Фридрих Незнанский - Меткий стрелок
Шустов пожал плечами:
— Я таких подробностей не запоминаю.
— Неважно. Главное, что несколько дней — пока в ее квартире перестилали паркет — Доли жила у меня.
Скучающее выражение покинуло смуглое лицо Шустова. Он с тревожным интересом взглянул на Лену и сказал:
— Ну.
— Я ложусь спать рано, ты знаешь, — продолжила Лена. — А Доли — сова. Она привыкла работать по ночам…
К столику подошел официант:
— Желаете чего-нибудь, Зелек Александрович?
Шустов поморщился. А Лена улыбнулась официанту и сказала:
— Принеси-ка нам коньячку с лимоном. Ну и чего-нибудь легкого.
Официант кивнул и удалился.
— Так что там с Доли? — нетерпеливо спросил Шустов. — Чем она занималась по ночам.
— Каждый вечер она садилась за компьютер, вставляла дискету, раскрывала какой-то текст и начинала его править. Когда я подходила к ее столу, Доли как бы невзначай сворачивала текст. Мне удалось увидеть только одно слово в заголовке.
— Что за слово? — коротко спросил Зелек.
— «Заявление», — сказала Лена тихим, заговорщицким голосом (так учил ее Филя).
Шустов нервно повел плечами и усмехнулся.
— Ну и что? Что странного в том, что человек сидит вечером за компьютером и пишет заявление? Тем более когда этот человек — журналист? А что, — Шустов хмыкнул, — это вполне могло быть название какой-нибудь статьи. К примеру, «Негры Зимбабве заявили о своих правах». Или «Заявление, не подлежащее рассмотрению». Что-нибудь в этом роде.
Взгляд Шустова стал жестким.
— Ты только за этим позвала меня?
— Ну, во-первых, позвал меня сюда ты. А во-вторых, я что, похожа на идиотку?
Лена обиженно надула губки. Шустов примирительно положил свою ладонь на Ленину и сказал:
— Золотце, прости, если я был слишком груб, но ведь ты должна понимать: я человек занятой, у меня куча важных дел, часть из которых я вынужден был отменить ради встречи с тобой… Понимаешь?
Лена ядовито усмехнулась и произнесла сладчайшим голосом:
— Какая жертва! На том свете тебе это, безусловно, зачтется.
— Иронизируешь? — грустно сказал Шустов. — Да. Ты всегда была такой. Может быть, за это я тебя и полюбил.
Лена вырвала свою ладонь из руки Зелека.
— Хватит юродствовать! — громко произнесла она. — Ты прекрасно понимаешь, что раз я тебя оторвала в разгаре дня от работы, значит, у меня была на то веская причина. Или ты спутал меня с кем-нибудь из твоих истеричных дурочек?
— Тише, тише, — недовольно сказал Зелек и огляделся по сторонам. — На нас люди смотрят.
— Какие люди? — фыркнула Лена. — Кроме нас, здесь почти никого нет.
— «Почти», — повторил Шустов, — это не то же самое, что «абсолютно». Ладно. Рассказывай, что там у тебя произошло. Я постараюсь больше не перебивать.
— Ваш заказ!
Официант поставил на стол графинчик с коньяком, две изящные рюмочки, блюдечко с тонко нарезанным лимоном и кое-какую закуску.
— Приятного аппетита! — улыбнулся официант.
Когда он ушел, Зелек взял графинчик и разлил коньяк по рюмкам:
— Твое здоровье.
Зелек чокнулся своей рюмкой о рюмку Лены, стоящую на столе, и плеснул коньяк в рот. Заел лимоном.
Лена чуть-чуть пригубила из своей рюмки.
— Ну, — Зелек потер ладони, — теперь можно и продолжать.
Лена кивнула.
— Ты прав. Я продолжу. Вчера вечером я работала на компьютере и случайно наткнулась на файл… на неизвестный мне файл. Он назывался «Гималаи».
Шустов насторожился.
— Само собой, я попыталась его открыть, — продолжила Лена, — но у меня ничего не вышло.
— Почему?
— Потому что файл был защищен паролем.
— Интересная информация, — с видимым облегчением сказал Шустов.
Он вновь наполнил рюмки.
— За конспирацию! — провозгласил Шустов.
Они чокнулись и выпили.
— Это еще не конец истории, — сообщила Лена, лизнув лимон.
— Как? — Вилка с салатом замерла в руке у Шустова. — Ты еще что-то нашла?
Лена кивнула:
— Ты помнишь Женю Кириллова? Он работал у нас дизайнером, пока ты его не уволил.
— Кириллова? — рассеянно произнес Шустов. — Фамилия вроде знакомая…
— Неважно. Так вот этот самый Женя на досуге занимается программированием. Он очень хороший компьютерщик.
— Так, — мрачно произнес Шустов. — Позволь догадаться. Ты связалась с этим самым Кирилловым, он приехал к тебе и за бутылку водки вскрыл файл. Так?
