Антон Леонтьев - Шпионка, пришедшая с севера
Два часа пролетели ужасно быстро. Таня пыталась ни о чем не думать, но каждый раз мысли возвращались к одной и той же теме — приговору. Сколько же лет она получит? Неужели пожизненное заключение?
Наконец, им позволили вновь войти в кабинет.
Судья держал в руках несколько листков бумаги. Не глядя в них, он произнес:
— Суд Великого княжества Бертранского принял решение по делу госпожи Татьяны Полесской. С учетом всех обстоятельств вы приговариваетесь к тридцати годам тюремного заключения. Отбывать срок вам надлежит в государственной бертранской тюрьме Святая Берта. Возможность помилования исключена. Заседание завершено, дамы и господа!
Деревянный молоточек с грохотом опустился вниз.
Судья, ни на кого не глядя, удалился из комнаты.
Тридцать лет? Она не ослышалась? Таня попросила переводчика еще раз повторить то, что сказал судья. Тридцать лет… Вот сколько она получила. У нее нет права попасть под амнистию или выйти на свободу раньше с учетом примерного поведения.
— Роджер, вы меня обманули, — прошептала она. — Вы сказали, что я получу всего несколько лет. Я смогу выйти на свободу, когда мне будет пятьдесят.
Роджер Ли подумал, что Таня никогда не сможет выйти на свободу. Именно об этом у него был разговор С Тимом. Тот, кто угодил в Святую Берту, навсегда оставался пленником тюрьмы-монастыря.
— К сожалению, на этом моя миссия завершена, — произнес он и стал собирать бумаги. — Таня, поймите, я не волшебник, я не могу повлиять на решение суда.
— Зато это сделали другие, — прошептала Татьяна. — Вы предали меня, Роджер.
Она права, но что поделаешь. В этой жизни каждый за себя. Таня ему нравится, но не будет же он ради нее ломать себе карьеру. Тридцать лет в Святой Берте равносильно пожизненному заключению. Насколько Роджер знал, еще никто, получивший такой большой срок, не выходил из тюрьмы обратно на волю. На скалистом островке имелось собственное кладбище. Он вздрогнул, представив, что Таня умрет на Святой Берте. Он навсегда запомнит ее улыбку и глаза.
— Я желаю вам всего хорошего, — произнес он. — Таня, вы должны понять, таковы обстоятельства, я не в силах…
… что-то изменить. Сколько раз она слышала эту фразу. Посол Измайлов, который моментально ретировался из ее камеры, когда она была в генуэзской тюрьме. Ее собственный отец, человек, который ей дороже всего на свете. Настал черед Роджера Ли.
— Собирайтесь, пожалуйста, — поторопил он Таню.
Полесская взглянула на Маргарет Доусон. Та не выглядела особо радостной. Женщина закурила очередную сигарету.
— За что? — громко по-английски спросила Таня.
Маргарет вздрогнула и посмотрела на Таню. Та повторила вопрос: — За что? Почему вы выбрали именно меня?
Вместо Маргарет ответил Тим, который также присутствовал в кабинете судьи.
— Девочка, — прошипел он, подобно рассерженной змее. — Ты оказалась у нас на пути. Тридцать лет — это подарок судьбы. Представь, через тридцать лет тебе будет меньше, чем мне сейчас. Ты выйдешь на свободу, начнешь новую жизнь.
— Вы знаете, что я невиновна! — сказала Таня. — Вам это прекрасно известно, и вы все равно приложили все усилия, чтобы меня осудили. Это… это подло.
Тим никогда не задумывался над такими категориями, как благородство и подлость. Таня была ему нужна, чтобы завершить блестящую операцию. Ее судьба больше не занимала Тима.
— Всего хорошего, — произнес Тим. — Маргарет, ты мне обещала, что как-нибудь поужинаешь со мной.
Я приглашаю тебя сегодня в лучший бертранский ресторан. Мы должны отпраздновать победу.
Таня вышла в коридор. Они заметила двух охранников со Святой Берты, они ждали ее. Еще совсем немного, ей так хочется насладиться последним глотком свободы.
— Таня, если позволите, я буду вас навещать, — сказал, подходя к ней, Роджер Ли.
Таня с отвращением посмотрела на адвоката. Он предал ее, а теперь старается успокоить нечистую совесть. Он — один из виновников ее несчастья.
— Нет, господин Ли, — проговорила она, и он поразился, сколько ненависти слышалось в этих трех словах.
Вот они, виновники того, что с ней произошло. Тим, который, как древний ящер, выползал из кабинета судьи. Маргарет Доусон, которая прошагала мимо Тани, даже не взглянув на нее. Роджер Ли, обманувший ее ожидания. Кто еще?
Таня подумала об отце. Она же его любит. И знает, что он обожает ее. Но почему он не появился и не позвонил?
