Инна Бачинская - Два путника в ночи
Я замолчала, глядя на Кузнецова. Он рассматривал меня с непонятным выражением на лице, и я почувствовала себя неуютно. Почему он молчит?
– А вы не пытались встретиться с Якубовской? – вдруг спросил он.
– Нет, я сначала решила к вам… – Версия убийства генеральши Медведевой, такая складная на бумаге, в устном изложении оказалась неуклюжей и шитой белыми нитками. – Но могу встретиться с ней, конечно, если нужно…
– Екатерина Васильевна, не скрою, вы меня удивили в очередной раз, – сказал Кузнецов. – Нет, не удивили, а поразили!
– Женской логикой?
– Не только. Своими, я бы сказал, озарениями. Но и логикой, конечно. Признайтесь, как это у вас получается? Нью-Йорк, трансвеститы, мальчонок… Романы не пробовали сочинять?
– Пока нет. Так вы считаете, что эта версия выдерживает критику?
– Не только выдерживает, Екатерина Васильевна. Это даже больше, чем версия.
Я открыла рот, но не нашлась, что сказать.
– Дело в том, что ваша Якубовская явилась с повинной. Она призналась в убийстве.
– Не может быть! Якубовская – убийца? Когда?
– Позавчера, Екатерина Васильевна.
– Значит, дело об убийстве закрыто?
– Не совсем. Дело в том, что убийц двое.
– Двое? У нее был сообщник? Парень со скамейки?
– Он самый. Но они не были сообщниками, каждый из них действовал в одиночку, так сказать.
– Он тоже признался?
– Признался. Но пальму первенства я отдаю все же Якубовской. Она более достоверна в деталях. А парень… мы уже знаем, кто он, но мы не знаем, зачем он оговорил себя.
– Значит, все-таки она…
– Но вы же сами только что доказали, как дважды два, что именно она!
– Это была лишь идея. Одно дело идея, другое – истина! Это было как несложная головоломка – все кусочки встали на свои места и получилась картинка. Любовь, ревность, устранение соперницы. Несложно и банально.
– Большинство убийств банальны, Екатерина Васильевна, поверьте моему опыту. Хитроумные и коварные убийства встречаются в основном в книжках.
– А почему тогда у вас так много висяков?
– Откуда вам это известно?
– Из сериалов.
– Понятно. Доля истины в этом есть, конечно. Растет количество немотивированных и заказных убийств. А нам хронически людей не хватает, зарплаты наши… скорее символ, чем реалия. Все приличные сыскари подались в частный бизнес. Теперь всякий уважающий себя бизнесмен имеет армию, разведку, службу безопасности. Техническое оснащение тоже со счетов не сбросишь. – Он смотрел на Екатерину, и в его словах ей слышался упрек за дурацкое замечание относительно висяков. – Да и адвокатов тоже со счетов не сбросишь. Мы же теперь живем в правовом государстве.
– А что она за человек? – спросила я.
– Якубовская? Знаете, откровенно говоря, она мне понравилась. Удивительно красивая женщина. Прекрасно держится, спокойна. Слишком спокойна, на мой взгляд. Хотя, допускаю, это спокойствие отчаяния.
– А почему она призналась?
– Виноват, не понял?
– Почему она призналась? Если уж она решилась на убийство…
– Она не решалась на убийство. Это произошло случайно. Она, по ее словам, пришла извиниться. Ей было стыдно за скандал в «Арарате». Она позвонила Медведевой, а та пригласила ее к себе. Когда Якубовская, преисполненная самых благих намерений, пришла, Медведева сказала ей… много чего сказала! В частности, что она недостойна замечательного Игоря Полунина, молодого человека из хорошей семьи, у которого большое будущее.
– И Якубовская ее за это убила?
– Ну, схема примерно такова. Дело это уже наделало много шума. И это только начало. У меня уже побывал адвокат Якубовской, мэтр Рыдаев, личность у нас не просто известная, а прямо-таки легендарная и харизматическая, как сейчас принято говорить о любой мало-мальски заметной фигуре.
– Говорят, адвокаты – дорогое удовольствие. Она что, богата?
– Не знаю. Не думаю. Деньги есть у Полунина. Вот он теперь действительно богат. Он является одним из наследников Медведевой. И поэтому у Якубовской самый лучший адвокат.
– Самый дорогой или самый лучший?
– И то, и другое. Светило местной адвокатуры. В наших краях ему нет равных. Запросто добьется оправдательного приговора серийному убийце, со слезами на глазах рассказав о его тяжелом детстве, отце-насильнике, матери-алкоголичке и так далее. Он уже требовал для своей подопечной отдельной камеры, врача и домашнего питания.
– И у него есть шансы добиться оправдательного приговора?
– Оправдательного? Не думаю, но добиться минимального срока – это ему под силу. Это красивое дело, Екатерина Васильевна. О таком деле любой адвокат может только мечтать. Любовь, ревность, богатая соперница, зловещая пиковая дама… Это станет тем самым зрелищем, которого жаждет толпа. Когда нищий племянник убивает тетку за ее жалкую пенсию – это грубое и некрасивое убийство. Но когда молодая красивая любовница убивает старую – это театр!
