Грегори Макдональд - Флетч и вдова Бредли
– Помолчи хоть минуту.
– А в Джуно тоже есть покойники, подписывающие текущие документы?
– В Далласе я был вчера.
– Эй, Флетч, между прочим, во время репетиции звонить нельзя. Что будет, если всех артистов начнут подзывать к телефону? Мы не доберемся до премьеры.
– Так почему ты подошла к телефону?
– Подумала, что звонит старина Фредди, требуя приезда Офелии. А может, ему понадобилась женщина с железными нервами, чтобы кидать в нее нож.
– Я хочу тебя кое о чем попросить.
– Что? Меня ждут на репетиции.
– Тебе приходилось сталкиваться с чем-то совершенно непонятным?
– Конечно. Со своим отцом.
– Я хотел сказать, с чем-то таким, что твое сознание отказывается воспринимать?
– Конечно. Моего отца.
– Я серьезно.
– Я тоже.
– Вопрос действительно серьезный, Мокси. Тебе приходилось доказывать то, что абсолютно невероятно?
– Нет. По-моему, нет.
– Если б ты оказалась в подобной ситуации, что бы ты сделала?
– К моим выводам надо подходить с большой осторожностью.
– Это я знаю.
– Наши мнения не всегда совпадают?
– Не всегда.
– Ладно, мне надо идти.
– У меня есть еще один вопрос.
– Что? Когда ты вернешься?
– Возможно, в пятницу вечером.
– Так какой у тебя вопрос?
– Как Рик?
– О, он...
– Я знаю. До встречи, Мокси.
ГЛАВА 35
В четверг, еще до рассвета, Флетч стоял напротив дома Франсины Бредли в Нью-Йорке. Несмотря на теплую ночь, он был в плаще и шляпе. И в очках. Притаился он в нише у двери химчистки, закрытой в столь ранний час. Его удивляло щебетание птиц. Он полагал, что в Нью-Йорке их давно не осталось. В предрассветном сумраке их можно только слышать, но не видеть. Помимо птичьего щебетания он слышал и полицейские сирены. Последних желающий мог услышать в Нью-Йорке всегда, в любое время дня и ночи.
Без четверти шесть у дома Франсины остановилось такси. Она вышла из подъезда, в коротком плаще и высоких сапогах, и села в машину.
Такси уже проехало несколько кварталов, прежде чем Флетчу удалось поймать другую машину. Автомобилей было немного, а потому настигли они Франсину достаточно быстро. Флетч сказал водителю, что хочет догнать жену, забывшую бумажник.
Они пересекли Центральный парк и повернули на север.
Франсина вышла из машины на углу 89-й улицы.
Остановил машину и Флетч. Расплатился, медленно зашагал к углу. Поворачивая, он увидел, как Франсина нырнула в переулок посередине квартала.
Проходя мимо переулка, он бросил вдоль него короткий взгляд. Его ждал очередной нью-йоркский сюрприз: вымощенный брусчаткой двор и шесть стойл, в каждом из которых стояла лошадь. По углам двора лежали тюки сена. Три конюха занимались повседневными делами. Четвертый помогал Франсине сесть на серую в яблоках кобылу.
Флетч пошел дальше. Обернулся, услышав цокание подков по асфальту.
Франсина, верхом на лошади, выехала из переулка и направилась в парке. Плащ она оставила в конюшне.
ГЛАВА 36
– Привет, – поздоровалась она, открывая ему дверь квартиры 21М.
Флетч смотрел на грудь Франсины.
В подъезд он вошел в начале седьмого, и швейцар сказал, что его ждут. Открыл дверь лифта, добавив, что сам позвонит мисс Бредли, чтобы предупредить о прибытии Флетча.
– Привет.
Франсина заново подкрасилась. Надела жемчужное ожерелье, гармонирующее с серым вечерним платьем. Глубокий вырез обнажал значительную часть не очень больших, но упругих грудей Франсины. Исходя из размеров выреза, Флетч предположил, что Франсина гордится своей грудью и не стесняется выставить ее напоказ.
– Вы выглядите уставшим, – посочувствовала Франсина, закрывая за ним дверь. – Чтобы выдержать темп нью-йоркской жизни, апельсинового сока с овсянкой явно недостаточно.
– Я осматривал окраины, – ответил Флетч.
Она провела Флетча в гостиную и остановилась у бара. Флетч проследовал к окну, посмотрел вниз.
– Налить вам что-нибудь?
– Пока не надо.
– Тогда и я воздержусь. Франсина села на диван.
– Вы, похоже, действительно устали, – она поправила подушку. – И немного взволнованы.
– Нет, – ответил Флетч от окна. – Я не взволнован.
– Осмелюсь предположить, вам не терпится узнать о нашем решении.
– Каком решении?