К ней приблизилась Доминика. Вице-директор Святой Берты только что узнала о приговоре. Она так и думала. Таня получила тридцать лет. В основном в бертранской тюрьме отбывали срок проститутки, мошенницы, несколько убийц. Ни у кого из них не было такого большого срока, как у Татьяны.
— Мои поздравления, крошка, — пропела она. — Я так рада, моя дорогая. Я вижу, ты впадаешь в отчаяние. Не нужно, поверь мне, через пять лет ты привыкнешь к Святой Берте, а через пятнадцать и не сможешь представить себе жизнь без тюрьмы. У тебя есть все, что требуется для жизни.
О чем она говорит, как можно привыкнуть к тюрьме? Ее лишили самого главного — свободы. Ее бросили за решетку, признав виновной в преступлении, которого она не совершала.
— Кстати, у меня для тебя радостная новость. Твой папаша желает с тобой поговорить, — сказала Доминика. — Только вот я не знаю, хочешь ли ты побеседовать со стариком. На твоем месте я послала бы его к черту. Он тебя бросил, мерзавец. Как и все мужчины, он дрянь.
— Мой отец хочет со мной поговорить? — спросила Таня. — Прошу вас, для меня это очень важно!
— Ну хорошо, — смягчилась Доминика.
Таня ей очень нравилась. Что же, милая русская девчонка оказалась полностью в ее власти. Немного терпения, и она заставит Таню согласиться на все. Доминика была тайной садисткой, она обожала истязать тех, кто находился в ее власти, особенно если это хорошенькие девушки. Таня, как же ей нравится это русское имя..
Девчонка похожа на ее прабабку-герцогиню, чей портрет в золоченой раме висел в полуразрушенном замке, где обитала Доминика с разорившимися родителями.
Тот же точеный овал лица, темные кудри, пронзительный взгляд. Тане подошли бы брюссельские кружева и мантилья. Но вместо этого она получит тюремный наряд Святой Берты.
— Иди за мной, сможешь поговорить с ним, но не больше пяти минут.
Они направились в одну из судейских комнат. Доминика брякнулась в кресло и стала внимательно слушать разговор. Она не понимала русского, но эмоции были написаны на лице Татьяны.
— Папа, — произнесла Таня. — Как же я рада тебя услышать. Она тотчас забыла о том, что обвиняла Виктора Викторовича в своих бедах. Он ей так нужен.
— Дочка, — услышала она далекий и безжизненный голос Виктора Викторовича. — Я обо всем знаю. Я прошу тебя, не падай духом. Я верю, что все будет хорошо.
Он ни во что не верил. Генерал Милованов, на которого он так надеялся, предал его. Полесский потерял место посла в Бертране, ему намекнули, что пора уходить на заслуженный отдых. У него начались проблемы с Аллой, которая открыто заявила, что муж-неудачник с дочерью-шпионкой ей не нужны.
— Папа, я смогу тебя увидеть? — Таня до боли в пальцах сжала телефонную трубку.
— Нет, дочка, — ответил Виктор Викторович. — Я не смогу к тебе приехать. Будь мужественной, тебе это пригодится, когда ты останешься на этом свете одна.
— О чем ты говоришь! — закричала Таня. — Папа, у меня есть ты!
Вместо ответа она услышала короткие гудки, их разъединили. Таня положила трубку и замерла около стола. Он сейчас перезвонит, ей так надо сказать ему еще много, много теплых слов.
— Я же говорила, что все они предатели.
Доминика подошла к Тане и взяла ее за руку. Ладонь у вице-директора была влажная и холодная. Таня инстинктивно отдернула руку.
— Не советую тебе сопротивляться, детка, — произнесла Доминика, и ее глаза вспыхнули безумием. — Ты думаешь, я так лояльно отношусь ко всем заключенным? Конечно же, нет. Ты — особенная.
Вот и ее последнее путешествие на Святую Берту.
Как она может смириться с тем, что в ближайшие годы она не сможет увидеть восход солнца? В ближайшие тридцать лет. Ей предстояло выйти на свободу осенью 2013 года. Как долго, чертовски долго.
Холодный, пронзительный ветер дул с моря. Таня поежилась, она была в тонком темно-красном платье.
В Бертран пришла осень. Святая Берта, окутанная вечерним туманом, походила на сказочный замок, в котором обитает великан-людоед.
Таня вместе с группой заключенных попала на катер.
Когда она поднималась по отвесной лестнице к зданию тюрьмы, то обернулась. Последние лучи заходящего солнца осветили бухту. Какое великолепие — и она лишается этого на три десятка лет. Годы ее жизни… О, если бы она совершила преступление и понесла заслуженное наказание, но ведь ее просто бросили в Святую Берту, лишив всего.