— Примерно, — кивнула Лена. — Обошлись без водки. Видишь ли, Женя славный мальчик. Он когда-то был в меня влюблен, и я об этом знала. Не знаю, прошла его любовь или нет, но какие-то светлые чувства ко мне у Жени остались. В общем, он довольно долго просидел перед компьютером, но в конце концов ему удалось открыть файл «Прокурор».
Глава тридцать пятая
Филя Агеев сидел в машине, слушал, как Лена обрабатывает Шустова и восхищенно качал головой. Озерова была прирожденной актрисой. Легенду про файл они придумали только сегодня утром. Отрепетировать свою роль Лена не успела, и Филя боялся как того, что она неправильно себя поведет, так и того, что она попросту забудет текст.
«Разве я похожа на склеротика?» — зазвучал в ушах у Фили ее нежный, звонкий голос.
Филя улыбнулся.
«Кажется, я на нее запал, — сказал он сам себе. — И черт побери, мне это нравится!»
Лена замолчала и постучала наманикюренным ногтем по графинчику: мол, не пора ли добавить.
Шустов не заметил ее намека или сделал вид, что не заметил. Ему сейчас было не до того.
— Что было в файле? — спросил он.
— Видишь ли… Вышла какая-то неувязка… не то с редактором, не то еще с чем-то… В общем, вместо букв и слов в тексте были лишь какие-то пустые квадратики. Но некоторые слова сохранились. Насколько я могла понять, речь в тексте шла о фирме «Гималаи», об ее участии в создании фирмы и о деньгах, которые ты, Зелек, ей задолжал…
Лена выдержала эффектную паузу и посмотрела на Шустова. Если он и был в чем-то виноват, то ничем себя не выдал.
— По-моему, Доли писала послание прокурору, — продолжила Лена. — Там было что-то про черную кассу, про то, что ты нечист на руку, про какие-то незадекларированные миллионы и еще… про какие-то угрозы, которые Доли получала.
Про угрозы Лена придумала сама, только что — посмотрела на хмурое, желчное лицо Зелека, и слова про угрозы сами сорвались с ее языка.
«Молодец девчонка! — восхищенно подумал Филя. — Про какие-то угрозы… Теперь медведь просто вынужден будет проснуться и выбраться из берлоги. Ну а схватить этого медведя — это уже моя задача».
Внезапно в наушнике послышались какие-то шорохи.
«Переключает на другой микрофон», — догадался Филя.
Он щелкнул парой кнопочек и закрутил ручку настройки.
«Ты куда?» — раздался в наушнике голос Шустова.
«В дамскую комнату, — ответила Лена. И насмешливо добавила: Подождешь меня здесь или пойдешь со мной?»
Филя усмехнулся.
«Посмотрим, господин Шустов, чем вы займетесь в отсутствие вашей пассии. Кому кинетесь звонить».
Лена вынула из сумки косметичку и встала из-за стола.
— Ты куда? — быстро спросил ее Шустов.
По его лицу пробежала тень. Лена улыбнулась любовнику самой ядовитой из своих улыбок и пропела нежным голосом:
— В дамскую комнату. Подождешь меня здесь или пойдешь со мной?
Шустов посмотрел на девушку грустным взглядом, покачал головой и тихо сказал:
— Ты изменилась. Стала какая-то… злая. Что с тобой творится, золотце?
Лена пожала плечами и сказала:
— Просто хочу в туалет. Не думала, что это может тебя так расстроить.
Как только Лена скрылась за углом, Шустов тут же достал из кармана телефон и быстро набрал номер.
— Алло, — сказал он. — Юлий Семенович? Привет, Шустов говорит. Только что беседовал с Озеровой. Она утверждает, что у нее в компьютере остались черновики заявления Доли… Что?.. Нет. Там произошел какой-то сбой. В общем, она смогла прочесть только несколько слов. Фразы самые общие… Что? Нет, в принципе ничего страшного. Тут дело в другом. А вдруг она врет? Вдруг никакого файла с черновиками не было… Нет. Я имею в виду другое. Она упомянула черную кассу. Ты помнишь, как они были дружны с Ефимом Виленкиным?.. Да-да. Именно это я и имею в виду. А что, если они, то есть Озерова и Виленкин… Нет. Перестань. Так дела не делаются. Хотя Виленкина потрясти не мешало бы… Ладно. Кажется, она идет… Уходила в туалет… Да. Все… Об этом поговорим позже. Пока.
Зелек спрятал трубку в карман.
— Ты кому-то звонил? — спросила Лена, усаживаясь за стол.
— С каких это пор тебя стало интересовать, куда и кому я звоню? подозрительно воззрился на нее Шустов.
— С тех самых, когда я поняла, что между тобой и Доли что-то было… Что-то нехорошее.
— Золотце мое, — Шустов вновь положил свою ладонь на ее руку, — люди ссорятся, мирятся, потом снова ссорятся и снова мирятся… Это жизнь. И не нужно делать из этих нескольких слов далеко идущие выводы…
