшего тигра.
— Спасибо за напоминание.
— Уже пора есть, — сказала Таня.
— Я заметил. Махмуд опаздывает?
— Нет. Просто мы — то есть тигр и я — стали нетерпеливы.
Когда тень от заходящего солнца покрыла половину вогнутой стены, над верхним краем ямы показалась голова. Тигр зарычал. Девушка остановилась и покорно присела на корточки. Дюрелл не двигался. И голова наверху тоже не двигалась. Все, что мог разглядеть Дюрелл — это круг темнеющего неба и круглое лицо в какой-то тряпке, вглядывающееся в него.
Затем послышалось хихиканье.
— Хэй, американец!
— Привет, Махмуд.
— Ты голоден?
— Немного.
— А пить хочешь?
— Я смотрю, ты очень гостеприимен.
— Хо-хо… Какой потешный американец! Такой вежливый!
— Давай корми и не морочь голову, — осадил его Дюрелл.
— О, ты в воинственном настроении, да?
— И передай Рамсуру Сепаху, что я хочу его видеть.
— Хэй?
— Тогда Хар-Бюри.
— Надо, чтобы пришло время.
— Я расскажу ему все, что он хочет.
— Он и так все знает, он близок к Господу, благочестив и милосерден. Хотя тебе этого не понять.
— Ты просто передай.
— Хо-хо.
Дюрелл внимательно следил за тем, как Махмуд готовился спускать пищу и воду. Тигр зарычал и ускорил шаги. Сейчас его не следовало раздражать. Дюрелл оценил глубину ямы, служившей когда-то водяным резервуаром, по меньшей мере в сорок футов. Теперь, когда исчез слепящий свет солнца, он разглядел, что она была искусно сооружена древними мастеровыми из округлых, тщательно подогнанных друг к другу блоков из песчаника, сглаженных временем. Послышалось звяканье цепи, которую Махмуд перебирал обеими руками, и ведро пошло вниз. Тигр остановился посреди ямы, глядя вверх горящими глазами. Цепь была тяжелой и прочной. Дюрелл не собирался прыгать на нее, как Таня, которая таким образом обзавелась веревкой перед своим побегом. Казалось, что урок Махмуду впрок не пошел. Ведро спускалось вниз, беспорядочно раскачиваясь. То и дело оно задевало стенки резервуара, и вниз сыпались песок и пыль. Дюрелл старался не выдавать своего интереса. С голыми руками, без всякой надежды на инструмент…
Внезапно, когда Таня встала, он увидел то, в чем нуждался. И позволил себе расслабиться.
Когда цепь спустилась футов на десять от дна ямы, Махмуд вдруг рванул её, опрокинул ведро и бесцеремонно вывалил еду на песок. Тигр, урча, двинулся к ней и стал заглатывать куски мяса. Ведро начало медленно подниматься. Возникла долгая пауза. Таня замерла в блеске своих жемчужин, драгоценных камней и золотых браслетов. И вот снова показались руки Махмуда, и два маленьких бурдюка из козьих шкур, булькнув, полетели вниз. Они шлепнулись рядом с тигром, который, по-видимому, уже настолько к этому привык, что даже не оторвался от еды.
— Это нам, — объяснила Таня. — В одном бурдюке вода. В другом — мясо и остальная еда.
— Только после вас, — предупредил Дюрелл.
Тигр решил удалиться и утащил с собой серый ломоть мяса, оглянувшись на Дюрелла перед тем, как исчезнуть в пещере. Дюрелл наблюдал, как девушка раскрыла кожаные бурдюки, как достала две чашки и налила в них поровну какую-то жидкую кашу. В бурдюке поменьше была вода, мутная и теплая. Дюрелл пил бережно, маленькими глотками, вначале прополоскав рот.
— Давно я здесь, Таня? — спросил он.
— Не знаю. Я спала. Когда я проснулась, ты уже был здесь, — ответила она, не глядя на него.
— Сегодня утром?
— Думаю, вчера.
— У меня был жар, я бредил?
Она покачала головой. Густые волосы всколыхнулись и зацепились за ожерелья, она стала их нетерпеливо распутывать, уделив мелкому происшествию слишком много внимания.
— Ты сказал только то, что сказал. Ты тоже был на Луне.
— Ты видела отца, Таня?
— Нет.
— Но он здесь, ты же знаешь.