– Я два или три раза говорила с Энид. Разумеется, я не рассказала ей о ваших безумных предположениях. Лишь сказала, что вы заглянули ко мне, очень расстроенный. Мы сходили в ресторан, я вас выслушала. И пришла к выводу, что вы потеряли работу, в основном, из-за нашего с ней решения никому не говорить о смерти Тома до тех пор, пока она, Энид, не освоится в «Уэгнолл-Фиппс». Хотя непосредственный виновник, разумеется, Чарлз Блейн, с его идиотскими фантазиями. Я даже сказала Энид, что теперь вас не возьмут ни в какую другую газету. Так оно и есть?
– В общих чертах, да.
– Она подтвердила, что вы заезжали в Саутуортскую школу и виделись с Робертой. Та выразила ей свое недовольство по поводу вашего визита. Насчет того, что вы были у Тома, она не знала. Я сказала, что вы заезжали к обоим, чтобы извиниться. Это так?
– В определенной степени.
– Энид в конце концов поняла, что вы вправе винить нас за происшедшее. И согласилась, что мы должны вам помочь. Материально.
На крыше дома на другой стороне улицы Флетч видел пожилых мужчину и женщину, сидевших на складных стульчиках под солнцезащитным зонтиком. На металлическом столике стоял шейкер с «мартини» и тарелка с крекерами и сыром. У ног мужчины лежала газета. Женщина что-то сказала, и мужчина рассмеялся.
– Разумеется, мы не знаем, сколько зарабатывает журналист, – продолжала Франсина. – Но подумали, что вам потребуется добрых полгода, чтобы вновь обрести вкус к жизни, найти новые интересы, новую профессию. Успокоиться и избавиться от этой навязчивой идеи. Возможно, путешествие очень вам поможет. Вы также можете использовать полученные от нас деньги на обучение в институте.
Франсина глубоко вдохнула.
– И я вам очень благодарна, что вы раскрыли мне глаза на Тома. Мы понятия не имели, что с ним происходит. Энид полетела в общежитие и выяснила, что вы сказали правду. Она нашла его в ванне, как вы и говорили. Лежал, наглотавшись таблеток, отключившись от реальности. Энид тут же переправила его в закрытую клинику. Специалисты помогут ему избавиться от вредной привычки. На это потребуется время, но с ним все будет в порядке. Так что за Тома мы у вас в неоплатном долгу, Флетч. И чисто по-человечески...
Франсина не договорила. На крыше напротив мужчина налил женщине «мартини».
– Короче, мы с Энид решили загладить свою вину и выдать вам полугодовое жалование, – радостно возвестила Франсина. – Мы проведем выплату через «Уэгнолл-Фиппс», так что на нашем благосостоянии эти расходы не отразятся. Делайте с этими деньгами, что хотите, поезжайте, куда хотите. Дайте себе шанс начать новую жизнь.
– Нет.
– Что?
Флетч по-прежнему смотрел в окно.
– Нет.
Франсина на мгновение даже потеряла дар речи.
– Послушайте, разве не за этим вы пришли сначала к Энид, а затем ко мне? Вы же чувствовали, что мы перед вами в долгу? Будьте честны с самим собой. Разве вы не надеялись, что мы вас поймем и поможем выкарабкаться из той ямы, в которую вы угодили?
– Нет.
– А что вам не нравится? Мы предложили недостаточную сумму? Вы же рассчитываете на нашу финансовую помощь, не так ли?
– Нет.
В комнате повисла гнетущая тишина. На улице начали сгущаться сумерки.
Флетч наблюдал, как пожилая пара сложила стульчики, собрала газету, шейкер, стаканы, тарелку с сыром и крекерами и ретировалась через люк.
ГЛАВА 37
– Наверное, Мелани ждет не дождется вашего перевоплощения.
Он повернулся достаточно быстро, чтобы увидеть ее дрогнувшие губы и мелькнувший в глазах испуг. Ибо секундой позже ее лицо выражало разве что тревогу за его психическое состояние.
– Что теперь у вас на уме?
– Мелани. Ваша лошадь. Ваша лошадь в Калифорнии. Ее же не продали.
– Что значит, моя лошадь?
– Я понятия не имею, как такое возможно, но вы – Том Бредли.
– Мой Бог! – ахнула Франсина. – Вы окончательно свихнулись.
Взгляд Флетча уперся в груди Франсины.
– Возможно.
– Сначала вы заявили, что Энид убила Тома, теперь говорите, что Том – это я, – она выдавила из себя смешок. – Похоже, за полгода вам не оклематься.
Флетч по-прежнему смотрел на Франсину.
– Должен признать, вы прекрасны.
– Энид не продала лошадь Тома, Мелани или как там вы ее назвали, потому что я – мой брат? Энид была занята, очень занята, знаете ли. Семейные дела, руководство крупной компанией. Да о лошади она и не вспоминала.
– Вы ездите верхом. Я видел это сегодня своими глазами. На восемьдесят девятой улице.
– Да, я обожаю ездить верхом. И мой брат любил ездить верхом. Разве это означает, что я – мой брат?
