Антон Леонтьев - Шпионка, пришедшая с севера
Таня узнала Маргарет Доусон и ящерицу Тима. Еще несколько незнакомых ей человек, кое-кто из допрашивавших ее следователей среди публики.
— Встать, суд идет! Заседание ведет его честь Максимилиан Нуаре, — раздался голос судебного пристава.
Показался судья — человек лет шестидесяти, худощавый, с орлиным носом. Следуя древней традиции, он был облачен в красную мантию и белый парик. Специально для Тани в зале суда присутствовал переводчик, процесс шел на французском языке.
— Разрешите начать заседание по делу госпожи Татьяны Полесской, обвиняемой по статьям 698 a, d и f уголовного кодекса княжества Бертранского, — произнес судья.
Его слова и послужили сигналом к началу театрального действа. Таня практически не вслушивалась в смысл слов, которые, как пули, свистели по залу суда. Она наблюдала за людьми и их эмоциями. Стоило ей оглянуться и бросить взгляд на кого-нибудь из зрителей, как тот тотчас отводил глаза в сторону, словно опасаясь, что окажется вместе с ней на скамье подсудимых.
Выступало множество свидетелей, привлеченных обвинением. Все показания сводились к тому, что Татьяна Полесская сознательно и намеренно занималась шпионажем в пользу Советского Союза. Роджер Ли возражал вяло и редко. Таня как-то заметила в перерыве между судебными заседаниями, что он перебросился парой фраз с Маргарет Доусон. Значит, они знакомы. Вот, оказывается, какую функцию выполняет адвокат — он работает на стороне противника.
Когда Таня высказала ему свои подозрения, Роджер Ли изумленно сказал:
— Таня, вы мне не доверяете, но почему? Разве банальная вежливость является предосудительной? Я знаю Доусон, как многих других, но это вовсе не значит, что я вас предал. Уверяю вас, это совсем не так. Я целиком и полностью на вашей стороне.
И как можно быстрее перевел разговор на другую тему.
Таня не очень хорошо разбиралась в юриспруденции, но у нее складывалось впечатление, что Роджер Ли из рук вон плохо защищает ее. Он пытался возражать свидетелям обвинения, но это у него не выходило. Таня заявила ему:
— Я хочу, чтобы меня допросили.
— Зачем, это излишнее, — нервно ответил Роджер. — Я же специалист и разбираюсь в этом, Таня. Ваши показания нежелательны, у них косвенные улики, а если вы сядете на свидетельское место, то у прокуратуры появится шанс вытрясти из вас правду.
— Мне скрывать нечего, я невиновна. В конце концов, меня обвиняют, и мне решать, что делать.
— Как скажете, — ответил Роджер Ли.
На следующий день Таня взошла на свидетельское место. Заскрипели карандаши репортеров, которые старались запечатлеть на бумаге обвиняемую — снимать в зале суда было категорически запрещено.
Таня надеялась, что сумеет произвести должное впечатление на присяжных. Она заметила, что судья благоволил к ней, всячески подбадривал и несколько раз в категоричной форме прерывал представителей обвинения, которые норовили выставить Таню в невыгодном свете.
Наконец, слушания были завершены. Представители советской стороны так и не появились в зале суда.
Полесская напрасно ждала, что ее отец прилетит из Москвы. Он не прилетел.
Тот день надолго остался в ее памяти, и, как вспоминала позднее Таня, она была настроена оптимистично. Она знала, что ее признают виновной, но Роджер Ли уверял ее, что суд обязательно учтет все обстоятельства.
— Я не рассчитываю больше чем на пять — шесть лет. Нет, не беспокойтесь, это не значит, что все время вы проведете в тюрьме. Вы останетесь в Бертране не больше чем на год — полтора. Это же совсем не так много.
О чем он говорил! Полтора года жизни. И все же Таня подумала, что это — минимальный срок, на который она может рассчитывать. Что же, вот и она рассуждает о себе как о преступнице.
Присяжные, посовещавшись три с половиной часа, выходили один за другим и занимали места.
— Уважаемые присяжные, вынесли ли вы приговор но делу госпожи Татьяны Полесской? — задал вопрос судья Нуаре. В качестве ответа выступил белый конверт, судья вынул из него листок, бросил краткий взгляд и произнес: — Ну что же, дамы и господа. Вы приняли решение. Надеюсь, что оно правильное. На вас была возложена большая ответственность. Итак, прошу вас огласить его. Признаете ли вы госпожу Татьяну Полесскую виновной в шпионаже?
Таня замерла. Она не думала, что слова, которые обронит старшина присяжных, будут значить для нее столько. Она же готова к тому, что они скажут: «Да». Иного она от них не ожидает. Таня взглянула на присяжных.