— Почему ты так уверен?
— Его тоже содержат здесь в заключении. Мы долго пробыли вместе. Дюрелл костяшками пальцев поскреб свою бороду и попытался оценить, когда же он последний раз брился. Пожалуй, недели две назад. — Ты не хочешь помочь отцу? Не хочешь отсюда выбраться?
— Это безнадежно.
— Нет ничего безнадежного.
— Ах да, ведь американцы — неисправимые оптимисты.
— Что делает тигр после еды?
— Он спит, и мы поступим точно так же.
— В пещере?
— Да, он остается в пещере.
— Хорошо, — протянул Дюрелл. — Дай мне, пожалуйста, один из твоих браслетов.
Она сразу отпрянула назад, напоминая жадного ребенка.
— Нет. Они мне нравятся. С ними легче скоротать время.
— Только они могут хоть как-то заменить нам инструменты. Ты же образованный человек и умеешь логически решать проблемы. А теперь призови свой врожденный здравый смысл и помоги мне.
Она сгребла свои ожерелья в охапку.
— Как мы сможем спастись?
— Яма в древние времена была бассейном для воды. Кочевники в пустынях часто используют такие хранилища вместо жилья, и многие из них соединены подземными переходами. В дальних пещерах мы можем отыскать ещё один проход, который окажется выходом наружу.
— Это только предположения, — разочарованно протянула Таня.
— Ничего другого предложить не могу.
— А зачем тебе мои драгоценности?
— Чтоб долбить и скрести. Стены выложены из мягкого камня. Нам под силу отковырять столько, чтобы сместить один-два блока. Но ногтями мы работать не сможем.
Она вздернула подбородок.
— Ни к чему так настойчиво меня уговаривать. Я не дура. И могу думать не хуже тебя.
— Тогда попытаемся. Ты можешь приручить тигра?
— Нет. Я… я стараюсь держаться от него подальше.
— Ладно, пусть он станет моим приятелем.
— Он убьет тебя.
— Все равно мы умрем, если здесь останемся, — возразил Дюрелл.
Зверь вытянулся у входа в пещеру, преграждая путь. внутрь. Он разделался с мясом и теперь отдыхал, положив громадную голову на лапы и разглядывая Дюрелла. Тот, не обращая на него внимания, обходил яму, изучая стены. Потом он взял чашу, набрал в неё воды и направился к тигру. Зверь тут же поднял голову и зарычал. Дюрелл успокаивающе заговорил с ним, поставил чашу на землю и удалился. Тигр сверкнул глазами, встал и шумно вылакал воду.
— Теперь дай мне свои ожерелья, — сказал Дюрелл Тане. Та принялась их снимать, и он продолжил: — Попытайся скрепить их друг с другом, соедини их в такую длинную цепь, какую только сможешь. Выбирай самые крепкие. Добавляй туда браслеты и все что есть.
— У меня никогда раньше не было украшений, — вдруг пожаловалась она.
— Это сокровища Али-Бабы, а не твои, — возразил Дюрелл.
Пока солнце садилось, Дюрелл все ближе придвигался к зверю. Под конец ему было позволено сидеть от него не дальше четырех футов. Пока ночная тьма не заполонила пещеру, Дюрелл смог заглянуть в тоннель позади тигра. Ворота, через которые в прошлый раз он вошел и потом скрылся с Таней, наверняка сейчас под надежной охраной. Но его интересовали маленькие боковые пещеры и тоннели, которые он тогда едва осмотрел. У Дюрелла не было того бодрого оптимизма, который он пытался вселить в Таню. Но кроме оптимизма у него сейчас вообще ничего не было.
Сумерки, словно приливная волна, заполняли яму. Таня сказала: — Вот что у меня получилось — и протянула ему цепочку из драгоценностей длиной в три фута. Он осмотрел её, гадая, смогут ли соединенные вместе браслеты и ожерелья выдержать его вес. Золото было мягким, нити — тонкими. Но больше рассчитывать не на что. Дюрелл спокойно заговорил со зверем. Тигриный хвост дергался и громко шлепал по песку. Дюрелл снова наполнил чашу водой из бурдюка и на этот раз поместил её в противоположной стороне ямы. Тигр не шевелился. Казалось, больше он пить не хочет. Дюрелл чувствовал холод надвигавшейся ночи, усиленный его наготой и множеством болевых точек по всему телу.