Я бы на месте Полунина устроил аукцион среди местных адвокатов на право вести это дело, еще и заработал бы, – он мельком взглянул на часы. – А вообще-то Якубовская, как я уже сказал, не собиралась убивать, и тут я, пожалуй, готов ей поверить. Но, обладая импульсивным характером, о чем вы сами мне только что рассказали, после оскорблений Медведевой, в состоянии аффекта… та ее попыталась ударить, она оборвала шнур с портьеры и… Таким образом, вполне состоятельна версия о самообороне, и я почему-то уверен, что наш мэтр Рыдаев раскрутит ее на полную катушку.
– Отмажет за деньги? – спросила я ехидно.
– А вы, что же, Екатерина Васильевна, совсем ей не сочувствуете?
– Я сочувствую покойной Медведевой.
– Понятно, – сказал Кузнецов, и воцарилось молчание.
– А как же этот парень? Я могу сказать Фоменко, что вы его отпускаете? А зачем он оговорил себя?
– Трудно сказать. Сейчас с ним работает психолог. Он странный малый, Екатерина Васильевна, доложу я вам. А вообще, должен заметить, что после всякого громкого убийства нам звонят мнимые убийцы с признаниями… Кстати, ваш Фоменко мне так и не позвонил. Почему, не знаете?
– Не знаю, мне он тоже не позвонил. Что значит – мнимые убийцы? Зачем?
– Развлекаются, или с психикой не в порядке.
– А может, он раньше убил кого-нибудь, а сейчас раскаивается и поэтому признался… вроде как наказывает себя.
– Интересная мысль, я даже такое кино видел. Американское. Спорить не буду, Екатерина Васильевна, всякое случается. Что-нибудь еще?
– Странно все-таки… Знаете, я могу расспросить старичка-инвалида…
Кузнецов вздохнул.
– Симкина убили, Екатерина Васильевна.
– Как убили? – Я в ужасе зажала рот рукой. – Кто?
– Работаем, Екатерина Васильевна. Всегда рад вас видеть, заходите, не забывайте старика.
Он поднялся, и мне не оставалось ничего другого, как распрощаться…
Глава 17
Фаворит. Тайная вечеря
Четверо мужчин сидели за столом в гостиной городского дома Прохорова-Финансиста, ужинали и обсуждали положение дел на избирательном фронте. Кроме хозяина, присутствовали уже знакомые читателю Иван Федорович Трубников – кандидат в мэры и его команда – доверенное лицо Василий Николаевич Коломиец и имиджмейкер Алеша Добродеев. Прохоров пребывал в непривычно-расслабленном состоянии, улыбался растроганно, кормил кусочками печенья небольшую собачку, сидевшую у него на коленях. Рыжевато-пепельная собачка аккуратно брала печенье у него из рук – виден был красный и острый ее язычок, поглядывая на гостей выпученными круглыми глазами, в которых отражались блики света. Четырехугольная, сложно устроенная драконья мордочка, в которой не было ничего свирепого, вьющиеся тонкие детские волосики, заколотые голубым бантиком на макушке, и круглые лакированные коричневые глаза, – таков был Бенджи, уродливый и трогательный красавец, хрупкий, субтильный Бенджи, тибетская храмовая собака ши-цу или японская хризантема – выбирайте, что больше нравится, – привезенная Прохорову в подарок из лхасского заповедника.
Добродеев порывался рассказать историю о собаке, которая была у него в детстве – курцхааре по имени Винер, умнице и охотнике, нападавшем на соседских кур. Он уже дважды доходил в своем рассказе до того места, где соседка с криком приносила очередную пернатую жертву, бросала ее под ноги отцу и требовала денег. И оба раза Прохоров перебивал его, приглашая полюбоваться тем, как Бенджи зевнул, широко открыв крошечную пасть, или тем, как он поднял левое ухо, прислушиваясь к звукам из коридора. На лице его было написано глуповато-восторженное выражение, безмерно удивлявшее Фаворита, который не находил ничего интересного в ничтожной собачонке. Ну, была бы овчарка или любой другой приличный пес, но не эта бабская игрушка! Бенджи, словно почувствовав его неодобрение, перестал жевать и уставился на Ивана Федоровича выпуклыми блестящими глазищами.
– Кстати, – сказал вдруг Прохоров, обращаясь к Трубникову, – читал материал о тебе в подведомственной газете, автор – некто Денисов А., очень неплохо. Твоя работа? – он перевел взгляд на Добродеева. Тот с готовностью кивнул. – Все-таки правильная была идея купить эту газетенку, – продолжал хозяин, – рупор общественности, так сказать. После выборов – посмотрим. А вообще после выборов мы с тобой такие дела закрутим – только держись! – Перегнувшись через стол, он потрепал Ивана Федоровича по плечу.