Пятеро женщин, семеро мужчин. Она не испытывала к ним ненависти. Ненавидела она тех, кто вверг ее в эту страшную историю.
Кто это? Она не знала.
— Да, ваша честь, — прозвучал ответ, которого так все ждали.
Таня почувствовала слабость. Все же в глубине души она надеялась на то, что ее оправдают.
Судья Нуаре признал заседание суда завершенным.
Таня продолжала в глубокой задумчивости сидеть за столом. Вот все и завершилось. Еще немного потерпеть.
Год. Или полтора. Или, может быть, два.
— Послезавтра состоится заседание суда, на котором будет решено, какой срок вы проведете в тюрьме, — сказал Роджер Ли.
Он чувствовал себя отвратительно. Что ни говори, а он напрямую причастен к тому, что Таню признали виновной. Он записывал на диктофон все их беседы и передавал пленки Маргарет. Но в любом случае Полесская была обречена. Он не сделал ничего предосудительного.
В стане обвинения царило ликование. Только один Тим, похожий на доисторического ящера, замер в кресле. Он прикрыл глаза, и создалось впечатление, что он спит. Тим наблюдал за девчонкой. Она ему нравилась.
Какая сила воли и выдержка. Из нее на самом деле получилась бы отличная шпионка.
Вместо этого дочь посла отправится в Святую Берту.
Тим был доволен результатами операции. Сам президент поблагодарил его, а тайный счет в швейцарском банке пополнился шестизначным переводом.
— Пора, — на плечо Татьяны легла рука Доминики. Полесская вздрогнула. Вице-директор улыбнулась, продемонстрировав желтоватые зубы. — Святая Берта ждет тебя. Разве я не говорила, что ты к нам вернешься?
Таня вышла на улицу. Снова толпа журналистов, которые пытались задать ей глупые вопросы. Вместо лимузина ее ожидал на этот раз тюремный автомобиль с зарешеченными окнами.
Роджер Ли попрощался со своей подопечной. Таня отправилась в путь. До причала, где ее ожидал знакомый бело-зеленый катер, было рукой подать. Она оказалась не единственной заключенной, которая направлялась в Святую Берту. Она заметила еще нескольких женщин, которые вместе с ней переправлялись в тюрьму на скале.
Таня попала в ту же камеру, что и прежде. Два дня прошли в напряжении. Она ожидала вынесения приговора. Наконец, настало то самое утро. Она вновь встретилась с Роджером Ли. Адвокат выглядел несколько угрюмым.
— Что-нибудь случилось? — спросила Таня.
Он соврал, что все в порядке. У него было недолгая беседа с Тимом. Роджер узнал, какой срок грозит Татьяне. Он попытался вразумить Тима, но ничего не получилось.
— Я вижу, ты на ее стороне, — произнес Тим. — Советую тебе прекратить это донкихотство. Ты ведь хочешь, чтобы твоя карьера продолжалась? Или тебе наплевать на это, Роджер?
На этот раз они направились в небольшой кабинет, где помимо судьи находились представители обвинения. Таня внимательно выслушала прения, в центре которых находилась ее судьба.
— … учитывая все вышесказанное, — подводила итог Маргарет Доусон, — мы просим суд вынести суровый приговор госпоже Полесской, которая была признана виновной в совершении такого тяжелого преступления, как шпионаж. Обвинение настаивает на пожизненном заключении.
Эти слова, как молот, ударили по ушам Тани. Судья, заметив реакцию Тани, объявил перерыв.
— Вы же говорили, что я получу не больше нескольких лет, — сдавленным шепотом произнесла она, оставшись наедине с Роджером Ли. Адвокат кусал губы. Он боялся именно этого разговора с Таней.
— Но ведь еще не все потеряно, — сказал он, прекрасно зная, что примерно такой приговор и будет вынесен. — Это только желание обвинения, у суда есть свое мнение.
Роджер Ли произнес речь, в которой подчеркнул, что Татьяна Полесская настаивает на своей невиновности, указал на то, что в деле замешаны политические интересы, и смолк.
— У вас все, господин защитник? — спросил судья.
Это был не Максимилиан Нуаре, который, как показалось Тане, относился к ней с симпатией, а незнакомый ей пожилой законник.
— Да, ваша честь, — ответил Роджер Ли.
Важно кивнув головой, судья произнес:
— Оглашение приговора состоится через два часа. Прошу всех удалиться. Суду требуется время, чтобы принять верное решение.
Два часа пролетели ужасно быстро. Таня пыталась ни о чем не думать, но каждый раз мысли возвращались к одной и той же теме — приговору. Сколько же лет она получит? Неужели пожизненное заключение?
